(не) Твоя (СИ) - Авонадив Анель

— Поцелуй хоть на прощание…мало ли вдруг меня уже завтра не будет, — его взгляд по прежнему сканирует мое лицо.

Не люблю когда давят на жалость.

— Уйми свои фантазии, — махаю руками брезгливо морщась, будто передо мной назойливая муха, открываю дверь, жду когда Боровиков выйдет.

Он медлит, переступая порог, оборачивается, уточняя:

— И не обнимешь?

— Иди уже, — хочу закрыть дверь и откровенно пропускаю момент когда он одним движением вытягивает меня за собой на порог. Впечатываюсь в его тело. Моментально упираюсь ладонями в грудную клетку, почти сразу же встаю на носочки, чувствуя холод.

На плитке общеквартирной площади подъезда стоять неприятно. Еще один рывок и я стою на обуви Боровикова.

Слишком близко.

Его рука обвивает талию, прижимая к себе ближе. Сердцебиение отдает набатом в ушах. Я чувствую его дыхание, на выдохе он наклоняется, губами нежно касается шеи. Упираюсь руками в грудную клетку.

Он приподнимает меня и переносит за порог квартиры.

Отступаю на шаг назад, обнимая себя руками.

— Ален…, - хочу закрыть дверь перед его носом, но слышу голос соседки:

— Молодой человек вы себе не много ли позволяете?

— Уходи, — произношу одними губами, Боровиков пятится назад в воздухе посылая воздушный поцелуй.

Придурок.

Злюсь сама на себя. Теперь соседка сделает выводы ничего не имеющие с реальностью. Ей достаточно один раз увидеть, что Боровиков зажимал меня, остальное она додумает.

Шаги Боровикова стихают. Внизу хлопает входная дверь.

Тетя Нюра, крадучись, заходит в мою квартиру.

— Что твориться — то! Господи милостивый, — соседка переходит в наступление.

— Господь-господь, — женщина продолжает причитать, а я понять не могу, что за трагедия произошла в мыслях. Ее голова раскачиваясь из стороны в сторону, словно маятник, выражает крайнюю степень озабоченности.

— Теть Нюр…., - соседка смотрит осуждающе, уголки ее губ опущены, ощущение, что передо мной в одно мгновение сгущаются тучи, но я не понимаю по какому поводу.

— Откуда это? — соседка указывает на огромный букет

— Парень подарил, — отвечаю уверенно, мы с Аланом теперь встречаемся.

— Какой из них? — она осматривает пространство вокруг сдвигая брови на переносице, — не рановато в шлюхи записалась?

— Теть Нюр это не ваше дело, — пытаюсь быть корректной, но терпение стремительно покидает меня

— Еще как мое! Я каждый день вижу как твоя мать впахивает на работе в три смены, света белого не видит, а у нее больное сердце…, — резко перебиваю ее.

— Что вы несете, какое сердце у мамочки все в порядке! — нижняя губа женщины подрагивает.

— За этот веник «продалась»? — открываю рот от удивления.

— Ты мать в гроб загонишь, — причитает соседка, — а я ей говорила, что все так и будет, говорила …. — напрягаюсь, когда слышу:

— Где твоя благодарность?

— Вы зачем наговариваете на меня? — мне вдруг становится страшно. Вот как, оказывается, люди со стороны могут истолковать мое появление с огромным букетом. Из-за зависти придумают разные небылицы и делать ничего не нужно.

— Я жизнь прожила и никто такие букеты мне не носил! Жила праведной жизнью, подарки такие не позволяла себе принимать, потому что всегда понимала — за все нужно платить, — ее губы дрожат, — когда ты успела стать дрянью? — молчу, не желая продолжать разговор, иду к выходу.

— Теть Нюр поздно, уходите! — открываю дверь, соседка молча, но с обиженным лицом, поджав губы выходит, закрываю дверь на внутренний замок. Наконец-то я одна. Столько событий что я не могу переварить происходящее.

Прислоняюсь лопатками к двери, слушая как женщина, шурша тапочками по подъездной плитке, идет к своей квартире.

Медленно подхожу и сгребаю букет в охапку.

Вдыхаю аромат нежных лепестков, несу к себе в комнату. Мне плевать на чужое мнение, я ничего сделала противозаконного, ни у кого ничего не прошу.

Цветы прячу в шкаф. Мамочке объясню чуть позже.

