Сталин (Том 2) - Лев Троцкий

Наряду с подготовкой самой демократической конституции шла серия банкетов, где говорилось о счастливой жизни и в течение которых Сталин снимался в кругу рабочих и работниц или со смеющимся ребенком на коленях. "Очевидно, готовится что-то страшное", -- говорили люди, посвященные в кремлевскую механику.

Во время профессиональной дискуссии из 300 учеников, воспитанников военной академии, коммунистов, 13 голосовали за резолюцию Троцкого, 32 за резолюцию Ленина и 250 за рабочую оппозицию. Эти цифры характерны не только как показатель глубокого недовольства внутри партии, но и той свободы, которая царила в ней. Вся военная академия состояла из красных офицеров, т.е. людей наиболее связанных с дисциплиной; и тем не менее подавляющее большинство из них голосовало и против военного комиссара, и против правительства, отнюдь не опасаясь того, что это голосование скажется на их дальнейшей судьбе.

Известного типа журналисты, московские корреспонденты, повторяют, что из чистки Советский Союз вышел более монолитным, чем когда бы то ни было. О полной монолитности эти господа говорили, впрочем, и до чистки. С другой стороны, ни один здравомыслящий человек не поверит, что важнейшие представители партии, советского аппарата, Красной армии, дипломатии оказались чужеродными иностранными агентами, а не выразителями внутреннего недовольства. Чистка продиктована глубокой внутренней болезнью, и если она на время срезает ее симптомы, то через некоторое время болезнь возобновляется с удвоенной силой. %

В самый критический момент Центральный Комитет постановил открыть кампанию вербовки членов партии. Мысль была хорошая. Кто пришел к нам в тот момент, когда мы открыто признавали, что коммунист может иметь больше шансов быть расстрелянным и повешенным, чем сделать свою карьеру в советской администрации, те представляли известные гарантии искренности.

Подготовляя будущие процессы, кремлевское правительство добивалось создания трибунала против террористов при Лиге Наций. Цель состояла в том, чтобы убедить при помощи московских процессов, что я являюсь организатором террористических процессов в СССР и добиться моей выдачи в руки ГПУ. 31 марта 1938 г. я обратился в секретариат Лиги с письмом, в котором доказывал, что целый ряд убийств в разных странах Европы совершен агентурой ГПУ и что эта агентура непосредственно подчинена Сталину. "При помощи документов, свидетельских показаний и неопровержимых политических доводов я берусь доказать то, в чем общественное мнение не сомневается давно, именно, что главой этой преступной банды является Сталин, генеральный секретарь всесоюзной коммунистической партии в СССР". В заключение я выражал надежду на то, что Литвинов, столь горячо отстаивающий необходимость выдачи террористов, не откажется приложить свое влияние к тому, чтобы вышеозначенный Иосиф Сталин был доставлен в распоряжение трибунала Лиги Наций. Не скрою от читателей, что инициатива моя не имела успеха. Впрочем, и все другие надежды, возлагавшиеся на Лигу Наций, оказались не более счастливыми.

В результате серии московских процессов оказалось, что из девяти человек, которые при жизни Ленина были в Политбюро, т.е. в верховном учреждении партии и государства, все за исключением Сталина и своевременно умершего Ленина, оказались агентами иностранных государств. Во главе Красной армии стояли лишь изменники: Троцкий, Тухачевский, Егоров, Якир, Уборевич, Гамарник, Муралов, адмирал Орлов и пр. Важнейшие советские дипломаты: Раковский, Сокольников, Крестинский, Карахан, Юренев, Богомолов и другие оказались врагами народа. Во главе промышленности, железных дорог и финансов стояли организаторы саботажа: Пятаков, Серебряков, Смирнов, Лифшиц, Гринько и другие. Во главе Коминтерна случайно оказались агенты фашизма: Зиновьев, Бухарин и Радек.

По приказу Троцкого, отделенного тысячами километров, становились иностранными шпионами глава правительства Рыков и большинство народных комиссаров: Каменев, Рудзутак, Яковлев, Розенгольц, Чернов, Иванов, Осинский и другие.

Агентами империализма оказались все без исключения главы трех десятков советских республик, руководители ГПУ в течение последних 10 лет, наиболее выдающиеся рабочие-революционеры, выдвинутые большевизмом за 35 лет (Томский, Евдокимов, Смирнов, Мрачковский), члены правительства Российской Советской Республики (все они состояли в заговоре против советской власти, когда она находилась в их руках). Наконец, Заведывание жизнью и здоровьем вождей правительства было поручено отравителям. Глава политической полиции Ягода, которой поручена была высшая охрана государства, оказался организатором всех преступлений. Под этой картиной нужно поставить подпись мастера: Иосиф Сталин.

