Иммануил Великовский - Ион Деген

Ровно восемь лет назад профессор Олбрайт резко выступил в нью-йоркской «Геральд трибюн» против «Веков в хаосе», хотя он признался, что не мог найти ни единого возражения по поводу содержания книги. Сейчас Олбрайт снова опубликовал в «Геральд трибюн» статью, правда, очень деликатную, в которой высказал сомнение в возможности контактов между Египтом и Грецией в такие ранние времена. Профессор-историк явно забыл об имеющихся данных археологических исследований.

Когда в 1952 году «Протоколы Американского философского общества» опубликовали очередной пасквиль Пайн-Гапошкин, было ясно, что в борьбе с Великовским одними эмоциями уже трудно обойтись. На помощь коллеге по Гарвардской обсерватории пришел астроном Дональд Менцель, добавивший «количественные опровержения абсурдных гипотез Великовского». Для того, чтобы произошли чудовищные коллизии в космосе, потенциал электрического заряда Солнца должен быть 1019 вольт. И вдруг в 1960 году австралийский астрофизик профессор Бейли опубликовал статью, в которой сообщил, что Солнце является огромным конденсатором, потенциал электрического заряда которого 1019 вольт. Бейли не знал, что именно такой потенциал назвал Менцель, чтобы убедить читателей в абсурдности теории Великовского.

В этом же году профессор А. Т. Вильсон из университета Виктория в Веллингтоне (Новая Зеландия) установил, что при электрическом разряде в метано-аммониевой атмосфере (подобной атмосфере Юпитера) образовываются тяжелые углеводороды. Спустя два года, подтверждая теорию Великовского, но забыв упомянуть его имя, Вильсон напишет, что нефть на земле может быть космического происхождения.

В мае 1960 года, после почти шестинедельного пребывания американского космического корабля «Пионер V» на орбите вокруг Солнца, NASA созвала пресс-конференцию.

Единственным, что препятствовало Эйнштейну полностью принять теорию Великовского. была уверенность в справедливости господствующего в астрономии представления об электрически нейтральных космических объектах и межпланетном пространстве, свободном от электромагнитных полей. Сообщение о радиошумах Юпитера потрясло Эйнштейна. Кто знает, как бы он отнесся к теории Великовского сейчас.

Пять лет спустя после смерти Эйнштейна, на пресс-конференции NASA, журналистам сообщили, что «Пионер V» обнаружил в межпланетном пространстве магнитные поля, электрические потоки, окутывающие Землю, заряженные частицы высокой энергии из солнечных вспышек. Нет электрически нейтральных космических объектов.

В споре с Эйнштейном правым оказался Великовский.

Иной была причина разногласий с другим большим ученым. Профессор Гарри Гесс, геолог, со студенческой скамьи впитал основы теории единообразия. Геологические эры и периоды, длившиеся десятки и сотни миллионов лет, были для него незыблемой истиной, И вдруг отказаться сейчас от всего этого, если прав Великовский?

Отказаться от фундамента, на котором воздвигнуты все его работы? Он не мог согласиться с ним.

Гесс не мог также отказаться от помощи этому великому, как он считал, заблуждающемуся ученому. Немногое, увы, мог он сделать для него даже в своей исключительной научной позиции. Но предоставить ему аудиторию (Гесс знал, как нуждается в ней ученый) было во власти заведующего кафедрой геологии Принстонского университета.

Время от времени Великовский выступал с лекциями, которые охотно посещали не только студенты и аспиранты, но также преподаватели геологического факультета. 12 апреля 1961 года Великовский снова выступил на форуме аспирантов с лекцией «Как много великой ереси 1950 года осталось ересью и 1961году?» Длинный список открытий и находок, подтверждающих его правоту и дискредитирующих его противников, не оставил аудиторию равнодушной. После овации, устроенной Великовскому, молодежь расходилась убежденная в скорой победе его теории.

Большинство профессоров, всеми силами стараясь удержаться на привычной позиции единообразия, понимали, что этот большой человек достоин лучшей участи. Иным должно быть отношение к нему ученого мира. По меньшей мерег как к равному.

Аудитория не могла знать, что через две недели американские радиоастрономы обнаружат еще один факт, предсказанный Великовским: на поверхности Венеры — температура 600° по Фаренгейту. Нет этому объяснения в рамках ортодоксальной теории о Солнечной системе.

