Изгнанники. Игры с силой. (СИ) - Евгения "Kimber"

Нео больше не осознавал себя: ни где находится, ни что происходит вокруг, перед его глазами был тот момент, когда он обернулся к Каю, снова и снова. Он оборачивается и видит любимого, лежащего на земле, с огромной раной на животе, бледным лицом и посиневшими губами, и Рена плачущего над ним… Эти слезы сказали ему больше чем все остальное – Кай мертв. И он кричал. А потом все начиналось сначала: он оборачивался и видел…

Нео распахнул глаза, захлёбываясь в собственных слезах и стонах. Если раньше его кошмарами были смерть матери и предательство Гнеса, то теперь самым страшным сном стал умирающий Кай. Изо дня в день, из ночи в ночь… Нео почти перестал спать, как и есть, но когда организм не мог больше без сна, мальчик всё же обессилено засыпал, чтобы вскоре проснуться от очередного кошмара. Нео повернулся, чтобы посмотреть на такое любимое и родное лицо, а потом осторожно провёл по щеке пальцами. Уже почти месяц… Месяц, как Кай не просыпается, и, не смотря на все усилия Нео, возможно, не проснётся никогда.

В тот день, вышедшая из-под контроля сила в итоге уничтожила бы и самого Нео, но его привели в себя Зир, Мин и Вили. Найтмар выбежал из леса и пронёсся по полю огненной искрой, сбивая Нео с ног, а подоспевший оборотень, верхом на котором был Вили, огромной лапой прижал мальчика к земле и зарычал на него. Но окончательно его привёл в себя Вили, он спрыгнул со спины Мина и стал трясти его за плечи и кричать:

— Нео! Нео, остановись! Прекрати это, ты всех убьёшь! Нео, пожалуйста, ты должен остановиться!

И он услышал, а потом увидел Вили, который смотрел на него со страхом. Его впервые в жизни боялись! Он чуть толкнул лапу Мина, тот отпустил его, и мальчик смог сесть, чтобы спросить, почему Вили так смотрит на него, но осознание пришло раньше, чем он задал вопрос. Нео вскочил на ноги и понёсся к Каю. Он ещё дышал, слабо, но дышал.

Взглянув на рану, мальчик чуть снова не взвыл. Такое не смог бы вылечить даже самый лучший лекарь-колдун, а Нео и вовсе в лекарстве разбирается лишь на базовом уровне. Он с силой сжал ладони, понимая, что ещё немного, и он снова сорвётся, и в этот раз Вили с существами вряд ли его остановят. В ладонь больно впилось что-то металлическое, и Нео опустил туда глаза: он всё ещё держал кинжал тьмы. Мальчик не раздумывал ни секунды, и, перевернув рукоять оружия другой стороной вверх, вонзил тонкое лезвие в предплечье Кая.

— Что ты делаешь? — Рен попытался помешать, но Нео лишь оттолкнул его руку.

Если что-то ещё и могло спасти Кая, то это сила, и Нео был намерен испробовать всё возможное, даже если после этого он станет ещё больше похож на брата, ведь всё это не имело никакого значения, если он потеряет Кая. Он уже чувствовал, как сила из кинжала перетекала в парня, кровь останавливалась и края раны стали подсыхать, но этого мало, слишком мало, чтобы спасти жизнь. В тот момент он вспомнил об очень старой эльфийской книге, которую читал на острове, там были описаны некие чары, которые один эльф может применить всего однажды. Он закрыл глаза, сосредотачиваясь, если и это не поможет, не поможет уже ничто.

Нео поднялся с постели, стараясь прогнать мрачные воспоминания, хотя о каких воспоминаниях речь? Он живёт среди этого мрака и по сей день. Вся его жизнь слилась в сплошные страхи, боль, отчаяние и ожидание. Сейчас рана Кая уже полностью затянулась, сила, которую Нео влил в парня, сделала своё дело: она быстро залечила тело нового колдуна. Кай стал колдуном… Нет, станет если очнётся. Нео не говорил об этом никому, никто не знал о свойствах кинжала, и не догадывался, что именно он сделал, пытаясь спасти Кая.