В ванной умываюсь холодной водой, смывая с себя остатки тяжелого дня. Слезы текут из глаз, вытираю их тыльной стороной ладони.

Самое страшное событие которое может произойти, что мамочке могут наговорить на меня. Исказить факты, придумать то чего не было. А она расстроиться, потому что всегда думает обо мне лучше, чем я есть на самом деле. Поднимаю глаза вверх, складываю ладони в молитве, прошу Бога помочь мне. Мамочка ведь гордится что я поступила на бюджет, всегда поддерживала мои начинания, хвалила и верила в меня в моменты отчаяния.

А я….я все-таки подвела ее, влюбилась и не смогла устоять перед соблазном.

Про Алана не рассказывала потому что до сегодняшнего момента все было сложно и я бы не смогла объяснить.

А теперь смогу.

Мы ведь вместе.

И у меня все будет хорошо: я выйду замуж за порядочного человека, нарожаю ей внуков. Мой будущий муж никогда меня не бросит и у моего ребенка будет отец!

Набираю мамочке сообщение: «Мамуль я дома, скучаю, люблю». Я никогда не звоню когда она на смене, работы много, по пустякам не отвлекаю, мы договорились когда то давно, звоним друг другу только если случилось.

У меня ничего не случилось.

Случились завистливые соседи.

А на них мне плевать. У меня есть голова на плечах. А маме я все обязательно объясню. Потом. Она поймет меня. Всегда понимала.

Как ни странно, долго не могу уснуть. Лежу в кровати и прокручиваю события прошедшего дня.

Тетя Нюра что-то говорила про больное сердце мамочки, а я и не в курсе. Стало быть, она скрывает это от меня. А может тетя Нюра паникерша и мамочка один раз пожаловалась соседке? А та, как всегда в своей манере, все преувеличила, чтобы вывести меня на эмоции.

У меня дороже мамочки никого нет.

Набираю в легкие воздух. Мы всегда делимся всем друг с другом.

Поправляю себя, делилась, до момента пока в моей жизни не появился Алан Мимирханов у меня от мамочки не было друг от друга тайн.

Алан просил подумать про квартиру. Не представляю как я съеду от "донечки"(прим автора: Алена так маму ласково называет)

Как она будет без меня? Мы всегда одна команда, уже долгое время пытаемся выжить в современных реалиях. Иногда я думаю что я ее мама, а она моя дочка, настолько много в ней наивности и веры в хороших людей.

И все равно как — то быстро все… может когда-то потом мы с Аланом будем жить вместе, но точно не сейчас. Когда поженимся, например.

У нас толком и свиданий не было. Торопиться мне некуда. Это мои первые отношения. Пройдет время, я познакомлю Алана с мамой, она привыкнет к нему. Все у нас будет хорошо.

Улыбаюсь. Уверена, мамочка поддержит меня, когда узнает брата Айлин лучше.

Я его люблю. Он сказал, что завалит меня цветами.

Алан пунктуален: как и обещал приехал с утра, о своем прибытии сообщил заблаговременно в мессенджере.

Всю ночь почти не спала. С утра встала и долго выбирала что надену. Выбирать не из чего, потому скомбинировала — надела блузку и юбку до колена.

Подхожу к машине на ватных ногах. Чувствую себя неловко. Алан расслаблен. И чертовски красив. Одет со вкусом, в салоне приятный запах свежести. Сажусь, выдавливая из себя короткое «привет».

Он кивает, не сводя с меня взгляда.

Неловкий момент, когда не знаю как вести себя с ним.

Срабатывает блокировка дверей. Мои страхи вместе с установками вести себя как монашка испаряются, как только оказываюсь внутри тонированного внедорожника. Хочу пристегнуться, но Алан опережает меня, дергая на себя мое тело, почти сразу же впивается в губы.

Моя крыша в этот самый момент утекает вместе со мной в объятия этого искусителя.

Брат Айлин с большим трудом отрываясь от моих губ, бросает быстрый взгляд по сторонам, отстраняется. Не знаю о чем он думает в этот самый момент, но шумно втянув в себя воздух, поправляет брюки, прибавляя громкость проигрывателя, прерывает неловкое молчание:

— Зря я это сделал, — кусаю губы, низ живота ноет. Кошусь на его ширинку, которая выпирает словно парус. Хочется коснуться ткани, проверить твердость, я никогда в жизни не трогала у мужчин там. А тут хочется.