Рекрут - Алекс Каменев

Хотя я в Содружестве в общем-то почти и не жил, но уже узнал достаточно для того чтобы опасаться встреч с таким явлением галактического общества, как пиратство. Оказаться в вакууме без скафандра было не самым жутким вариантом итогов подобных встреч. Разделка на органы, пытки, изнасилования, продажа в рабство, частичная промывка мозгов и все та же продажа в рабство, полное стирание личности и программирование на выполнение определенных действий — вот краткий список того, что могли сотворить пираты со своими пленниками. Оказаться на месте таких бедолаг я категорический не хотел.

— «Вооруженный объект — тридцать метров», — полупрозрачная надпись в боевом режиме возникает чуть выше центра глаз, как только я поворачиваю за первый угол. Это сообщение выводится верхней строчкой и не слишком отвлекает от контроля окружающей обстановки.

Перекрестье прицела фокусируется на цели с одновременным срабатыванием системы увеличения. Зум приближает неизвестного, а сканер бронескафа начинает активно работать почти мгновенно выдавая результат:

— «ББС «Ортега». Класс «Б». Уровень защиты — средний. Оружие: импульсная винтовка «Каркан». Мощность зарядов — средняя».

Красные, желтые и зеленые пунктирные линии заполоняют внутренний экран, показывая возможные траектории полета пуль от моих и вражеских выстрелов. Искин услужливо пытается предложить несколько схем дальнейшего поведения, но я не колеблясь фиксирую прицел на человеке в незнакомой броне и жму на гашетку винтовки. На борту нет никого, кто бы носил такой скаф.

Яркие энергетические заряды, переливаясь в полете между синим и пурпурным цветом устремляются вперед. Автоматический режим выстреливает сразу пятеркой зарядов со огромной скоростью врезающихся в грудь противника.

Закованное в броню тело падает на пол, а у меня вверху появляется надпись:

— «Стопроцентное поражение цели».

Но праздновать рано: вслед за первым, обнаруживаются силуэты и других людей в пехотных бронескафах. Судя по динамике движения они шли за ним почти след в след.

Снова выстрелы и снова одна из фигур падает на пол. Но в этот раз остальные в ответ открывают ураганный огонь. Приходится уходить вбок и прятаться за небольшим выступом на границе коридорных переборок. Вспышки срабатывающих персональных энерго-щитов показывают о довольно меткой стрельбе со стороны чужаков.

— «Два касательных попадания. Уровень заряда первого фронтального щита уменьшился на 20 процентов. Уровень заряда второго фронтального щита уменьшился на 20 процентов», — сообщение сбоку мелкими буквами я почти не читаю, а вот уже на привычном месте сверху предложение искина заставляет выбрать вариант «да»:

— «Начать подкачку щитов от источника питания брони?».

Кто знает, сколько всего акующих и как долго продлится бой. Лишние возможности безопасно принять выстрелы на щит нисколько не помешает. Вытаскиваю из боковой панели на поясе продолговатый металлический цилиндр. Длинною всего сантиметров в десять и диаметром еще в три, он не производит сильного впечатления своими размерами. Но зато непрезентабельный вид с лихвой компенсируется его скрытой внутренней мощью.

Подрывать ОД-гранаты на космолете в открытом пространстве могут лишь безумцы, желающие смерти всем окружающим. Если, конечно, они не находятся на борту большого линкора с толстыми внешними перекрытиями или прямо в центре корабля.

Но я и не собираюсь использовать такой тип гранат. У меня в руках не менее эффективное средство против закованных в тяжелые бронескафы солдат. Поставив минимальный радиус действия, швыряю в дальний конец коридора небольшой металический предмет.

ЭМ-граната выводит из строя напичканную электроникой броню почти мгновенно. Сильная вспышка и в десятке шагов от эпицентра взрыва ни остается ни одной целой работающей схемы. Эффект длится не слишком долго и обычно хорошие скафы справляются с подобной напастью секунд за десять, не больше. Но что такое десять секунд в настоящем современном бою?

Вечность.

За такое время даже обычными руками можно убить двух-трех человек. Что уж говорить про использование скорострельных высокоэнергетических винтовках.

Шаг, другой, третий — я щедро поливаю коридор перед собой из Сакрана, так же как садовник поливает из лейки пышную клумбу своих любимых цветов в жаркий летний день. Не останавливаясь ни на секунду и не давая никому опомниться, без конца стреляю даже не видя толком своих врагов, лишь исчезновение целей на тактическом экране показывает успешность моих действий.

