Обращаться с осторожностью - Джоди Линн Пиколт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Амелия, полагаю, ты пришла из-за своих брекетов, — тихо произнес он, даже не улыбнувшись.
Я будто несколько месяцев блуждала в лесу, в мрачном месте, где даже деревья пытались схватить меня и никто не говорил по-английски, а Роб оказался первым, кто за все это время произнес нормальное внятное предложение. Он понимал, что я хотела. Если для него это так просто, почему больше ни до кого не доходило?
Я прошла за ним в кабинет, мимо язвительной секретарши и ассистента, которые так округлили глаза, что те грозили вывалиться из глазниц. «Ха! — подумала я, гордо шествуя рядом с ним. — Как вам такое?»
Я ожидала, что Роб скажет что-то вроде того: «Давай скорее с этим покончим и не будем выходить за деловые рамки», но когда он накинул мне на плечи салфетку, то спросил:
— Амелия, у тебя все в порядке?
Боже, почему Роб не мог быть моим отцом? Почему я не могла жить в доме семейства Риис, а Эмма в моем, чтобы я могла ее ненавидеть, а не она меня?
— Смотря с чем сравнивать. С концом света?
Он был в маске, но я представила себе, что он улыбнулся. Роб мне всегда нравился. Он был странноватый и худощавый тип, совсем не похожий на моего отца. Когда я ночевала у Эммы, она говорила, что мой отец напоминал красавчика-кинозвезду, а я говорила, что отвратительно даже думать об этом, и тогда она шутила, что ее отцу дали бы роль в фильме «Месть ботаников». Может, это и правда, но он был не против сводить нас в кино на Аманду Байнз или Хилари Дафф, а еще разрешал играть с воском для брекетов и делать из них маленьких медвежат и пони, когда нам становилось скучно.
— Я и забыл, какая ты забавная, — сказал Роб. — Хорошо, открой пошире рот… Ты можешь почувствовать небольшое давление. — Он взял щипцы и стал ломать перемычки между скобами и моими зубами; я казалась себе биомеханическим роботом. — Больно? — (Я покачала головой.) — Эмма теперь почти ничего о тебе не рассказывает.
Я не могла говорить, потому что его руки были в моем широко распахнутом рту. Но вот что бы я сказала: «Все потому, что она стала сверхстервой и ненавидит меня до мозга костей».
— Очевидно, что ситуация неловкая, — сказал Роб. — Должен признаться, что не думал, будто твоя мать отпустит тебя ко мне как к ортодонту.
Она и не отпускала.
— Знаешь, ортодонтия напоминает физику. Если бы брекеты или ортезы находились только на кривых зубах, то это не решило бы проблему. Но, когда применяешь силу с разных сторон, все меняется. — Он посмотрел на меня сверху вниз, и я поняла, что он уже говорит не о зубах. — На каждое действие есть противодействие.
Роб принялся чистить мои зубы от композита и пломбы. Я подняла руку и положила ему на запястье, чтобы он убрал электрическую зубную щетку. Слюна казалась металлической на вкус.
— Она разрушила и мою жизнь, — сообщила я, а из-за обильного количества слюны прозвучало это так, будто я тону.
Роб отвел взгляд:
— Тебе придется носить зубную пластину, иначе может быть смещение. Давай сделаем снимок, чтобы подобрать тебе подходящую… — Он нахмурился, поднося инструмент к задней стенке моих передних зубов. — Эмаль здесь сильно сточилась.
Еще бы, я вызывала рвоту три раза в день, о чем ты, конечно, не знала. Я была, как всегда, ужасно толстой, и в свободное от рвоты время я впихивала еду в свой отвратительный рот. Я затаила дыхание, гадая, настал ли момент, когда мое тайное занятие станет явным. А может, я как раз этого и ждала.
— Ты пьешь много газировки? — (От этого предположения все мое тело расслабилось, и я быстро кивнула.) — Не стоит. Колу используют для очистки асфальта на шоссе от крови. Хочешь, чтобы это попало в твой организм?
Такое могла сказать мне ты, вычитав в одной из своих энциклопедий. Мои глаза наполнились слезами.
— Прости, — произнес Роб, поднимая руки. — Не хотел тебя обидеть.
«И я», — пронеслось в мыслях.
Закончив полировать мои зубы пастой, похожей на песок, он позволил мне прополоскать рот.
— Теперь у тебя замечательный прикус, — сказал он, поднимая зеркало. — Амелия, улыбнись.
Я провела языком по зубам, что не могла делать почти три года. Зубы казались мне огромными, будто принадлежали другому человеку. Я изобразила скорее не улыбку, а волчий оскал. Девочка из зеркала могла похвастаться ровными зубами, похожими на нить жемчуга в шкатулке с драгоценностями моей матери, но я и чувствовала себя так же, идеальной и целостной, будто по моим плечам маршировала маленькая армия. Девочка в зеркале могла быть даже симпатичной.
А значит, это не я.
— Вот что мы даем детям, которые прошли полный курс лечения, — сказал Роб, передавая мне небольшой пластиковый пакет с его именем.
— Спасибо, — буркнула я и выпрыгнула из кресла, скидывая с себя салфетку.
— Амелия… подожди. Твоя зубная пластина… — начал Роб, но к этому времени я уже выбежала в приемную и за порог клиники.
Вместо того чтобы выйти из здания, я помчалась наверх, где меня бы не нашли, хотя вряд ли они стали бы искать, я же вовсе не так важна, и закрылась в уборной. Открыла пакет с подарком. Там были жевательные конфеты, мармеладные мишки и попкорн, все, что я так долго не ела и забыла уже даже вкус. А еще футболка с надписью «СДВИГ СЛУЧАЕТСЯ, НОСИ ПЛАСТИНУ».
На унитазе было черное сиденье. Одной рукой я придержала свои волосы, указательный палец второй сунула в горло. Вот чего не заметил Роб: небольшую болячку на этом пальце, от соприкосновения с моими передними зубами.
И вот мои зубы вновь стали неидеальными, грязными, знакомыми. Я ополоснула рот водой из-под крана и посмотрела на себя в зеркало. Щеки покраснели, глаза ярко сверкали.
Я не выглядела той, чья жизнь рушилась на части. Кто вызывал рвоту, чтобы доказать, будто может сделать хоть что-то правильно. Не выглядела дочерью, которую ненавидела мать и игнорировал отец.
Если честно, я уже не знала, кто я такая на самом деле.
Пайпер
За четыре месяца я переродилась. Раньше я бумажным сантиметром определяла высоту дна матки, теперь я знала, как измерить проем окон с помощью рулетки. Раньше я использовала стетоскоп, чтобы услышать сердцебиение плода, теперь я могла с помощью детектора неоднородностей определить центр удара в гипсовой
