Взгляд тигра - Уилбур Смит

Шерри, не теряя самообладания, неторопливо поднималась к вельботу. Пара здоровенных ручищ нырнула под поверхность, коричневые пальцы сомкнулись, как механические захваты, играючи выдернули её из воды и перенесли в лодку.

Теперь можно было позаботиться о том, чтобы уцелеть ещё несколько минут, прежде чем смогу последовать за Шерри. Акула оправилась от шока и пугающе методично двигалась кругами – каждый новый виток сужался по сравнению с предыдущим.

Часы показывали, что пора приступать к заключительному этапу подъёма, и я начал медленное путешествие на поверхность.

До вельбота оставалось футов десять, и я снова остановился. Акула отнеслась к этому с подозрением – наверняка запомнила недавний взрыв под горлом – и неподвижно застыла в бледной воде, расправив широкие остроконечные крылья грудных плавников. Мы пристально смотрели друг на друга с расстояния в пятнадцать футов. Громадная синяя тварь готовилась к последнему броску.

До предела вытянув руку с копьём и работая ластами, я приблизился к белой смерти – заряд оказался у неё под рылом, в дюйме от ноздрей. Прогремел выстрел, акула в шоке отступила, развернулась и в смятении быстро отплыла подальше.

Я отшвырнул копьё и ринулся на поверхность к вельботу.

Разъярённая, как раненый лев, акула погналась за мной, выгнув горбом необъятную синюю спину и раскрыв зияющую пасть. На этот раз остановить её могла только смерть.

Чабби тянул ко мне руки с толстыми пальцами – точь-в-точь грозди коричневых бананов. Акула преодолевала последние разделявшие нас футы, но Чабби уже ухватил меня за запястье и рывком втащил в лодку. Почти одновременно вода вокруг взорвалась – белая смерть пробила поверхность.

– Не худо б завести такую в домашнем бассейне, да, Гарри? – заметил Чабби с напускным безразличием.

Я быстро огляделся: Шерри, мокрая и побледневшая, стояла на корме.

– Ты как?

Шерри только кивнула – говорить она, похоже, не могла.

– Чабби, готовь шашку гелигнита к подрыву! – Я расстегнул ремни акваланга, избавился от маски и ластов и посмотрел за борт вельбота.

Не собираясь расставаться, акула кружила вокруг лодки в бешенстве от боли и разочарования – спинной плавник поднимался над водой. Ей ничего не стоило атаковать и продырявить вельбот.

– Господи, Гарри, она ужасна! – Шерри наконец обрела голос. Мне были понятны её чувства. После пережитого я сам ненавидел проклятую рыбу, но должен был отвлечь её от прямого нападения.

– Дай-ка мурену и нож для наживки, – крикнул я Анджело, и он передал мне холодного, скользкого угря. Я отхватил кусок фунтов на десять и бросил в заводь. Акула метнулась к лакомству и проглотила, при этом задев вельбот так, что он бешено закачался. – Скорее, Чабби, – поторопил я и скормил акуле ещё кусок. Она вцепилась в подачку с радостью голодной собаки и проскочила под лодкой, снова её толкнув. Качка усилилась.

Шерри вскрикнула и ухватилась за планшир.

– Готово, – объявил Чабби.

Я передал ему два фута угря с выпотрошенным, свисавшим мешком брюхом и проинструктировал:

– Положи внутрь шашку и завяжи хорошенько.

– Здорово придумал, – фыркнул он и соорудил аккуратную упаковку из мяса мурены и гелигнитовой шашки с торчащим из неё изолированным медным проводом.

– Подсоединяй! – велел я, передавая ему конец длинного, смотанного кольцами провода.

– Сделано, – ухмыльнулся Чабби.

Я подбросил угощение на пути кружившей вокруг лодки рыбы.

Акула стремглав бросилась к подачке, и над поверхностью показалась блестящая синяя спина. Провод немедленно потащило через борт в воду, мне оставалось только его вытравливать.

– Пусть проглотит хорошенько, – решил я.

Чабби ликующе закивал головой.

Рыба вышла на поверхность и сделала ещё один круг с волочащимся из угла пасти медным проводом.

– Хорош, Чабби, взрывай стерву к чёртовой матери!

Чабби крутанул переключатель – футов на пятьдесят в воздух взмыл фонтан из розовой акульей крови, бледной плоти и фиолетового содержимого брюшной полости, забрызгав заводь и вельбот. Изуродованная взрывом окровавленная туша, покачавшись на волнах, перевернулась вокруг своей оси и пошла ко дну.

– Бай-бай, уродина, – улюлюкал Анджело.

Чабби блаженно улыбался.

Океанский прибой перехлёстывал через рифовый барьер.

– Пора домой, – сказал я, боясь, что меня вот-вот стошнит.

Тем не менее виски «Чивас ригал», пусть даже выпитый из эмалированной кружки, чудесным образом справился с недомоганием.

Много позже, в пещере, Шерри сказала:

– Ждёшь, что я буду благодарить за то, что спас мне жизнь, и нести всякую чушь?

Я улыбнулся и обнял её.

– Совсем нет, милая, лучше покажи, как ты мне признательна.

Так она и сделала. В ту ночь, истомлённый телом и духом, я спал как убитый и дурные сны обходили меня стороной.

Все мы испытывали суеверный страх перед Пушечным проломом. Складывалось впечатление, что череда несчастий и неудач случилась по чьей-то злой воле. С каждым возвращением заводь встречала нас всё более неприветливо, источая угрозу, казалось, сгущавшуюся в воздухе.

– Можно подумать, духи убитых могольских раджей отправились вслед за сокровищем, чтобы его охранять… – натянуто засмеялась Шерри. – Что, если они вселились в белых акул, которых мы вчера убили?

Чабби и Анджело переглянулись. Даже в ярких солнечных лучах погожего утра коричневая физиономия Чабби стала землистой, словно после дюжины несвежих устриц на завтрак. Он незаметно скрестил пальцы.

– Мисс Шерри! Никогда больше не говорите такого, – сурово попенял Анджело. Его предплечья покрылись гусиной кожей – как и Чабби, ему уже мерещились привидения.

– И правда, прекрати, – присоединился я.

– Я пошутила, – отбивалась Шерри.

– Ничего себе шутки! – не выдержал я. – И без того тошно.

Мы молчали, пока вельбот не занял своё место у рифа. По выражениям лиц всех троих было ясно: боевой дух им изменяет.

– Спущусь один, – объявил я.

Мои слова были встречены с облегчением.

– Я с тобой, – неохотно вызвалась Шерри.

– Хорошо, но позже. Сначала проверю, нет ли акул, и соберу брошенное вчера снаряжение.

Минут пять я оставался под лодкой, вглядываясь в глубину, а потом, работая ластами, начал спуск.

В нижних слоях воды было холодно и жутковато, зато ночной отлив очистил заводь, унеся в открытое море дохлятину и кровь, привлёкшие акул накануне. Не обнаружив ни останков белых гигантов, ни другой рыбы, кроме обычных разнообразных обитателей кораллового дна, я по металлическому блеску отыскал копьё, забрал оставленные в амбразуре акваланги и повреждённый дыхательный клапан.