Арабские сны - Ирина Лакина

Я не скучала по снегу и морозам, хотя с наступлением осени переживала о том, что со мной будет, когда память начнет воспроизводить картинки заснеженных городов и укрытых белой шапкой гор Кавказа.

Прежний мир отпустил меня, напоминая о себе лишь динамичными снами, в которых я мчусь на автомобиле по ночным проспектам, да проскальзывающими в речи словечками, о которых здесь и не слыхивали.

И лишь одна деталь, как назойливая муха, не давала меня покоя. В Казвине дожидалась дня родов Дэрья Хатун. И этот момент должен был наступить с минуты на минуту. Я с трепетом всматривалась в каждую новую фигуру на горизонте, наблюдая за подъездами к дворцу со своей террасы. Каждый гонец мог принести повелителю долгожданную весть — у него родился шахзаде, а значит, его мать может вернуться во дворец и занять полагающееся ей почетное место под его сводами.

Вот и сегодня, прогуливаясь под руку с подругой, я резко остановилась, заметив, что по садовой дорожке со всех ног к главному входу несется посыльный с уже знакомой мне медной шкатулкой для писем. Я дернула Лерку за рукав, заставив остановиться, и повернулась к гонцу.

— Что ты несешь, ага? — строго спросила я.

— Срочное послание из Казвина, госпожа, — он остановился и согнулся пополам, приводя в порядок дыхание.

Мой слух обожгло до боли знакомое название. Сердце сжалось и заныло.

— Что там стряслось? — мой голос выдавал терзающие меня волнение и нетерпение.

— Простите, госпожа. Это касается только повелителя.

Я нахмурилась, наблюдая за его удаляющейся фигурой, и инстинктивно положила руки на свой округлившийся живот.

— Дождались, — пробурчала Лерка и потащила меня внутрь.

Мое положение лишило меня былой прыти и скорости. Тяжело дыша и охая, я едва поспевала за ней.

Гонец порядком нас опередил. Когда мы наконец поднялись на второй этаж и приковыляли к дверям шахских покоев, оттуда вышла хмурая валиде.

— Ты хочешь знать, кто родился, не так ли? — спросила она, смотря сквозь меня, точно я мебель.

«Маман» все никак не могла простить нам с Первизом свое маленькое ночное приключение. И даже тот факт, что благодаря моей бдительности ее сын, да и все мы были спасены от смертельной болезни, ничуть не смягчил ее скверного характера.

Я промолчала, пронзая ее взглядом и вынуждая сделать одолжение и все же посмотреть на меня. В ее глазах проскользнуло жестокое разочарование.

— Дэрья Хатун родила девочку. Падишах дал ей имя — Афруза-ханум. Девочка с пылающими, как у матери, волосами. К нашей скорби, роды были очень тяжелыми, ребенок шел неправильно, и Дэрья Хатун предстала перед Аллахом.

Из моей груди вырвался тяжелый вздох. Мое материнское сердце сжалось от жалости к малышке, лишившейся самого родного человека.

— Что будет с принцессой?

— Она вместе с кормилицей вернется во дворец и будет расти здесь, рядом с отцом.

— Могу я после родов стать ее кормилицей? Я хочу быть для нее матерью, — эти слова вырвались из моего сердца. Я ни на секунду не сомневалась, что должна так поступить.

Валиде приподняла бровь и скривила рот. Сомнения на мой счет не давали ей возможности поверить в мою искренность.

— Это будет решать повелитель, — наконец выдала она и гордой походкой удалилась.

Я проводила глазами ее спину, чувствуя на губах соль от нахлынувших слез. Беременность сделала меня излишне эмоциональной и восприимчивой, я сама не заметила, как мои глаза наполнила влага сострадания.

— Идем в сад. Нам нечего здесь больше ловить, — прошептала Лерка, выводя меня из оцепенения.

— Идем, — согласилась я.

Мы спокойным шагом добрались до внутреннего дворика и уже собирались повернуть к выходу из дворца, как я заметила торчащий из-за угла подол платья хазнедар. Я взглядом указала подруге на свою находку. Она поднесла ко рту указательный палец, и мы на цыпочках подкрались к этому месту.

— Это очень плохо, Наргес Хатун, — услышала я голос валиде, — у падишаха родилась дочь. Что будет, если и эта вертихвостка Рамаль родит девчонку? Джахан настолько ослеп, что выслал гарем. А ведь не имея наследника мужского пола, он станет легкой мишенью для заговора и переворота. Я опасаюсь, как бы его дядька, бейлербей провинции Фарс, не надумал собрать войско и обвинить нашего повелителя в несостоятельности. Ты знаешь, чем нам всем это грозит.

— Вы правы, госпожа. Повелитель так некстати выслал гарем. Я не знаю даже, что нам теперь со всем этим делать. Во дворце не осталось ни одной рабыни, способной заинтересовать его, а покупать новых рабынь у пиратов и торговцев он нам запретил.

— Нет мне покоя, Наргес Хатун, — со страстью и досадой сказала валиде, — нам нужно подстраховаться и заполучить еще одну беременную хатун. Подумай хорошенько, неужели ни одна из наших помощниц не имеет статуса уста? Ты лично их отбирала.

Я сжала от злости челюсти. Эта кобра все никак не успокоится! Придется, видимо, отправить ее к Ахмеду второй женой. Ничего не поделаешь. Лерка, заметив перемену на моем лице, предупредительно поднесла палец ко рту, опасаясь, как бы я не разразилась скандалом прямо на этом месте. Я кивнула ей, давая понять, что не собираюсь ловить валиде с поличным и устраивать сцены.

— Госпожа, все, что я могу, — это разослать письма женам наших пашей с просьбой прислать во дворец своих дочерей. Я лично осмотрю каждую и выберу подходящую девушку. Любой паша сочтет за честь быть дедом шахзаде.

— Умница, Наргес, — в голосе валиде послышались радостные нотки, а я еще сильнее сжала челюсть.

— Идем, — прошептала Лерка и потащила меня за рукав, — нас могут застукать.

Я нехотя повиновалась, бросая на тот угол полные ненависти взгляды. Оказавшись на улице, я все никак не могла надышаться и успокоиться. Злость и гнев терзали меня, словно гиены загнанного зверька.

— Почему ты нервничаешь? — спросила Лерка. — Джахан отправил всех к чертям собачьим, выслал рабынь, женился на тебе — а ведь это неслыханно, падишах связал себя узами брака с бывшей наложницей! Он каждый день доказывает тебе свою любовь. Пусть «маман» хоть тысячу новых баб сюда притащит — если он настоящий мужик и держит слово, их судьба будет такой же, как и у остального гарема!

Я остановилась и задумалась, прислушиваясь к внутреннему голосу. У меня не осталось ни сил, ни желания вступать в новые битвы и плести новые интриги. Подруга права — если Джахан любит меня, мне нечего опасаться. Пусть хазнедар устраивает кастинг дочерям пашей и визирей — толку будет ноль. Но если он пойдет на поводу у валиде, если решит, что ему непременно нужна страховка и еще одна беременная женушка, — пошлю все к чертовой бабушке и сбегу отсюда домой.