Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Семенов Юлиан Семенович

— Ну. ладно, хорошо, замнем, — стараясь, чтобы голос его звучал дружелюбно, сказал Невский. — Это все пустяк. Нам с вами жить здесь да жить.

— Само собой! — с готовностью подхватил Куплетов. — Я своих соседей уважаю. Предлагаю дружбу! — Он протянул руку и, отлепившись от косяка, торжественно вышел на середину комнаты. — А хотите, будем выступать на пару?

— Это как?

— Да чтоб потешней было. Ну, как Ширвиндт и Державин. Или — Винокур с бригадой. Скажешь глупость, а люди смеются. — Куплетов неожиданно погрустнел и, подойдя к своей кровати, тяжело опустился на нее. — Закон эстрады. Вы думаете, отчего у нас такая эстрада глупая? Чтобы зритель себя уважал. Это дело то-онкое!..

— Увы, — вздохнул Невский, притворяя за ним дверь в коридор, затейник из меня никудышный. Не умею по заказу развлекать. Хотя — полезный дар, не спорю, кусок хлеба гарантирует всегда. Да вы бы прогулялись все-таки немного! Голова, небось, гудит?

— Нет, совершенно не гудит, — обиделся Куплетов. — Я ведь только разик вчера — по случаю. Мне пить нельзя.

— Так всегда говорят, — с иронией заметил Невский.

— Но мне действительно — нельзя! Я не шучу. А вот — себя не берегу. Дурной совсем. Вы знаете, милейший, проигрался в прах!

— А вообще чем в жизни занимаетесь? Ну, чем кормились до сих пор?

— Вообще? — уныло повторил Куплетов, разваливаясь на кровати. — А всем понемногу. Был матросом, был токарем, был поваром, был грузчиком, был спекулянтом колбасой, был сутененером — да, представьте, есть такая интересная профессия! — был электромонтером, санитаром в дурдоме, писал босяцкие стишки в многотиражки, работал гримером, шофером, вахтером, шпрехшталлмейстером, официантом. Богатая, насыщенная биография. Как у писателя Максима Горького, к примеру. Знаете такого? Настоящий народный талант. Не иссякает Русь!.. И не иссякнет — это я вам говорю! И что особо радует и удивляет — ни разу в жизни не сидел!..

Невский невольно хмыкнул.

— А сейчас?

— И сейчас не сижу, — с достоинством парировал Куплетов. — Лежу вот на кровати — и о чем-то интересном с вами говорю. А может, и не интересном.

— Почему же? Очень любопытно. Но я все-таки хотел бы знать: где нынче служите?

— Я не служу, милейший, это слово мне претит. С душком каким-то. Я тружусь! Всегда и всюду. Рук не покладая. А сейчас в Доме пионеров кружком руковожу. Наши дети любят выжигать, вот я их и учу. Первые робкие шаги в огромное искусство. Да. И там же, по совместительству, уроки бокса даю. Есть очень шустрые ребята. Родители меня уважают, разных знакомств и связей — куча!..

Куплетов разулся и прикрыл ноги краем одеяла.

— Но здесь-то вы зачем за эти свои фокусы взялись? — не удержался Невский.

— Не могу видеть скучающих людей. У меня и так печенка болит, а как на эти рожи взглянешь — еще хуже. Человек на таком культурном отдыхе звереет, я вам точно говорю. Я почему потешаю? Из жалости. От презрения, если хотите. Не желаю быть таким, как они. Вот вы, к примеру. Шастали вчера весь день с этой девчонкой. В другое время, на службе, стали бы себя так вести? Дали бы себя околпачить?

— Во-первых, никто меня не одурачивал, — сухо произнес Невский. — Не так-то это просто. А во-вторых, откуда вы все это взяли?

— Да ведь, милейший, видно! — Куплетов даже привстал на кровати. — За версту все видно! Что ж, вы полагаете, — кругом одни слепые?

— Вас интересуют сплетни? — с откровенной неприязнью спросил Невский. — И вы им доверяете — вы, презирающий всех тех, кто эти сплетни распускает?! Или, может быть, снисходите до того, чтобы подглядывать самолично?

— По мне — вы хоть со всем санаторием переспите. — Куплетов меланхолично запустил в нос безымянный палец. — Тоже мне, надомник-первооткрыватель!.. Несть вам эдаким числа. Да я о вас забочусь! Подцепить кого-нибудь недолго: не пустыня, слава богу, — санаторий!.. Для того и существует.

— Что ж, весьма признателен.

