Том 2. Аскетические опыты. Часть II - Святитель Игнатий Брянчанинов

Этими извлечениями из святых Отцов, как удовлетворительно объясняющими делание молитвы Иисусовой, мы довольствуемся. В прочих Отеческих писаниях изложено то же самое учение. Признаем нужным повторить возлюбленным отцам и братиям нашим предостережение, чтоб они не устремлялись к чтению Отеческих писаний о возвышенных деланиях и состояниях иноческих, хотя к этому чтению влечет любознательность, хотя это чтение производит наслаждение, восторг. Наша свобода, по свойству времени, должна быть особенно ограничена. Когда имелись благодатные наставники, тогда увлечения новоначальных удобно замечались и врачевались. Но ныне некому ни уврачевать, ни заметить увлечения. Часто пагубное увлечение признается неопытными наставниками великим преуспеянием, увлеченный поощряется к большему увлечению. Увлечение, подействовав на инока и не будучи замечено, продолжает действовать, уклонять его более и более от направления истинного. Можно безошибочно сказать: большинство находится в разнообразном увлечении, отвергших свое увлечение и увлечения очень мало, не увлекавшихся не существует. По этой причине, когда Отеческие книги остались нам в единственное средство руководства, должно с особенною осторожностию и разборчивостию читать их, чтоб единственное средство к руководству не обратить в средство к неправильной деятельности и проистекающему из нее расстройству. «Будем искать, — говорит святой Иоанн Лествичник о выборе наставника, — не предведущих, не прозорливых, но паче всего точно-смиренномудрых, наиболее соответствующих объемлющему нас недугу, по нравственности своей и месту жительства» [796]. То же должно сказать и о книгах, как уже и сказано выше: должно избирать из них никак не возвышеннейшие, но наиболее близкие к нашему состоянию, излагающие делание, нам свойственное. «Великое зло, — сказал святой Исаак Сирский, преподавать какое-либо высокое учение тому, кто еще находится в чине новоначальных и по духовному возрасту — младенец» [797]. Плотский и душевный человек, слыша духовное слово, понимает его соответственно своему состоянию, извращает, искажает его, и, последуя ему в его извращенном смысле, стяжавает ложное направление, держится этого направления с упорством, как направления, данного святым словом. Некоторый старец достиг христианского совершенства по особенному смотрению Божию, вступив вопреки правилам в безмолвие с юности своей. Сперва он безмолвствовал в России в лесу, живя в землянке, а потом в Афонской Горе; по возвращении в Россию, он поместился в общежительный заштатный монастырь. Многие из братий, видя в старце несомненные признаки святости, обращались к нему за советом. Старец давал наставления из своего устроения и повреждал души братий. Некоторый, хорошо знакомый старцу, монах говорил ему: «Отец! ты говоришь братии о деланиях и состояниях, не доступных для их понятия и устроения, а они, объясняя твои слова по своему и действуя согласно этому объяснению, наносят себе вред». Старец отвечал с святою простотою: «Сам вижу! да что ж мне делать? я считаю всех высшими меня, и, когда спросят, отвечаю из своего состояния». Старцу был неизвестен общий монашеский путь. Не только пагубен для нас грех, но пагубно и самое добро, когда делаем его не вовремя и не в должной мере; так пагубны не только голод, но и излишество в пище и качество пищи, не соответствующее возрасту и сложению. Не вливают вина нова в мехи ветхи: аще ли же ни, то просадятся меси, и вино пролиется, и меси погибнут; но вливают вино ново в мехи новы, и обое соблюдется [798]. Это сказал Господь о деланиях добродетели, которые непременно должны соответствовать состоянию делателя, иначе они погубят делателя и сами погибнут, то есть предприняты будут бесплодно, во вред и погибель души, противоположно своему назначению.