Американский космический корабль «Маринер II», уже оборудованный для определения высокой температуры, в 1962 году обнаружил, что температура Венеры на 200° по Фаренгейту выше определенной радиоастрономами. В этом же году было обнаружено, что Венера вращается в сторону, противоположную вращению других планет, следовательно, она возникла не так, как другие планеты Солнечной системы.

История науки не знала такого количества открытий, сделанных различными учеными в относительно непродолжительный отрезок времени, подтверждающих какую-либо одну гипотезу. Но никто из ученых, получивших удивительные и неожиданные результаты, не удосужился упомянуть Великовского, предсказавшего эти удивительные и неожиданные результаты. Название тому — непорядочность.

Но в непорядочности нельзя упрекнуть всех американских ученых.

В декабре 1962 года в журнале «Science» появилось письмо двух видных профессоров:

«В свете последних открытий радиоволн Юпитера и высокой температуры поверхности Венеры мы считаем должным и справедливым сделать следующее заявление. 14 октября 1953 года Иммануил Великовский, обращаясь к Форуму аспирантского колледжа Принстонского университета с лекцией, озаглавленной „Миры в столкновениях в свете последних находок в археологии, геологии и астрономии“, заключил свое выступление следующим образом: „Планета Юпитер холодна, но газы ее в движении. Мне представляется вероятным, что она излучает радиошумы так же, как Солнце и звезды. Я предсказываю, что это будет обнаружено“. Вскоре после этого текст лекции был представлен каждому из нас (он был опубликован как добавление к книге Великовского „Земля в переворотах“ /Даблдей, 1955/). Восемь месяцев спустя, в июне 1954 года, в письме Эйнштейну Великовский просил его использовать свое влияние, чтобы проверили радиоизлучение Юпитера. Письмо с этим предложением и заметками Эйнштейна на полях сейчас перед нами. Прошло еще десять месяцев, и 5 апреля 1955 г.

Б. Ф. Бурке и К. А. Франклин из Института Карнеги объявили о случайном обнаружении сильных радиосигналов, излучаемых Юпитером. Они принимали сигналы в течение нескольких недель, прежде чем идентифицировали их источник.

Это открытие явилось сюрпризом, потому что радиастрономы никогда не предполагали, что такое холодное тело, как Юпитер, может излучать радиоволны.

В 1960 г. В. Радхакришна из Индии и Дж. А Робертс из Австралии, работавшие в Калифорнийском технологическом институте, определили существование радиационного пояса, окружающего Юпитер, „дающего в 10}4 раз больше радиоэнергии, чем дает пояс Ван Алена, окружающий Землю“. 5 декабря 1956 г. благодаря любезности Г. Г. Гесса, заведующего кафедрой геологии Принстонского университета, Великовский представил меморандум Американскому Национальному Комитету Международного геофизического года, в котором он предсказал существование земной магнитосферы, достигающей Луны.

Получение меморандума было подтверждено Е. О. Гельбуртом из Комитета.

Магнитосфера была обнаружена Ван Аленом в 1958 году.

В последней главе „Миров в столкновениях“ (1950) Великовский заявил, что поверхность Венеры должна быть очень горяча, хотя в 1950 году было известно, что температура поверхности облаков Венеры -25 °C как на дневной, так и на ночной стороне».

В письме излагается, как ученые еще до 1959 года считали, что температура поверхности Венеры, только немного выше средней температуры Земли.

«Однако, в 1961 году стало известно, что температура поверхности Венеры почти 600 градусов (К). Ф. Л. Дрейк описал это открытие, как „сюрприз… в области, где менее всего ожидали сюрпризы“. „Мы могли бы ожидать температуру только слегка выше земной… Источники внутреннего нагревания (радиоактивность) не произведут повышения поверхностной температуры“. Корнель X Майер писал: „Все наблюдения совпадают и говорят о температуре почти 600 градусов“ и допускает, что „температура значительно выше, чем кто-либо мог предсказать“.

Хотя мы не согласны с теорией Великовского, наш долг сделать это заявление, чтобы установить приоритет Великовского в этих двух пунктах и предупредить, в свете этих предсказаний, что другие его заключения следует объективно проверить.

В. Бергман, кафедра физики Принстонского университета, Принстон, Нью-Джерси Ллойд Мотц, кафедра астрономии Колумбийского университета. Нью-Йорк».

Письмо Бергмана и Мотца, опубликованное в «Science», все же не изменило отношения ученого мира к Великовскому. Когда он послал в «Science» свою статью «Некоторые дополнительные примеры правильных прогнозов», редактор Филипп Эйбельсон возвратил ее, даже не прочитав.