Жизненное пространство. Радиоактивный ветер. Паутина вероятности - Алексей Колентьев

Сев рядом со мной на крылечке и пригубив квасу из поднесенной Дашей кружки, он начал беседу. Говорил с мягким акцентом жителя восточной Украины, умело избегая сложных и специальных терминов, стараясь пробудить в собеседнике желание говорить не таясь, открыто.

— Все понятно, Антон?.. — Кацуба вопросительно глянул на меня, как бы желая услышать отчество, хотя скорее всего анкета на меня у него была заготовлена заранее.

— Просто Антон.

— Ну тогда давай без чинов, товарищ старший прапорщик.

Ловко это он. По-заграничному, как в плохом кино. Вообще, дешевые эффекты — патологическая страсть всех, кто так или иначе связан с контрразведкой. Только мне такой оборот не страшен: в наш век абсолютной продажности нарыть анкету с такими подробностями мог и ленивый. К тому же я не скрывал, кто я и откуда. Видя, что подкат не удался, местный шериф чуть сбавил тон:

— Места у нас заповедные, тихие, и мне бы хотелось, чтоб так все и оставалось. Мы поняли друг друга?

— Четко и ясно. Выброс прошел, отдохну чуток у Богдана, если хозяин не прогонит, и вернусь откуда начал — на Кордон.

Кацуба усмехнулся и достал из левого нагрудного кармана портсигар с затейливой гравировкой. Вынул коричневую сигарету и, нажав на торец портсигара, добыл огня из встроенной зажигалки. Мне предлагать не стал, видимо, даже об этом выспросил дотошный особист у моих гостеприимных хозяев. В его бывшем месте службы сомневаться не приходилось. Ухватки этого контингента мне были знакомы с давних времен.

— Вот и славно, Антон. Славно… Что думаешь про тех, кто напал на тебя?

— То же, что и раньше: это какой-то эксперимент «кудесников» из «Обелиска». Ловят людишек, промывают мозги и садят на цепь. Оружие только странное.

И я рассказал особисту все, что знал, и про снайпера, и про группу бесславно погибших амеровских «наемников». Умолчал только о девчонке, спасенной мною с вертолета, о моем странном побратиме и не менее странном собеседнике, которого не берут пули. С помощью осторожных расспросов мне удалось выяснить у Лесника и его дочери, что ни моего ПДА, ни РД найдено при мне не было. А значит, и винтовка, и вся собранная информация остались в лесу и, скорее всего, пропали. Поэтому Одессита я не подставил. Если Кацуба любит ребусы, то зачем портить человеку удовольствие. Другое дело — сектанты: я столкнулся с ними у самой границы владений Лесника и почти в зоне ответственности гарнизона «Теремка». Особист и его компания должны были знать, что за чудеса творятся у них под боком. А это были именно чудеса: хоть Кацуба и не подавал вида, но мой рассказ его явно обеспокоил. Видимо, я сообщил нечто новое для него. Подробно выспросив меня про тайник и уточнив детали обоих стычек, странный охранник борделя для богатеев откланялся.

Счетчик снова пошел с нуля: я остался без багажа и к тому же не выполнил контракт. Когда рана заживет, нужно будет сходить на место последнего боя, поискать следы. ПДА и винтовку следовало найти. Без них я снова окажусь у первой, стартовой черты.

Рассуждая так, я не заметил, как углубился в лес, и крепкий дом Богдана скрылся за деревьями. Идти было уже не трудно, силы с каждым днем прибавлялись, а рана напоминала о себе только редкой тупой болью и нестерпимо зудела, заживая.

Вдруг сознание царапнул знакомый импульс. Охотник… мой побратим выжил. Чувство искренней радости, облегчение — вот далеко не полный список испытанных мною ощущений. Оглянувшись по сторонам, я заметил знакомую фигуру у дальней полоски зеленой травы. Там, где пролегла обозначенная столь естественным образом граница аномалии, стоял Охотник. Гигант прислонился к стволу кряжистого дуба, почти не различимый на общем фоне черного, серого и ржаво-красного. Если бы не мысленный импульс, я никогда б его не разглядел. Подойдя метров на пять, я приподнял правую руку с раскрытой ладонью:

— Здравствуй, брат. Ты снова выручил меня. Теперь водка будет за мной.

Сознание царапнул ответный импульс узнавания, теплоты:

— Не благодари. Хорошая охота. Много врагов. Сильных. Пища. — Кровохлеб рыкнул так, что от звука его голоса задрожала листва на деревьях. — Личные вещи. Координаты местности. Тридцать девятый найдет. Надежный схрон. Трофеи.

Так, значит… Получается, мой напарник утащил мои пожитки и ПДА куда-то в лес и спрятал. В ответ мне под ноги упал прямоугольник ПДА.

— Карта местности. Включи… покажу… трофеи.

Я ввел личный код и вызвал в высветившемся на прямоугольном экранчике основном меню примерную карту района. Едва команда успела пройти, как пискнул значок почтового сообщения: Одессит уже в третий раз запрашивал статус задания. Но я не торопился с ответом: лучше, если для всех я пока побуду в покойниках. Кровохлеб неслышно подошел и встал рядом. В руке он держал тонкий прутик, видимо, сломанный недавно. Дальнейшее было похоже на какой-то фокус: карта сама, как привязанная, пошла за прутиком, на дисплее отобразился точный маршрут до того места, где Охотник организовал схрон. Он все тщательно продумал: в той низинке была прорва колючего кустарника, и без особой нужды в такие дебри никто не полезет. ПДА мурлыкнул, сообщая, что маршрут и координаты занесены в его память. Бросив прутик, кровохлеб удовлетворенно кивнул и повернулся, чтобы уйти:

— Тридцать девятый хорошо дрался. Смотрел… помог… братья. Общая кровь, иначе — смерть. Теперь будешь лучше.

Было не совсем понятно, что имел ввиду Охотник. Я остановил его:

— Объясни.

— Тридцать девятый умирал. Дал свою кровь. Немного. Иначе — смерть. Мало крови — жизнь. Сила. Враги умрут. Тридцать девятый будет жить. Много охоты. Сейчас — ухожу. Люди идут.

Он развернулся и истаял в воздухе. Чуть погодя я услышал топот копыт. Богдан Лесник верхом на вороном жеребце, которого по старинке звали Орликом, въехал на поляну.

— Ты чего так далеко забрался? Иль жить совсем надоело?! Тут кругом мины, да тварье всякое бродит.

Взяв себя в руки, я показал Леснику ПДА. Слова и непринужденный тон давались после услышанного от побратима непросто, но старик вроде как ничего не заподозрил:

— Коммуникатор свой нашел, потом просто бродил по округе. Надо расхаживаться, а то могут быть проблемы.

— Как ты его найти мог, когда я все кругом обшарил? — удивился Лесник.

— Любая вещь помнит своего хозяина. Бывает.

— Странный ты. Скажи лучше, ты ничего особенного не чувствуешь? Ну, в смысле здоровья?

— Нет, нормально все. Рана зудит, а так — ничего особенного.

— Я вспомнил тут одну вещь: кровохлеб, который меня к тебе тогда вывел, был особенный. Этих тварей несколько видов. Тот был из подземных. Шкура у него с сиреневым отливом. Они обычно прячутся, никто из старателей больше одного раза такого не видел.