Деза. Четвертая власть против СССР - Виктор Кожемяко

М.М. Это не только наш вывод, что возможность фальсификации в статистике ГУЛАГа должна быть категорически исключена. Так считают и тот же Виктор Земсков, и Александр Дугин – автор книги «Неизвестный ГУЛАГ», очень много сделавший для установления правды по этой теме, да и другие по-настоящему профессиональные историки, которые работают не в угоду политической или какой-либо еще конъюнктуре. Земсков справедливо замечает, что вопрос о подлоге можно было бы рассматривать, если бы речь шла об одном или нескольких разрозненных документах. Но нельзя же подделать находящийся в государственном хранении целый архивный фонд со многими тысячами единиц хранения, куда входит и огромный массив первичных материалов! А предположить, будто первичные материалы – фальшивые, можно лишь при допущении нелепой мысли, что каждый лагерь имел две канцелярии: одну – ведшую подлинное делопроизводство, а другую – неподлинное.

Тем не менее, все эти документы были подвергнуты тщательному источниковедческому анализу, и их подлинность установлена со 100-процентной гарантией. Данные первичных материалов в итоге совпадают со сводной статистической отчетностью ГУЛАГа и со сведениями, содержавшимися в докладных записках гулаговского руководства на имя Н.И. Ежова, Л.П. Берии, С.Н. Круглова, а также в их докладных на имя И.В. Сталина.

Ю.М. Можно добавить, что в материалах всесоюзных переписей населения 1937 и 1939 годов численность спецконтингента НКВД группы «В» (заключенные и трудопоселенцы) совпадают с данными, взятыми В.Н. Земсковым из статистической отчетности ГУЛАГа НКВД СССР, тюремного управления НКВД и Отдела трудовых поселений ГУЛАГа НКВД СССР.

М.М. После всего сказанного продолжение полемики с авторами типа А.В. Антонова-Овсеенко или некоей О.Г. Шатуновской, казалось бы, становится совершенно бессмысленным. И более чем странным можно назвать включение солженицынского «Архипелага ГУЛАГ» в школьные программы по истории. Свободная игра «цифрами жертв» продолжается в прежнем ключе…

Ю.М. Между тем имеющаяся информация позволяет со значительной степенью достоверности реконструировать реальное число поступавших в лагеря и колонии осужденных, а также их дальнейшую судьбу. Этот анализ может быть проведен как по всей системе в целом, так и по отдельным лагерям.

Вот вы говорили о «Дальстрое». Но данные, которые анализировал контр-адмирал А.Т. Штыров, как я понял, относятся не ко всему периоду существования этой организации. А я могу привести цифры за весь срок – с 1932 по 1954 год включительно. Итак, за это время в лагеря «Дальстроя» поступило 867 тысяч заключенных, из которых освобождено около 500 тысяч, умерло около 140 тысяч, бежало примерно 10 тысяч. На 1 января 1955 года оставалось 73 тысячи осужденных, остальные – в разные годы – были вывезены в другие лагеря и колонии.

В.К. Видите, кого-то по отбытии срока освобождали, а кто-то в заключении умирал. Однако, по вашим данным, в лагерях «Дальстроя» умерло 140 тысяч человек, а по другим – аж 10 миллионов. Такая выдуманная статистика, которой людей оглушают, призвана рисовать картину «лагерей смерти». Чтобы была полная аналогия с фашистскими концлагерями.

А разве у руководства ГУЛАГа имелась заинтересованность в наибольшей смертности? Людей лечили. Того же Солженицына вылечили от рака, о чем сам он рассказал в повести «Раковый корпус». И вылечили бесплатно! А во что сегодня обходится такое лечение? Он-то утверждает, что это Бог его спас, чтобы Александр Исаевич написал свой «Архипелаг», однако без врачей и лекарств все-таки не обошлось. Что вы скажете о статистике смертности в ГУЛАГе?

Ю.М. Вопрос о числе умерших и погибших в местах лишения свободы за годы существования Главного управления лагерей в сугубо научном плане почти не ставился. Над авторами большинства публикаций тяготели стереотипы, мифы и легенды. Каждый стремился как можно страшнее показать тяготы и ужасы лагерной жизни, а для этого оглашались самые невероятные цифры умерших и погибших. Правда, не приводились документы для подтверждения того, откуда это взялось.

В.К. Вы говорили, что документы о реальной смертности имеются.

