Секретный фронт. Воспоминания сотрудника политической разведки Третьего рейха. 1938-1945 - Вильгельм Хёттль

В целях подготовки почвы для принятия такого предложения, мы оба в своих докладах, которые через Риббентропа и Гиммлера соответственно попадали к Гитлеру, подчеркивали, что полный крах Германии не в интересах Ватикана и что, по его мнению, это было бы на руку только Советскому Союзу. Вследствие этого будет не столь уж и трудно побудить Ватикан привлечь внимание западных держав к этому обстоятельству. Однако прерогативой сотрудничества с папой должно явиться изменение враждебной политики Германии по отношению к церкви.

В апреле 1943 года наша служба представила в Берлин доклад, в котором речь шла о слабостях фашистского режима и, в частности, указывалось на его неспособность воспрепятствовать потере Северной Африки и вторжению союзных войск на территорию континентальной части Италии, которое последует после этого неминуемо. Усталость итальянского народа от войны, саботаж военных решений целым рядом важнейших департаментов, растущая оппозиция многих фашистских лидеров, среди которых были даже Чиано, Гранди и Боттаи, лично к Муссолини, физическая и духовная деградация дуче – все это было описано неприкрыто, с приведением соответствующих фактов. В донесении говорилось и о том, что у Муссолини нет уже необходимой энергии и решительности покончить с коррупцией, которая подрывает моральные устои нации и ведет государство к краху.

Ознакомившись с нашими докладами, Гитлер, однако, ничего предпринимать не стал. У него не было намерений изменять свою политику, направленную против церкви, и санкционировать работу нашей службы в Италии. Хотя он и не отрицал остроту сложившейся ситуации, фюрер не изменил своего отношения к Муссолини, продолжая считать, что дуче победит, несмотря ни на что.

Этой его убежденности немецкая секретная служба не разделяла. Ее шеф Шелленберг решил проигнорировать распоряжения Гитлера и организовать работу службы в Италии надлежащим образом. Конечно, как я уже говорил, восстановить упущенное было уже невозможно, тем не менее, мы успели весной 1943 года установить, что недовольство против Муссолини даже среди руководства страны продолжает расти. Учитывая сложность и напряженность обстановки, наша служба решила тайно установить в Риме собственную рацию, чтобы обеспечить прямую связь с Берлином – будь что будет. В первой же радиограмме мы уведомили руководство о готовящемся здесь совещании местных фашистов, на котором могли произойти крупные неприятности, и предлагали, чтобы Германия была готова к принятию необходимых контрмер в случае необходимости. В ночь с 24 на 25 июля 1943 года Рим и Берлин поддерживали постоянную связь, но нам так и не удалось убедить немецкое правительство в серьезности ситуации.

Человеком, ответственным за искаженное восприятие итальянской обстановки в Берлине, был Маккензен, бомбардировавший министерство иностранных дел телеграммами успокаивающего характера. Чтобы нежелательная для него информация не попала в Германию, он запретил телефонную связь, оставив только одну линию, связывавшую его непосредственно с помощником министра иностранных дел фон Штеенграхтом. О существовании нашей рации в Риме ему было неизвестно. Кульминационным пунктом этой глупой и иллюзорной политики явилось распоряжение Риббентропа, отданное им Маккензену по телефону 25 июля, когда стало известно об аресте Муссолини:

– От имени фюрера приказываю взять Бадолио и его сообщников под арест и сопроводить Муссолини в Германию с государственным визитом.

Казалось невероятным, что этот человек был настолько дезинформирован. И как он думал, будет исполняться его распоряжение? Фашистская систему рухнула как карточный домик, в течение нескольких часов были убраны партийные значки и эмблемы, а многие старые члены партии заявили, что стали ее членами только по принуждению. Фашистская милиция была разоружена без малейшего сопротивления. Личная охрана Муссолини, целая дивизия, прекрасно оснащенная и вооруженная самым современным немецким оружием, даже не попыталась покинуть свои казармы на окраине Рима, чтобы хоть что-то предпринять для освобождения своего шефа. Через небольшой промежуток времени Рим и все крупные города Италии находились уже под административным управлением нового правительства.

Бадолио получил поручение короля сформировать новое правительство со всеми полномочиями. В Риме не было немецких войск, отсюда они были выведены по соглашению об открытом городе, и немцы не знали о местонахождении Муссолини. Таким образом, распоряжение Риббентропа явилось самым настоящим нонсенсом.

Потребовалось некоторое время для принятия немцами необходимых контрмер.

В конце июля от немецкой секретной службы в Анкаре пришло сообщение, что итальянский посол в Турции (Гуариглиа, который впоследствии стал министром иностранных дел Италии) обратился к турецкому министру иностранных дел с просьбой стать посредником в переговорах Италии с западными державами. Мы подозревали, что Гуариглиа был связующим звеном между группой противников Муссолини и союзниками, в связи с чем за ним было установлено наблюдение. Сообщения о подобных же попытках достижения сепаратного мира итальянцами пришли из Мадрида, Лисабона и от нашего агента в Ватикане.

Расскажу об интересном случае, произошедшем в это время. В середине августа 1943 года в немецкую секретную службу обратился итальянский офицер высокого ранга, который заявил, что является коллегой маршала Бадолио (таковым он и был на самом деле) с предложением, вытекавшим из намерений маршала. Как он сказал, итальянское правительство учитывает волю народа, поэтому рано или поздно Италия выйдет из войны. Германия может извлечь из этого сообщения определенную выгоду, заблаговременно выведя войска с территории Италии и разместив их на заранее оборудованной оборонительной линии в Альпах. Если Германия согласится на это предложение, то итальянское правительство готово гарантировать в будущем нейтралитет Италии. Детали вывода немецких войск можно согласовать и позже, но, по мнению Бадолио, он должен осуществляться поэтапно в обусловленные сроки.

Слабый пункт плана Бадолио был очевиден сразу же. Каким образом Италия, терпящая сплошные поражения, лишенная военной силы, сможет удержаться и «гарантировать» свой нейтралитет? Было ясно, что новое итальянское правительство не сумеет оказать противодействие союзникам в использовании территории Италии в качестве театра военных действий и стратегической базы для будущих операций. Таким образом, предложение не представляло реального интереса, но нашу службу заинтересовали мотивы, по которым Бадолио его сделал. Был ли данный офицер агентом-провокатором или же человеком, убедившим Бадолио, что этот план являлся единственным выходом из дилеммы: разрыв союзнических отношений с Германией или тотальное поражение?