Барраяр - Лоис Буджолд

— Что ж, — подытожил Фордариан, по-прежнему улыбаясь Корделии, — выходит, у милорда Форкосигана совсем не осталось солдат, раз он посылает вместо них жену? Значит, победа нам обеспечена. — Теперь его улыбка и шутка предназначались солдатам, и те заулыбались в ответ.

«Черт, ну почему я не пристрелила этого недоумка спящим?»

— Что вы сделали с моим сыном, Фордариан?

Фордариан процедил сквозь зубы. — Ни одна инопланетная баба не подчинит себе Барраяре, обманом протолкнув своего мутанта к трону Империи. Это я гарантирую.

— Вот какова теперь официальная версия? Мне не нужна власть. Но я не желаю, чтобы у всяких идиотов была власть надо мною.

За спиной Фордариана принцесса грустно усмехнулась. Да, слушай, что я говорю, Карин!

— Где мой сын, Фордариан? — упрямо повторила Корделия.

— Он теперь император Видаль, — заметила Карин, переводя взгляд с одного на другую, — если удержит титул.

— Удержу, — пообещал Фордариан. — Кровных прав на трон у Эйрела Форкосигана не больше, чем у меня. И я буду защищать то, что он и его люди чуть не погубили. Защищать и хранить истинный Барраяр. — Он дернул головой; это заверение явно предназначалось стоявшей у него за плечом Карин.

— Мы не погубили никого, — прошептала Корделия, встречаясь с Карин взглядом. «Сейчас». Она схватила со стола сандалию и протянула принцессе. Карин распахнула глаза, бросилась к ней и выхватила сандалик из ее пальцев. У Корделии свело кисть, словно она была умирающим бегуном, в последнем усилии передающим эстафету в жизненно важной гонке. В ее душе вспыхнула яростная уверенность. «Теперь ты у меня в руках, Фордариан».

Резкое движение заставило вооруженных охранников дернуться. Карин вертела в руках сандалик, разглядывая его с напряженным, страстным вниманием. Фордариан озадаченно поднял брови, но потом решил, что поведение принцессы не стоит внимания, и повернулся к командиру оруженосцев.

— Этих пленников, всех троих, оставишь здесь во дворце. Я сам буду присутствовать на их допросе с фаст-пентой. Уникальная возможность…

Когда Карин подняла глаза, ее лицо было озарено яростной, безумной надеждой.

«Да. Тебя предали. Тебе лгали. Твой сын жив; теперь тебе снова надо двигаться, думать и мучиться, нет больше ходячего бесчувственного мертвеца, ушедшего за пределы боли… Не подарок я принесла тебе, но проклятие».

— Карин, — повторила Корделия мягко, — где мой сын?

— Репликатор на полке в дубовом гардеробе в спальне старого императора, — ответила Карин пунктуально, глядя Корделии в глаза. — А мой где?

Сердце Корделии растаяло от облегчения при виде этой мучительной, но живой боли. — Был жив и здоров, когда я в последний раз его видела. И будет жив и здоров, если узурпатор, — она дернула подбородком в сторону Фордариана, — его не отыщет. Грегор по вам соскучился. И хотел бы передать своей маме, как он ее любит. — Простые слова были точно жала, впивающиеся в тело Карин.

Тут Фордариан, наконец, вмешался. — Грегор на дне озера, погиб в катастрофе вместе с предателем Негри, — перебил он грубо. — Самая опасная ложь — та, которую. ты сама желаешь услышать. Будь осторожна, миледи Карин. Я не смог его спасти, но отомщу за него. Обещаю.

«Ох. Погоди, Карин». Корделия прикусила губу. «Не здесь! Слишком опасно. Подожди удобного случая. Пока этот ублюдок хотя бы уснет». Но если даже бетанка не смогла выстрелить в спящего врага, пойдет ли на такое фор? А Карин — истинный фор…

Недобрая усмешка появилась на губах Карин. Глаза ее горели. — Этот сандалик никогда не был в воде, — тихо произнесла она.

Корделия слышала в ее голосе смерть, гремящую, точно колокол. Но Фордариан, очевидно, не уловил ничего, кроме простительного женского горя, перехватившего голос принцессы. Он посмотрел на сандалик, так и не поняв, что тот означает, и встряхнул головой, словно освобождаясь от ненужных мыслей. — У тебя еще родится сын, — ласково пообещал он. — Наш с тобою сын.

«Погоди, погоди!» безмолвно вопила Корделия.

— Никогда, — прошептала Карин. Она сделала шаг назад, к стоящему в дверях охраннику, выхватила нейробластер из его расстегнутой кобуры, навела оружие на Фордариана и выстрелила.

Изумленный охранник все же успел ударить ее снизу по руке, и разряд прошел мимо, с треском ударившись в потолок. Фордариан нырнул за стол — единственную мебель в комнате — и перекатился. Его оруженосец, совершенно рефлекторно, выхватил нейробластер и выстрелил. Голубое пламя охватило голову Карин, ее лицо исказилось и застыло смертной мукой, губы распахнулись в последнем беззвучном крике. «Погоди!!!» еще вопил голос в голове Корделии.