— А, ерунда! Мне на эту Лидку — наплевать. Смазливая, хохочет. Доиграется. Вас жалко! Вы же — только приехали, ничего не знаете. А у нее жених!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Невский остолбенел.

— Извините, но. вы говорите чушь! — произнес он зло. — Эта женщина замужем.

Куплетов лениво повернулся на левый бок и, подперев ладонью небритую щеку, блаженно-укоризненно уставился на Невского.

— Естественно, — прокурлыкал он, тихонько ухмыляясь, словно нарочно подзадоривая своего соседа. — Там все — шито-крыто... Она, небось, три часа распиналась о разных прелестях семейного уюта. Это она здорово умеет. Романтику развела. А вы уши и развесили. Замужем! — презрительно фыркнул он. — Еще бы! А у нее — любовник, почитай, четвертый год. По-интеллигентному — жених.

— Что вы там плетете?!

— Да ведь всем известно! Каждому. Она и не скрывает. Женщины порядочные, а особо шлюхи, — не скрывают ничего. Сплошной шарманный моветон! Эх вы, рыцарь. как его. развеселого образа!.. Уж лучше в карты по ночам играть, как я.

— Ни слову вашему не верю! — сдавленно выкрикнул Невский. — Вы дешевый циник! И к тому же пьяный.

— Тяпнул лишку, спору нет, — будто стихи, продекламировал Куплетов. Да, и циник — тоже. Непременно. Вы это тонко подметили. Жизнь у меня бедовая, всего насмотрелся. А тут, под старость, ну, такое искушение нашло!.. Стань циником, сказал мне внутренний голос, пора, мой друг, пора, цинизма сердце просит, без него теперь не проживешь! И — знаете что? Я согласился. Сразу!

С хмельного глазу Куплетова неудержимо потянуло к патетическим речам.

— Поверите, Куплетов, в вас есть что-то от мелкого мошенника, неожиданно проникновенным голосом сообщил Невский. Он был взбешен до крайней степени. — Мне кажется, это ваше основное призвание.

— Я весь внимание, — дурачась, произнес Куплетов. — Мысль очень продуктивная.

— Да, быть мошенником — всегда и везде! С вами опасно иметь дело, даже пустяковое! — не унимался Невский. — Вы страшный человек, Куплетов.

— Правда? — хохотнул тот. — Вот бы не подумал. Две ноги, две руки, одна голова. И все остальное — на месте. Нечем вроде бы пугать.

— С вами препираться — только время попусту терять, — безнадежно вздохнул Невский. — Живите, как хотите.

— Милейший, — обрадовался Куплетов, — наконец-то вы попали в точку! Как видно, эта перепалка его совершенно не задевала. — Браво-браво! Сто воздушных поцелуев!.. А позвольте-ка узнать, чем вы занимаетесь? Не здесь, конечно же, об этом умолчим, а дома у себя, на службе?

— Чабаном служу, — огрызнулся Невский.

— Что ж, пасти баранов — дело благородное. Шагает прямо в двадцать первый век. И — далее, вперед. И все нужней, нужней. Я вам завидую, милейший. Представляете, завидую! — Куплетов сонно зевнул и прикрыл глаза. — И всё вы врете, — добавил он через секунду. — Всё! От и до. И я вам тоже вру.

— А я не сомневался, — пожал плечами Невский.

— Не в том смысле, — устало махнул рукой Куплетов и снова беззастенчиво зевнул. — Очень может быть, и вы говорите правду, и я. Не в том смысле.

— А тогда — в каком?

— Слова, слова, слова. Шекспир в них толк отменно понимал, не зря писал. Они-то уж случаются — правдивей не найдешь, тютелька в тютельку метят, опять же на словах, а вот — что спряталось за ними. Это надо каждый раз особо обмозговывать, усиленно трудиться! Вам не кажется, милейший, что мы всю жизнь стараемся говорить одну правду — и оттого только еще больше врем? Начинаем говорить правду, не представляя, где она иссякнет. Начинаем говорить правду, которая оправдывает нашу ложь. Видите, и тут без игры слов не обойтись! А это ведь пока по мелочам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Не хватало большего, — криво усмехнулся Невский. — Спиноза вы наш!..

— Я с вами полностью согласен, — с готовностью закивал Куплетов. — И насчет Спинозы, и насчет остального. Заметьте: мы оба сказали правду и пришли к взаимопониманию. И не верим друг другу ни вот на столько. Конец света на сегодня отменяется. Давайте дружить!