Кроме вышеизложенных пособий, для вспомоществования новоначальным в упражнении молитвою Иисусовою имеются разные другие пособия. Исчисляем главные из них. 1) Четки или лестовка. Четки состоят обыкновенно из ста зерен, а лестовка из ста ступеней, так как правило, совершаемое с молитвою Иисусовою, обыкновенно исчисляется сотней молитв. По четкам считаются поклоны, также и сидя иноки упражняются молитвою Иисусовою первоначально по четкам. Когда же при молитве усилится внимание, тогда прекращается возможность молиться по четкам и исчислять произносимые молитвы: все внимание обращается к молитве. 2) Очень полезно обучаться молитве Иисусовой, совершая ее с поклонами земными и поясными, полагая эти поклоны неспешно и с чувством покаяния, как полагал их блаженный юноша Георгий, о котором повествует святой Симеон Новый Богослов в Слове о вере [799]. 3) В церкви и вообще при упражнении молитвою Иисусовою полезно иметь глаза закрытыми и 4) держать левую руку у персей, над левым сосцем груди, несколько повыше его: последний механизм способствует к ощущению силы словесности, находящейся в персях. 5) Безмолвствующим Отцы советуют иметь несколько темную келлию, с завешенными окошками, для охранения ума от развлечения и для воспомоществования ему сосредоточиваться в сердце. 6) Безмолвствующим советуют сидеть на низком стуле, во-первых, потому, что внимательная молитва требует спокойного положения, а во-вторых, по образу слепого нищего, упоминаемого в Евангелии, который, сидя при пути, вопиял ко Господу: Сыне Давидов Иисусе, помилуй мя [800], — был услышан и помилован. Также этот низкий стул изображает собою гноище, на котором был повержен Иов, вне града, когда диавол поразил его с ног до головы лютою болезнию [801]. Инок должен видеть себя изувеченным, искаженным, истерзанным греховностию, извергнутым ею из естественного состояния, повергнутым в противоестественное, и из этого бедственного состояния вопиять ко всемилостивому и всемогущему Иисусу, Обновителю человеческого естества: помилуй мя. Низкий стул очень удобен для упражнения молитвою Иисусовою. Этим не отвергается стояние при ней; но так как почти все время истинного безмолвника посвящено молитве, то и предоставляется ему заниматься ею и сидя, а иногда и лежа. Особенно больные и престарелые должны остерегаться излишнего телесного подвига, чтоб он не истощал сил их и не отнимал возможности заниматься подвигом душевным. Сущность делания в Господе и в имени Его. Расслабленный был свешен на одре своем пред Господом сквозь покров дома и получил исцеление [802].

Исцеление привлекается смирением и верою. — 7) Подвижники умного делания иногда имеют нужду помогать себе обливанием холодною водою или прикладыванием к местам прилива крови намоченных водою полотенец. Вода должна быть летняя — никак не самая холодная, потому что последняя усиливает разгорячение. Вообще умственные занятия имеют свойство производить жар в известных сложениях. Такой жар чувствовал в себе преподобный авва Дорофей, когда занимался науками, почему и прохлаждал себя водою [803]. Такой жар непременно должны ощутить те, которые будут очень понуждать себя к соединению ума с сердцем при помощи вещественных пособий, придавая им излишнее значение и не придавая должного значения духовным пособиям. При особенном вещественном усилии к сердечной молитве начинает действовать в сердце теплота. Эта теплота есть прямое следствие такого подвига [804]: всякий член человеческого тела, подвергаемый трению, разгорячается; то же делается и с сердцем от постоянного, продолжительного напряжения его. Теплота, являющаяся от усиленного, вещественного подвига также вещественна. Это — теплота плотская, кровяная, в области падшего естества [805]. Неопытный подвижник, ощутив эту теплоту, непременно возомнит о ней нечто, найдет в ней приятность, услаждение, в чем начало самообольщения [806]. Не только не должно думать чего-либо особенного об этой теплоте, но напротив того, должно принять особенные меры предосторожности при появлении ее. Предосторожность необходима по той причине, что эта теплота, как кровяная, не только переходит по разным местам груди, но и очень легко может упасть на нижние части чрева, произвести в них сильнейшее разжжение. Естественно, что при этом начинает действовать плотское вожделение, свойственное этим частям в состоянии разгорячения. Некоторые, придя в это состояние и не понимая совершающегося с ними, вдались в смущение, в уныние, в отчаяние, как это известно из опыта. Признавая свое состояние бедственным, они прибегли к знаменитым старцам, ища в их советах врачевания душам своим, растерзанным горестию и недоумением. Старцы, услышав, что при призывании имени Иисуса явилось сильнейшее