Император мира - Рэй Олдридж

— Порядок, — сказал он геншу. — Можешь уходить. Тебе, вероятно, не стоит пользоваться поездом — транспортным устройством, которое ты увидишь в конце коридора, — там имеются очень опасные механизмы. Но ведь генши весьма неплохие скалолазы, правда?

— Правда, — бесцветным голосом откликнулся чужак. Он приподнял ногу и продемонстрировал упругие присоски.

— Тогда тебе придется спуститься вниз по стенам провала, в которых обитают довольно неприятные существа. Ты сможешь это сделать? До тех глубин, где обитают твои соплеменники, отсюда весьма неблизко.

— Смогу, — прошелестел генш. — Я могу отдыхать и даже спать на вертикальной поверхности — мы привыкли к этому на нашей родной планете.

Руиз кивнул Олбани, который вывел инопланетянина через шлюз и пошел провожать до конца туннеля.

Публий сидел тихо, но на губах его играла презрительная усмешка. Бывший агент знал, о чем думал его враг: генш все равно будет принадлежать ему, поскольку вскоре он будет владеть анклавом, которым раньше правил Юбере. Руизу было на это наплевать. Совершив акт превентивного милосердия, он, как ни странно, почувствовал себя лучше. Да и воздух в батискафе уже начал очищаться.

Руиз подошел к панели управления, включил сонар и стал наблюдать, как потихоньку поднимается вверх красная точка — подлодка Публия. Затем он услышал лязг захлопнувшегося шлюзового люка и вслед за этим грохот, когда Олбани задраил его. Потом техник вернулся и отшвартовал их собственное судно от стены небоскреба, оставив ремонтный пузырь на месте, чтобы коридор не залило водой.

— Курс? — спросил старый товарищ.

Руиз продиктовал координаты казарм: Алмазной Подвески, и Олбани ввел их в автопилот. Батискаф задрожал и начал медленный подъем к поверхности.

— Ну-с, — обратился капитан к пленнику, — давай поговорим о твоем приятеле-пирате.

Публий предостерегающе поднял руку:

— Ты что, собираешься вытянуть из меня все мои тайны?

На Руиза навалилась колоссальная усталость. Он не спал уже много дней. Внезапно он ощутил себя беззащитным тупицей. Хватит ли у него сил противостоять Публию?

— Прекрати, — сказал он, — Сейчас мне нужно знать все. Если ты еще не придумал, как вывезти нас с Суука, то самое время начать….

Кроме того, подумалось Руизу, любое время и силы, которые создатель монстров потратит на обдумывание этого плана, существенно сократят время и силы, которые он мог бы потратить на изобретение дополнительных гадостей в отношении своих тюремщиков.

Публий потер подбородок:

— Значит, ты решил покинуть Суук?

— Да, да. Я уже говорил тебе об этом столько раз, что счет потерял.

— Я мог бы предложить тебе кое-какие альтернативы, — весело сообщил пленник. — Богатство, какого ты себе и представить не можешь, крепкую цитадель в Моревейнике, новое тело и массу прочих, не менее привлекательных вещей. Потом, когда кризис закончится, ты обнаружишь, что уехать с планеты совсем нетрудно — если тебе это все еще будет нужно.

— Пожалуйста, Публий, не доводи меня. В моем теперешнем настроении это может оказаться смертельным для нас обоих. Изложи мне свой план, если он у тебя есть, или давай думать вместе. Публий с сомнением покачал головой:

— Ты таки настаиваешь? — Да.

— Ладно. Ты знаешь Иванта Тильдореаморса?

— Понаслышке.

Тильдореаморс был одним из самых кровожадных пиратских властителей, главой старинной корсарской семьи, представители которой терзали пангалактические миры в течение многих столетий. Он славился такой безудержной свирепостью, какая нечасто встречалась даже в Моревейнике, где любой, чтобы жить и процветать, должен был стать в своем роде чудовищем.

— А? Дело в том, что Ивант мне кое-чем обязан, и так получилось, что я в курсе одной из самых больших его тайн, коей я должен теперь поделиться с тобой. В сотне километров к востоку, на побережье, Тильдореаморс держит космодром, и один из его челноков там сейчас наготове.

Руиз отнесся к этой информации скептически. — На востоке расположены Огненные Пустыни. А Лезвия Нампа не позволяют неверным проникать туда.

— В общем, верно. Однако Ивант снабжает Лезвия тем, что для них свято.

— Ясно. И как мы туда попадем?

— Разумеется, на барже.

— Брось меня дурить, Публий. Ни один владелец баржи в здравом уме не отправится на восток.

Пленник выглядел чрезвычайно довольным собой. Наверное, ему доставляло немалое наслаждение демонстрировать Руизу свою предусмотрительность — при том, что старый пройдоха явно не рассчитывал на новую встречу со своим наемником.

— Ты ошибаешься, Руиз, — изрек он, — Редко, но ошибаешься. Два раза в год одна баржа ходит на восток. И солнцестояние близко.

Руиза замутило от дурного предчувствия.

— Подробнее.

— Ты и так догадался, что я имею в виду. Секта Жертвующих уже сейчас готовится к путешествию. Нам надо только облачиться в подходящие одежды, выдрать пару прядей волос, испачкать лица, попрактиковаться в причитаниях — и мы вполне подойдем для этой роли. Уверен, пиратам сроду не придет в голову обыскивать сектантов на таможне — в конце концов, они же отправляются умирать либо в мясницких лабораториях Лезвий, либо среди костров Пустынь.

— А как мы сами избежим подобного конца?

— Элементарно! Под рубища наденем ливреи Тильдореаморса. Достигнув Пустынь, мы снимем рясы и представимся посланниками Тильдореаморса. В качестве доказательства протащим с собой несколько килограммов ганжи и оставим травку тамошним жрецам. Лезвия проводят нас до челнока, и мы улетим.

Руиз принялся обдумывать план. Если Публий не врет, идея вполне осуществима, правда, не очень удобна в исполнении. Перспектива дальнего морского путешествия в дырявом корыте, да еще в тесном соседстве с несколькими сотнями религиозных фанатиков, выглядела малопривлекательной. Но по сравнению с уже пережитыми трудностями это казалось сущим пустяком. «Я слишком долго вел весьма своеобразную жизнь», — подумал про себя Руиз. Он вспомнил о Низе и их близящемся воссоединении. Невольная улыбка озарила лицо бывшего агента.

Публий улыбнулся в ответ, ошибочно приняв выражение лица собеседника за одобрение.

— Тебе понравилось? Я так и думал.

Руиз нахмурился. В каком странном мире живет, должно быть, изобретатель кошмаров. Со стороны казалось, что пленник успел запамятовать, на что ему пришлось пойти, лишь бы никогда не открывать Руизу этот план. Неужели теперь он рассчитывал, что бывший товарищ забудет о предательстве и станет обращаться со своим невольным гостем как с союзником? Может, Публий надеется, что сила его личного обаяния, будучи должным образом направлена, заставит Руиза пренебречь какими-то важными предосторожностями? Коли так, создателя монстров подстерегает жестокое разочарование. Руиз всегда помнил, что у старого врага необыкновенно гибкий ум, пусть и до предела извращенный.