Нео покинул комнату и спустился вниз, Мин увязался за ним. Прогулки перед рассветом в последнее время стали для них двоих нормой, ведь спать мальчик всё равно не мог. Мальчик… Теперь, глядя в зеркало, ему сложно было так себя назвать, он не выглядел, как ребёнок, его внешность стала соответствовать его возрасту. Никто из друзей не спрашивал об этих изменениях, никто вообще не пытался о чём-то спрашивать или разговаривать. Все как будто понимали, что его лучше не трогать, или даже опасались его, а взгляд Рена в его сторону и вовсе становился всё мрачнее и неприветливее. Единственным, кто пытался поговорить, был Вили, и мальчик иногда прилагал неимоверные усилия, чтобы хотя бы выслушать друга, но это было тяжело, и он всегда быстро уходил. Нео хотел, чтобы его оставили в покое, хотел одиночества, и ничего более.

Эльфы были правы… Кай находился на грани жизни и смерти, и Нео оказался на ней вместе с ним. Физически он жил – ходил, ел, если мог проглотить хоть кусок, спал, или точнее пытался, но любые желания, стремления и эмоции практически исчезли. Умом он понимал, что Вили желает ему добра, что он его друг, вот только Нео не чувствовал к нему ни дружбы, ни привязанности, ни даже симпатии. Вили и все остальные как будто растворились, перестав существовать. Остался только Кай. Взгляд на парня или воспоминания о нём возвращали Нео к чувствам. Нет, это были не просто чувства, а буря эмоций, которая захлёстывала его, причиняя боль, но эта боль была лучше, чем пустота, она заставляла его продолжать какое-то подобие жизни. Кай, Кай, Кай! Он ещё не потерял его окончательно, но уже страдал и рвался на части. Боль и ожидание стали его постоянными спутниками. Он ждал каждый день, каждый час, каждую минуту и секунду, ждал и надеялся, что Кай очнётся. Но время шло, и надежда таяла, а сердце продолжало ждать. Может, он тогда сделал что-то не так? Откуда ему было знать, как правильно, ведь он лишь однажды читал об этом. Но если он ошибся, тело Кая не восстановилось бы, правда? Тогда почему он до сих пор не очнулся?!

Над Варнией всходило солнце, и жители начинали постепенно выходить на улицы, а Нео повернул обратно к трактиру. Ему было тяжело находиться среди людей, лучше запереться в комнате с Каем, чтобы никого не видеть и не слышать. Хорошо бы ещё не встретить своих в обеденном зале, но обычно они в такую рань не вставали.

В Варнию они прибыли пару недель назад. После того как осирийцы отступили от стен Санпура и пустились в бегство, перийские войска ещё какое-то время гнали их на север, а раненные и умирающие вошли в город. Туда же отправились и Нео с ребятами, и те, кто выжил, сражаясь с отрядом Асмуна. Лекари едва успевали оказывать помощь всем нуждающимся, город кипел и бурлил, тела погибших перийцев складывали прямо на улицах. Весть о том, что с южным войском прибыл второй принц Осирии, разлетелась быстро, и через час об этом знал уже весь город. Подойти к мальчику никто не решался, пока к нему не вышел глава города, местный шайт, со своими советниками. Слова благодарности за спасение Санпура Нео практически не различал, единственное, что его волновало – это где можно разместить Кая, и когда к ним пришлют лекаря-колдуна. Глава поселил Нео и его друзей у себя, даже не смотря на то, что с ним каким-то образом оказалось четверо осирийцев, хотя это тогда волновало мальчика в последнюю очередь. Лекаря они дождались лишь к ночи, но он сказал, что для Кая сделать ничего не может, да и никто не сможет, так как мальчик сделал уже возможное, и даже больше: лекарь удивился, как парень вообще ещё жив с такой раной, зато перед уходом он вылечил Рена.

В Санпуре они пробыли всего три дня: купили телегу, и, сделав в ней лежак для Кая, покинули город. Выжившие осирийцы, что сражались на стороне Нео в последнем бою, отправились с ними, так их небольшой отряд пополнился ещё четырьмя людьми. Они не задавали мальчику никаких вопросов, да и вообще мало с кем разговаривали, но кто-то из них непрестанно находился рядом с ним, и он был им благодарен, они как будто стали для него защитной стеной от взглядов и вопросов друзей. Единственным, на что хватало Нео, были односложные ответы и предложения, при необходимости.

Рана Кая хорошо затягивалась, кормил же его Нео бульонами или жидкими кашами, осторожно вливая их ему прямо в горло. Также он готовил питательные и восстанавливающие отвары из трав, которые дал ему лекарь. Времени на их приготовление уходило много, а мальчик делал их каждый вечер, да и с телегой скорости в пути не прибавлялась, так что передвигались они медленно, благо ни одного осирийского отряда они по дороге не встретили.