Ю.М. Да, как я уже сказал, сбором данных о смертности в местах лишения свободы занимались две независимые друг от друга структуры ГУЛАГа – санитарный отдел (САНО) и отдел учета и распределения заключенных (УРО), переименованный в 1947 году в спецотдел 2-го управления ГУЛАГа. Санотдел, отвечавший за санитарное состояние мест заключения, был заинтересован как в фактическом снижении смертности, так и в том, чтобы в отчетность не включались случаи смерти, не относящиеся к уровню и качеству санитарии. Поэтому, например, убитые в результате бандитских проявлений, при попытке к бегству и т.п. статистикой санотдела не учитывались.

Зато все они входили в статистику, поступавшую в УРО от частей учета и распределения заключенных в лагерях и колониях. В результате между данными двух этих отчетностей существует определенная разница, измеряемая в некоторые годы тысячами человек (например, в 1939 году – 3898 человек, в 1940-м – 2809 и т.д.). Используя эти данные, можно со значительной определенностью вычленить различные составляющие смертности в ИТЛ и ИТК.

Годовой уровень смертности рассчитывался по различной методике. До 1943 года число умерших соотносилось со среднесписочным составом заключенных за год. Например, в 1934 году в лагерях умерло 25 187 человек, а среднесписочный состав в этом году – 586 477. Разделив первое число на второе и умножив на 100, получаем уровень смертности в процентах, который составил 4,28 процента.

Начиная с 1943 года исчисление идет по-другому: как отношение суммы умерших за каждый месяц к сумме среднемесячных численностей заключенных. Если взять тот же 1934 год, то в январе умерло 2218 человек при среднемесячной численности заключенных 450 174, в феврале умерло 1890 человек при среднемесячном общем составе – 450 000 и так далее до декабря включительно. Сложение числа умерших дает за год ту же сумму – 25187 человек, но сложение среднемесячных численностей за весь год результат имеет иной – 7 304 301 человек. При делении первого числа на второе и умножении на 100 получается уровень смертности в 0,34 процента, то есть по сравнению с предыдущей методикой он существенно ниже.

Я пересчитал все данные по первоначальной методике, чтобы можно было сравнивать. Из имеющихся данных явствует, что наиболее трагическим периодом для обитателей мест лишения свободы стали годы Великой Отечественной войны. Впрочем, как и для всего населения нашей страны. В ИТЛ и ИТК сказались увеличившиеся трудовые нагрузки, значительное сокращение централизованного снабжения и, как следствие, уменьшение продовольственного пайка, массовые переброски заключенных, включая срочную эвакуацию.

Наибольшая смертность в лагерях была в мае 1942 года, когда умерло 28 642 человека, а затем смертность идет на убыль и в октябре сокращается до 13 193. Напротив, смертность в колониях росла в течение года, достигнув максимума в летние месяцы, что было связано в первую очередь с массовой эвакуацией заключенных из регионов юга России и Северного Кавказа.

После окончания войны смертность среди осужденных резко снижается. Начиная с 1949 года коэффициент смертности (число умерших на тысячу человек) в ГУЛАГе был даже меньше этого показателя по стране. При всей условности подобного сравнения оно дает достаточно объективное представление о положении в ИТЛ и ИТК, о его динамике в послевоенное время.

В.К. Как, в каких данных можно подвести итоги о реальной смертности осужденных за все годы существования ГУЛАГа?

Ю.М. В лагерях, по сведениям САНО, умерло 1 миллион 34 тысячи человек, а по сведениям УРО – несколько больше, 1 миллион 167 тысяч. В колониях смертность составила около 570 тысяч человек. Таким образом, за время существования ГУЛАГа, с 1930 по 1956 год, здесь умерло и погибло приблизительно 1 миллион 737 тысяч осужденных. Почти 60 процентов от этого числа приходится на годы войны. С учетом такого тяжелейшего для страны времени средний уровень смертности в ГУЛАГе за все 27 лет его существования составляет 4,91 процента от среднегодовой численности заключенных.

Коэффициент смертности в ГУЛАГе колебался в зависимости от условий, которые были вне мест лишения свободы, и составлял в сравнении с подобным показателем в стране величину одного порядка. Число умерших в местах лишения свободы, за небольшим исключением, не превышало 2 – 3 процентов от смертности в целом по стране и существенного влияния на общие показатели не оказывало.

В.К. Конечно, любая смерть есть трагедия. И жизнь в заключении нельзя назвать нормой. Хотя, если наказание заслуженное, то понести это наказание – справедливо. Ведь никак не лучше, во всех отношениях, если преступники в массе своей не осуждаются, не наказываются, не работают в лагерях и колониях, принося пользу обществу, а вызывающе гуляют на свободе, что сегодня стало уже вполне обычным.