Осторожно подхожу ближе и рассматриваю пять мертвых тел. Две полные энергоячейки, всаженные в пиратов почти без всякой паузы, хорошо сделали свою работу. Противники просто изрешечены выстрелами. Такого результата от первого боя в скафе даже я не ожидал.

Хотя главную роль в успешности атаки, а точнее контратаки, скорее всего сыграл фактор неожиданности. Если пираты поджидали именно корабль профессора, то серьезного сопротивления тут не должно было быть. Пять или семь человек из экипажа Зимородка, выполнявших роль охранников в немногочисленных ситуациях, где требовалась грубая сила, вооруженных легкими импульсными винтовками, не смогли бы стать серьезным препятствием для опытных абордажников.

Отсутствие серьезной охраны на Зимородке было вполне объяснимо, учитывая, что за двадцать лет полетов тут не происходило ни одного серьезного инцидента. Да у откуда им быть — научные экспедиции летали прямым курсом сразу же к месту исследований, нигде по пути не задерживаясь. Само местоположение хранилища древних в общем-то не было слишком тайным, но и широкой известности среди обычного населения оно не получило. Пираты во Фронтире и на Периферии Содружества точно имели более лакомые цели для своих атак. Поэтому профессор Кохлер не слишком заботился о безопасности. И как оказалось зря.

— Гра Вольф! Гра Вольф! — оживший канал связи с голосом капитана Арканзальца заставляет остановится.

— Капитан?

— Да, это я. Я вижу вас на мониторах внутренней системы наблюдения. Мы с пятью членами команды заперлись на командном мостике и пытаемся запустить режим форсажа, чтобы отцепить судно-захватчиков, — к чести капитана, он говорит вполне спокойно и судя по всему пытается оказывать сопротивление пиратам. Но из четырех двигателей один сильно поврежден и мы сейчас летим на средних скоростях. Мэттисон хочет дистанционно перенаправить лишнюю энергию на работающие движки и увеличить их мощность сверх обычного.

— Ясно. Думаете получится? — оторваться от взявшего нас на абордаж судна в данный момент кажется неплохой идеей. По крайней мере можно будет отрезать уже проникших на борт от подкреплений с их корабля.

— Пока не знаю. Все приходится делать отсюда, через командную управляющую сеть. Но это не главное. Мы видел, как вы уничтожили тех пятерых и это хорошо, но палубой ниже еще одна такая же пятерка прямо сейчас убивает наших людей. Вы можете их остановить? Эти звери стреляют по всем подряд, никого не оставляя в живых…

— Я понял, можете не продолжать, — отвечаю, прервав капитана. — Дайте мне доступ к общей схеме корабля и системе внутреннего наблюдения.

Бег вперед, повороты и как итог спуск на уровень ниже. Карта в правом нижнем углу зрения отлично помогает ориентироваться при перемещениях по Зимородку.

Странное чувство спокойствия охватывает меня. Уже не разум руководит моими действиями, а вновь пробудившиеся инстинкты шестипалых хищников с Антары, чья кровь теперь щедро течет по моим венам. Они и полученные знания из баз по тактике боевых действий смешиваются, создавая в своей одновременной непохожести странный тандем, вылившийся в конечном итоге в невероятный боевой транс.

Открытые двери кают и мертвые тела членов экипажа встречают меня на второй палубе. И шквал коротких сообщений от «Стального стража»:

— «Признаков жизни не обнаружено».

— «Признаков жизни не обнаружено».

— «Признаков жизни не обнаружено».

Проникшие на борт пираты успели хорошо здесь порезвится, расстреливая без всякой жалости беззащитных техников научно-исследовательского судна.

Оплавленные раны, запекшаяся кровь, обрубки человеческих тел — ужасный результат работы энергетического оружия по незащищенным людям. Мощные заряды оставили после себя выжженные раны и начисто отстреленные конечности.

Совсем недавно я обедал с ними в одной столовой, а теперь они все мертвы. Я толком не успел ни с кем из них подружится и большую часть времени общался только с Тиной и профессором, но все равно, чувство тихой ярости начинает охватывать меня. Гражданские рабочие никак не заслуживали такой судьбы. Единственным грехом этих бедолаг были редкие попойки, иногда выливающиеся в слабые потасовки.