Сильмариллион (Перевод З. Бобырь) - John Tolkien

– Видел ли ты ее? Почему Ниниэль ушла?

И Брандир ответил:

– Ниниэль ушла навсегда, дракон мертв и Турин тоже, и это хорошо.

Он продолжал:

– Выслушайте меня до конца. Ниниэль, любимая нами, тоже умерла, она бросилась в Тенглин, не желая больше жить, потому что ей стало известно, что она на самом деле была Ниенор до того, как лишилась памяти, а Турамбар был ее родным братом, Турином.

Он кончил, и народ заплакал, и тут перед ними появился сам Турин. После смерти дракона он пришел в себя.

Увидев его, люди отпрянули в страхе, но Турин сказал:

– Успокойтесь и радуйтесь: дракон мертв, а я жив! Но по какой причине вы пренебрегли моим советом и пошли навстречу опасности? И где Ниниэль? Потому что я хочу ее видеть. Наверное, вы не привели ее из дома?

Тогда Брандир рассказал ему все, что произошло, и о смерти Ниниэль, но жена Дорласа воскликнула:

– Нет, вождь, он безумен! Потому что он сказал, что ты мертв, и назвал это доброй вестью. Но ты жив!

Турамбар пришел в ярость и поверил, что причиной была ненависть и зависть Брандира, и он со злобой говорил с Брандиром, и тогда Брандир рассказал ему, что он услышал, и назвал Ниниэль дочерью Хурина Ниенор.

Тогда Турамбар впал в бешенство и обвинил Брандира в том, что тот повел Ниниэль на смерть и с удовольствием огласил ложь Глаурунга – если только не придумал ее сам.

Затем он зарубил Брандира и бежал от людей в лес.

Как раз тогда Маблунг с отрядом перебрался через переправы Тенглина и, узнав Турина, приветствовал его и обрадовался. Он пришел для того, чтобы помочь Турину в битве с драконом.

Но Турин сказал:

– Ты пришел слишком поздно: дракон мертв!

Они изумились и воздали ему почести, но он сказал:

– Я прошу лишь об одном. Сообщите мне новости о моей сестре и матери, так как я узнал, что они ушли в Скрытое Королевство.

Тогда Маблунг смутился, но рассказал, как пропала Морвен, а Ниенор убежала на север.

Тут Турин понял, что судьба настигла его, и он напрасно убил Брандира.

И Турин захохотал, вскричав:

– Это поистине жестокая шутка!

И он приказал Маблунгу уйти и вернуться в Дориат, и унести с собой проклятье ему.

– И будь проклят за то, что ты исполнил порученное тебе! Это единственное мое желание, а теперь наступает ночь!

И он умчался от них, а они последовали за ним.

Но Турин опередил их, и придя в Кабед-эн-Арас, увидел, что наступила зима. Он вытащил свой меч и сказал:

– Привет, Гуртанг! Ты не признаешь ни повелителя, ни верности кому бы то ни было, кроме руки, которая владеет тобой! Ты не отступишь ни перед чьей кровью! Так не возьмешь ли ты кровь Турина Турамбара, сможешь ли ты быстро убить меня?

Из стали зазвенел голос:

– Да, я с радостью выпью твою кровь, чтобы я смог забыть кровь Белега, моего хозяина, и кровь Брандира, убитого несправедливо. Я убью тебя быстро!

ЧАСТЬ 22. О РАЗРУШЕНИИ ДОРИАТА

Так окончилась история Турина Турамбара, но Моргот не спал, его счеты с домом Хадора не кончились, хотя Хурин находился в его власти, а Морвен скиталась в лесах.

Страшной была участь Хурина, а Моргот всеми путями пытался бросить злую тень на Тингола и Мелиан, потому что ненавидел и боялся их.

Решив, что час настал, он освободил Хурина и разрешил ему идти, куда тот пожелает. Моргот притворился, будто сделал это из сострадания к врагу, но он лгал: Хурин еще должен стать орудием его ненависти к эльфам и людям.

Хурин принял предложенную свободу и опечалился, отравленный словами Темного Владыки, а тогда прошел год со смерти Турина, потому что двадцать восемь лет провел в плену Хурин и теперь изменился неузнаваемо.

Он пришел в Хитлум, и вождям Восточноязычных донесли о том, что через пески Анфауглита движется большая кавалькада военачальников и черных солдат Ангбанда, и следом за ними идет старик, как будто пользующийся там величайшими почестями. Поэтому они не тронули Хурина и беспрепятственно пропустили в эти земли. Они поступили мудро, потому что остатки его собственного народа избегали Хурина – ведь он шел из Ангбанда и казался союзником Моргота.

Освобождение только увеличило горе Хурина, и он покинул земли Хитлума и направился в горы, и там вспомнил о Тургоне, и ему захотелось снова попасть в Скрытое Королевство Гондолина.

Он спустился с Эред Витрина, не зная, что слуги Моргота следят за каждым его шагом. Переправившись через Бритиах, он вошел в Димбар и добрался до подножия Эрхориата.

Стража огромных орлов была теперь удвоена, и они увидели далеко внизу Хурина, и в тот же час сам Торондор принес об этом весть Тургону, сочтя ее важной, но Тургон сказал:

– Разве Моргот спит? Ты ошибся!

– Пока что нет, – ответил Торондор, – если бы орлы Манве могли ошибаться, тогда уже давно бы, вождь, тайна твоего королевства была бы раскрыта!

– В таком случае, твои слова предвещают недоброе, – сказал Тургон, – потому что они могут иметь только один смысл. Даже Хурин Талион уступил воле Моргота. Мое сердце закрыто для него!

Но когда Торондор оставил его, Тургон долго сидел в раздумье, и сердце его смягчилось, и он послал орлов разыскать Хурина и привести его, но они не смогли найти его, потому что Хурин стоял в отчаянии под утесами Эрхориата.

Тогда он громко закричал в глуши. Поднявшись на скалу, Хурин посмотрел в сторону Гондолина и воззвал громким голосом:

– Тургон! Тургон! Вспомни топь Сереха! Тургон, или ты не слышишь меня в своих скрытых залах?

Но в ответ не раздалось ни звука.

Однако, были уши, слышавшие слова Хурина, и сообщение об этом дошло до Моргота, и он улыбнулся, потому что теперь он точно знал, в какой местности живет Тургон. Это было первое зло, которое принесла свобода Хурина.

Когда наступила тьма, Хурин спустился в горы и погрузился в сон. Во сне он услышал голос Морвен, она много раз повторяла его имя, и голос ее доносился из Бретиля, и, проснувшись, он направился вдоль опушки к переправам Тенглина. Ночные часовые, заметив его, испугались, что видят призрак, поэтому Хурина никто не остановил, и он прошел туда, где был сожжен Глаурунг, увидел высокий камень. Но Хурин не взглянул на камень, потому что знал, что там написано, и глаза его увидели, что он здесь не один: в тени камня сидела женщина. Она откинула капюшон и подняла лицо: седая и старая; глаза их встретились, и Хурин узнал ее. Это была она, самая прекрасная и гордая женщина былых дней!

– Ты пришел, – сказала она. – Я так долго ждала!

– Темна была дорога, и я пришел, как только смог! – ответил он.

– Но слишком поздно! – сказала Морвен. – Они умерли!

– Я знаю, – ответил Хурин, – но не ты.

Морвен сказала:

– Почти. Я опустошена! Я уйду вместе с солнцем, времени осталось мало, если ты знаешь, скажи мне: как она нашла его?