разжжение, соединенное с действием вожделения, ужаснулись козням диавола. Они признали тут страшную прелесть, страждущим воспретили упражнение молитвою Иисусовою, как причиною зла, многим другим подвижникам поведали это обстоятельство, как замечательное бедственное последствие упражнения молитвою Иисусовою. И многие поверили произнесенному суду по уважению к громкому имени старцев, поверили суду, как выведенному из самого опыта. Между тем, эта страшная прелесть есть не что иное, как прилив крови, происшедший от усиленного, невежественного употребления вещественных пособий. Этот прилив легко может уврачеваться в два, три дня прикладыванием к воспалившимся частям полотна, напитанного летнею водою. Гораздо опаснее, гораздо ближе к прелести, когда подвижник, ощутив кровяную теплоту в сердце или груди, сочтет ее за благодатную, возмнит о ней, а потому и о себе нечто, начнет сочинять себе наслаждение, омрачать, обманывать, опутывать, губить себя самомнением. Чем более понуждения и напряжения в подвижнике по телу, тем кровяная теплота разгорается сильнее. Оно так и быть должно! Чтоб умерить эту теплоту, чтоб предупредить падение ее вниз, должно не нажимать ума с особенным усилием в сердце, должно не утруждать сердца, не производить в нем жару чрезмерным удерживанием дыхания и напряжением сердца; напротив того, должно и дыхание приудерживать тихо, и ум приводить к соединению с сердцем очень тихо; должно стараться, чтоб молитва действовала в самой вершине сердца, где пребывает словесная сила, по учению Отцов, и где, по этой причине, должно быть отправляемо Богослужение. Когда Божественная благодать осенит молитвенный подвиг и начнет соединять ум с сердцем, тогда вещественная кровяная теплота совершенно исчезнет. Молитвенное священнодействие тогда вполне изменяется: оно делается как бы природным, совершенно свободным и легким. Тогда является в сердце другая теплота, тонкая, невещественная, духовная, не производящая никакого разжжения — напротив того, прохлаждающая, просвещающая, орошающая, действующая как целительное, духовное, умащающее помазание, влекущая к неизреченному люблению Бога и человеков, — так поведает об этой теплоте преподобный Максим Капсокаливи из своего блаженного опыта [807]. Предлагаю отцам и братиям убогий совет, умоляя их не отвергнуть убогого совета моего: не понуждайте себя преждевременно к открытию в себе сердечного молитвенного действия. Нужна, нужна благоразумная осторожность, особенно в наше время, когда уже почти невозможно встретить удовлетворительного наставника для этих предметов, когда подвижник должен пробираться сам, ощупью, при руководстве писаниями святых Отцов, в сокровищницу знаний духовных, и также ощупью, сам, выбирать из них свойственное себе. При жительстве по евангельским заповедям, займитесь внимательной Иисусовою молитвою по способу святого Иоанна Лествичника, соединяя молитву с плачем, имея началом и целию молитвы покаяние. В свое время, известное Богу, откроется само собою действие сердечной молитвы. Такое действие, открываемое прикосновением перста Божия, превосходнее достигаемого усиленным принуждением себя при посредстве вещественных пособий. Превосходнее оно во многих отношениях: оно гораздо обширнее, обильнее, оно вполне безопасно от прелести и других повреждений; получивший таким образом, видит в получении единственно милость Божию, дар Божий, а достигший при усиленном употреблении вещественных пособий, видя дар Божий, не может не видеть своего подвига, не может не видеть самого механического способа, им употребленного, не может не приписывать ему особенной важности. Это на тонком мысленном пути — значительный недостаток, значительное претыкание, значительное препятствие к развитию духовного преуспеяния. Для развития духовного преуспеяния нет ни конца, ни пределов. Ничтожное, незаметное упование на что-либо вне Бога может остановить ход преуспеяния, в котором и вождь, и ноги, и крылья — вера в Бога. «Христос для верующего — все», — сказал святой Марк [808]. Из употреблявших с особенным тщанием вещественные вспомогательные средства достигли преуспеяния весьма редкие, а расстроились и повредились весьма многие. При опытном наставнике употребление вещественных пособий мало опасно, но при руководстве книгами оно очень опасно по удобности впадения, по неведению и неблагоразумию, в прелесть и другие роды душевного и телесного расстройства. Так некоторые, увидев вредные последствия безрассудного подвига и имея о молитве Иисусовой и сопутствующих ей обстоятельствах лишь поверхностное и сбивчивое понятие, приписали эти последствия не неведению и безрассудству, но самой всесвятой молитве Иисусовой. Может ли что быть печальнее, бедственнее этой хулы, этой прелести?