ИЗ ЧЕРНОВЫХ НАБРОСКОВ, НЕ ВОШЕДШИХ В ОСНОВНОЙ ТЕКСТ

На этом свидании, или на известной части его, присутствовал, кажется, т. Сталин. Помню, он сказал: "Т. Троцкий замечательно ведет руководство". Это было сказано с кривой улыбкой и как бы насилием над собою. Я посмотрел на него с удивлением и уловил не то удивленный, не то проверяющий взгляд Ленина. Борьба против "троцкизма", открывшаяся в 1923 г., направлялась не против "примиренчества", о чем давно уже не было и речи, а против концепции международной пролетарской революции, причем термидорианцы повторяли нередко те доводы, которые составляли в период первой революции достояние либералов и меньшевиков. Нет ничего удивительного, если в этой борьбе Сталин нашел надежную опору в бывших либералах, социалистах-революционерах и меньшевиках, переполнивших государственный, отчасти и партийный аппарат.

Ссылаясь на подъем партийного движения на Западе под влиянием первых успехов революции в России, Ленин писал в 1906 г.: "Полная победа буржуазной революции в России вызовет почти неминуемо (или, по крайней мере, по всей вероятности) ряд таких политических потрясений в Европе, которые будут сильнейшим толчком к социалистической революции". На вопрос: а как быть, если революция на Западе все же не наступит, Ленин вовсе не отвечал ухешительными надеждами насчет незыблемости союза рабочих и крестьян, наоборот, он открыто заявлял: тогда реставрация неизбежна, ибо "другой гарантии нет и быть не может".

Каменев, как редактор сочинений, спрашивал меня: "Как быть? Много острой полемики!!" Я ответил (по телефону): печатайте все, пусть молодые учатся. Вот так... Он вздохнул с облегчением. Я понял, что он говорил по поручению Ленина.

Политика Сталина в китайской революции может быть объяснена только тем, что он проспал три русских революции. Роль Сталина в отношении германской, китайской и испанской революций была однозначна. Уже в 1905 году Сталин разрешал массам действовать только по призыву комитетов. К счастью, массы не спрашивали разрешения Сталина. В 1917 году он начал капитуляцию перед либеральной буржуазией и ее соглашательской агентурой. Ленин помешал ему довести эту политику до конца. Ленин мог помешать ему, потому что в этот период большевистская партия была организацией пролетарского авангарда, и ее аппарат, имевший зародыши, как все аппараты, консервативной тенденции, представлял все же лишь орудие партии, а не ее бесконтрольного владыку. Черты консервативного аппаратчика получили в дальнейшие годы чрезвычайное развитие, отвечающее развитию самого аппарата. Колебание и уклончивость Сталина, бывшие в 1905 и 1917 году, вытекали именно из того, что его органические тенденции находились в противоречии к тенденциям пролетарского авангарда и этот последний в лице Выборгского района делал ему серьезные предостережения. В 1925 -- 1926 году, и в особенности в течение дальнейшего десятилетия, соотношение сил и психология радикально переменились. Консервативные тенденции Сталина находились в полном соответствии с основными тенденциями бюрократического аппарата. Его консерватизм не рисковал вызвать предостережение Выборгского района, ибо последний, как и весь пролетарский авангард, был взят в тиски бюрократией.

Тогда еще имя Народного фронта не было изобретено. Но позднейшие комбинации под этим именем в

Испании, во Франции и других странах ничем по существу не отличались от русской коалиции 1917 г. Задача такого рода коалиций в основе своей всегда одна и та же: подчинить либеральной буржуазии мелкобуржуазных социалистов и, через их посредство, рабочие массы. Политическое руководство буржуазии над народом имело в известную историческую эпоху прогрессивное значение, поскольку вырывало угнетенные массы из "доисторического" прозябания и тем подготовляло их будущую самостоятельность. Так было в революциях 17-го и 18-го столетий. Но уже в русской революции 190S г. запоздалый либерализм играл антиреволюционную роль и союз с ним рабочих организаций означал не пробуждение масс к политической активности, а наоборот, ограничение и принижение той политической самостоятельности, которую массы завоевывали под социалистическим руководством. Именно на этом основном вопросе: с либерализмом или против либерализма, за коалицию или против коалиции, за народный фронт или против народного фронта, и произошел окончательный раскол между большевизмом и меньшевизмом.