— Не-ет! — в ужасе заорал Фордариан, вскочил на ноги и вырвал нейробластер у ближайшего к нему охранника. Оруженосец, осознав, что за безмерную ошибку он совершил, отшвырнул оружие, словно отказываясь от содеянного. Фордариан сам пристрелил его.

Комната поплыла перед глазами Кордедии. Она схватила шпагу-трость, отстрелила ножны в лицо охраннику и со всей силы рубанула по правому запястью Фордариана. Тот взвыл, хлынула кровь, нейробластер отлетел далеко в сторону. Друшнякова уже бросилась за первым нейробластером, брошенным оруженосцем. Ботари покончил с ближайшей жертвой смертоносным ударом в горло. Корделия, метнувшись вперед, захлопнула дверь в коридор перед носом охранников. Жужжа, отрикошетили от стен разряды парализатора, потом трижды подряд сверкнула голубая молния, и Друшнякова покончила с последним из солдат Фордариана.

— Хватай его! — завопила Корделия сержанту. Трясущийся Фордариан, зажимающий левой рукой полуотрубленную правую, был не в состоянии достойно сопротивляться, хотя он брыкался и орал. Льющаяся кровь была того же цвета, что халат Карин. Ботари перехватил горло Фордариана в жестком захвате и прижал к затылку нейробластер.

— Уходим, — рявкнула Корделия, пинком распахивая дверь. — В императорские покои.

«К Майлзу».

Остальные охранники Фордариана, изготовившиеся стрелять, отступили, увидев, в каком положении их господин.

— Назад! — прорычал Ботари, и они отскочили от двери. Корделия схватила Дру за руку, и они перешагнули через тело Карин. Бледные руки цвета слоновой кости на красной ткани халата были прекрасны даже в смерти. Женщины предусмотрительно держались так, чтобы Ботари, тащивший Фордариана, оставался между ними и солдатами. Теперь они трое отступали по коридору.

— Берите плазмотрон у меня из кобуры и стреляйте, — безапелляционно велел сержант Корделии. О да, Ботари за время рукопашной успел еще и вернуть себе оружие; может, поэтому не все жертвы оказались на его счету.

— Но мы же подожжем дворец, — в ужасе выдохнула Дру.

В одном только этом дворцовом крыле находилось антиквариата и барраярских исторических реликвий на целое состояние. Корделия свирепо усмехнулась, вытащила оружие из кобуры и выстрелила вдоль коридора. Деревянная мебель, паркет и иссохшие от времени драпировки занялись огнем, едва их коснулся луч.

«Гори. Гори за Карин. Груда приношений к ее костру должна быть достойна ее отваги и муки, так пусть пламя возносится все выше…»

Когда они оказались перед дверью в императорскую спальню, Корделия для верности послала струю плазмы в другой конец коридора. «Вот вам за то, что вы сделали со мною и моим мальчиком!». Пожар задержит преследователей на несколько лишних минут. У нее было ощущение, словно она летит по воздуху, легкая, как перышко. Неужели так ощущает себя Ботари, когда убивает?

Друшнякова бросилась к стенной панели, открывающей тайную лестницу. Она действовала методично, аккуратно, словно ее ловкие руки и залитое слезами горя лицо принадлежали разным людям. Корделия кинула клинок на кровать и бросилась прямо к стоящему напротив огромному старинному гардеробу из резного дуба, распахнула створки. В полумраке на центральной полке светились зеленые и желтые огоньки.

«Боже, только бы не очередная пустышка…»

Корделия обхватила емкость обеими руками и вытащила на свет. На этот раз полный жидкости репликатор весил правильно — показания приборов верные — номер тот самый. Это он.

«Спасибо тебе, Карин. Я не хотела твоей гибели…» Определенно, Корделия сошла с ума. Она не чувствовала сейчас ничего, ни горя, ни раскаяния, хотя сердце бешено колотилось, а дыхание вырывалось со всхлипами. Опьянение боем, шок, то, что заставляет людей бросаться грудью на амбразуру. Вот как становятся войнологиками.

Фордариан все еще пытался вырваться и жутко ругался. — Вам не убежать! — Он перестал дергаться и попытался перехватить взгляд Корделии, набрал в грудь воздуху для долгой тирады. — Подумайте же, леди Форкосиган. У вас ничего не получится. Я вам нужен как щит, но парализованным вам меня не унести. А в сознании я буду драться за каждый метр. Мои люди там повсюду. — Он дернул подбородком в сторону окна. — Они парализуют всех четверых и возьмут вас в плен. — Он принялся уговаривать: — Сдавайтесь сейчас, и вы сохранить себе жизнь. И эту жизнь тоже, раз она столько для вас значит. — Он кивнул на репликатор в руках Корделии. Теперь она ступала тяжелей, чем беременная Элис Форпатрил.