Воин великой Тьмы (Книга Арьяты и Трогвара) - Ник Перумов

Шагали молча — слова казались сейчас неуместными. Так получилось, что никто из молодых воинов не был связан особо крепкими дружескими узами с остальными; и. потому никто не дерзают нарушить тишину.

Так, в траурном молчании, точно на похоронах, они прошагали весь недлинный путь до крошечного приморского городка, откуда расходилось несколько торных дорог. Наступило время прощаться и им.

По обычаю, остановились на заветном перекрестке, где из года в год расставались прошедшие Школу молодые воины. Ветер поднимал едкую желтоватую пыль, она мешала говорить, и от нее — ясно дело! — очень сильно слезились глаза…

Кто куда, братья? — медленно проговорил Стамп. Он, похоже, тяжелее всех переживал расставание со Школой и сотоварищами. Друзей у него не было, однако он приятельствовал, считай, со всеми — умение, которым из всех восьми отличался лишь он один.

Домой, конечно же, — застенчиво улыбнулся Фалдан. — Мама, отец, сестры заждались…

И я, и я тоже, — перебивая друг друга, выпалили Мерлин и Таран.

А я погуляю по белу свету, — беззаботно махнул рукой Стамп. — Рано мне под материнский подол…

Так пошли, со мной к морю, в Беттор. — Саваж деловито разливают прощальный рог. — Командир Эрандо готовит дальний поход в Южный Хьервард, хорошо бы попасть к нему под начало, он отменный капитан и воин.

Тигран отмолчался, и его не стали трогать. Переживает человек, ясное дело — так надеялся на Первый Знак.

Я к отцу, на перевал, туда, за Неллас. — Грон сдул со лба непослушную прядь. — Говорят, там опять жарко, варвары, похоже, оправились… Ну а ты Трогвар, чего молчишь?

Я пойду в столицу, — отчеканил Крылатый Пес. — К Владычице.

Все переглянулись. В Школе знали, что Трогвар сирота и что ему некуда податься, — но что делать в Дайре?

Зачем? — удивился Саваж. — Ковры богатым матронам выколачивать? Там же и меча-то как следует не обновить! А на службу просто так не возьмут. Идем с нами, Эрандо возьмет, вернемся и со славой, и с золотишком — тогда я и сам в Дайре наведаюсь!

Трогвар упрямо нагнул голову, и его тотчас оставили в покое — этот непреклонный вид был слишком хорошо знаком остальным. Коль упрется, то уже ничем не сдвинешь… Трогвар сумел напоследок удивить своих былых товарищей. Никто и никогда из Школы Меча не осмеливался предложить свою службу Владычице или прежним королям, не совершив сперва какого-нибудь достойного деяния. Сперва отличись, добейся славы — и уж потом клади свой меч на ступени Халланского трона!

И как мог Трогвар объяснить остальным, что две страсти в равной степени владеют им — отыскать тропку к Перворожденным и служить Владычице. Не барону или командору, годами дожидаясь случая показать себя (ведь не так-то просто отличиться воину в дни мира!), а Ей, и только Ей. Потому что он любит Ее превыше самого себя, потому что единственная цель, достойная мужчины, — быть полезным Ей, а высшее счастье — умереть, защищая Ее! Но об этом он молчал. Молодые воины простились, кладя правые руки на плечи друг другу. При этом все старательно отводили глаза, и лишь Тигран долгим и открытым взглядом посмотрела лицо Трогвару, словно отыскивая некий ответ на невысказанный вслух вопрос; однако брат Арьяты не понял его, и они простились, как и остальные, молча.

Получившие Знак разошлись в разные стороны. Саваж со Стампом двинулись к пристани нанять ладью, которая отвезла бы их в Беттор, где стояли готовые к отплытию каравеллы Эрандо; Мерлин и Таран выбрали западный тракт — владения их отцов лежали к закату от Дайре; Грон, поколебавшись, отправился к причалу вслед за Саважем — разузнать, нет ли попутного корабля в Неллас; Тигран же неожиданно для всех зашагал на юг, к отделявшему благодатные равнины Халлана от пышущих жаром пустынь Хребту. Трогвар в одиночку зашагал по наезженной дороге, в конце которой его ждала столица.

ГЛАВА 17

Он шел долго. Дни уходили за днями, неделя сменялась неделей, близился излет лета, хлеба ложились под серп. Припекало солнце, и натруженная спина прела под серым плащом, плотно прижатым к телу двумя укрепленными крест-накрест недлинными, чуть изогнутыми мечами ноэрами.

Мало-помалу дорога, по которой он шел, становилась все шире, села и замки — богаче и пышнее. Крылатый Пес приближался к сердцу Халланского королевства, однако он почти не смотрел по сторонам. Не удостоились его внимания ни роскошные платановые рощи, спускающиеся по зеленым пологим холмам к самой белой черте прибоя, ни величественные черные утесы Дорнея, врезавшиеся в голубую морскую гладь двумя гигантскими клешнями, ни торжественные дубовые леса, раскинувшиеся на привольных просторах речных долин, через которые вел его нескончаемый тракт…

Он останавливался на самых скромных постоялых дворах, бережно тратя те немногие деньги, что получил от щедрот Наставника. В трактирах он избегал шумных компаний, предпочитая есть и пить в одиночестве. На него глазели — не столь часто под эти давно необновляемые кровли вступал воин с Третьим Знаком Дем Биннори; прекрасно зная, что означает Крылатый Пес на куртке странного гостя, никто не дерзают побеспокоить его. Одиночество Трогвара так и не было никем нарушено до самого конца пути.

И с каждой пройденной лигой жестокий внутренний огонь все сильнее и сильнее жег путника. Ну когда, когда же он наконец сможет припасть к ступеням трона своей мечты, вознести зримую молитву своему живому божеству? Крылатый Пес равнодушно проходил мимо придорожных храмов Молодых Богов — к чему они ему, если в его сердце безраздельно царствует Владычица Халлана? Последние ночи перед столицей он уже не мог спать.

Но вот под ногами вместо пыли и песка потянулись гладкие каменные плиты; знаменитые вишневые и яблоневые сады окрестностей Дайре заполнили все вокруг; и настал миг, когда потрясенному Трогвару открылись величественные, вознесшиеся высоко в небо сторожевые башни Дайре, островерхие и тонкие, словно все без остатка устремленные ввысь и пытающиеся оторваться от грубых фундаментов. Город окружали белокаменные стены высотой в десять человеческих ростов с кроваво-красными башнями, увенчанными отливающими золотом шпилями…

К воротам Дайре тек густой поток людей, лошадей, повозок; Трогвар затерялся в этой живой реке) опомнившись, лишь когда пришла пора платить пошлину за вход. Она была невелика и взималась скорее по старой памяти, чем из-за действительной необходимости; однако Крылатому Псу пришлось опустить в кружку сборщика свои последние медяки. Теперь, вздумай он поесть, еду пришлось бы добывать мечом, однако Трогвар и помыслить не мот, чтобы беззаконно обнажить оружие в такой близости от заветного трона Владычицы; скорее он согласился бы голодать.