Секреты модельной общаги - Аманда Керлин

Не придав ее исчезновению большого значения, я листала подаренный Виллемом альбом, останавливаясь на репродукциях Чака Клоуза,[43] когда пришла Кайли.

— Ты не поверишь, когда услышишь, что случилось с Кристианой!

Ей не терпелось поделиться новостями, полученными «из первых рук», то есть от какой-то ее

подружки из агентства, которая не жила в общаге. Эта самая девушка была на короткой ноге с Люком, вот он-то и сообщил ей все невероятные подробности происшедшего.

Оказалось, что после того, как я прервала свидание Кристианы, войдя в гостиную, они с парнишкой Дэнни ушли из квартиры искать место, чтобы продолжить начатое. Поднялись на лифте на верхний этаж, затем вышли на лестницу и уже пешком дотопали до аварийного выхода на крышу. Там их никто не мог побеспокоить. Они даже не подозревали, что охранники здания установили камеру наблюдения, чтобы отслеживать всех, кто поднимается на крышу, после того как какие- то пьяные идиоты забросили пару пластмассовых стульев на соседний дом.

Дежурный как раз проверял все мониторы, когда увидел парочку на лестнице. Кристиане чертовски не повезло, что, занимаясь сексом, она развернулась лицом к камере, так что консьерж прекрасно видел, кто это. И он знал ее имя. В начале недели она потребовала, чтобы он доставил ей пару посылок прямо до двери.

Консьерж позволил им закончить дело — тут нужно отдать ему должное — и, дождавшись утра, позвонил в агентство. И хотя Кристиана обводила вокруг пальца десятки мужчин в ночных клубах, дежурный видел ее без косметики и знал, что она малолетка. Если верить Люку, Рейчел пришла в ярость, но постаралась не раздувать громкого скандала, так как речь шла о несовершеннолетней. Она позвонила матери Кристианы в Вайоминг, не забыв сообщить, какие титанические усилия прилагает агентство, пытаясь ограждать своих девушек от зла, но невозможно следить за моделями круглые суткигу них на это нет полномочий, и т. д. и т. п. Люк потихоньку подключился к телефонной линии и прослушал весь разговор.

С мамочкой Кристианы чуть не случился инфаркт, когда она услышала новость.

— Я так и знала! Я так и знала!

Что именно она знала, осталось непонятным: то ли то, что Кристиана нимфоманка, то ли то, что обязательно случится беда, пусть даже не связанная с террористами.

— Ничего ей не говорите! — велела мамаша нашей Рейчел. — Ни звука, черт бы ее побрал. Я вылетаю в Нью-Йорк ближайшим рейсом. Если проговоритесь — она сбежит. Я усыплю ее хлороформом, если понадобится, чтобы вернуть ее домой!

Мы так и не узнали, понадобился ли ей хлороформ или нет, — нам стало лишь известно, что ее мамочка успела на ближайший рейс до Нью-Йорка и втайне от всех увезла Кристиану домой.

Больше мы о ней не слышали.

Робер оставил одно сообщение. Затем другое. Где-то неделю спустя он еще раз о себе напомнил. А потом все. Я не стала слушать, что он там наговорил, просто удалила. В ответ я послала коротенькую эсэмэску: «Очень занята, поговорим позже». Как бы там ни было, уверена, что компанию ему составила его «приятельница» из моделей, она же и утешила его по поводу эректильной дисфункции.

Решив порвать с французом, я подумала, что наконец смогу узнать, какая кошка пробежала между дю Круа и Виллемом, что же все-таки заставило Робера предостеречь меня насчет бельгийца?

Биллем изучал приобретенную картину Чака Клоуза, проверяя, не повредили ли ее при доставке в галерею.

— Изумительно, не правда ли? — обратился он ко мне с вопросом. — Настоящая находка. То есть, конечно, ее не сравнить с портретом Филипа Гласса,[44] не тот уровень, но где взять в наши дни тот уровень? Я уже позвонил мистеру Смиту и рассказал о новинке.

Я согласилась, что картина великолепна. Но в эту минуту мне было не до искусства.

— Послушай, Биллем, ты помнишь, я как-то спрашивала тебя о Робере дю Круа? — с самым невинным видом поинтересовалась я.

Биллем оторвался от холста и посмотрел на меня серьезным взглядом.

— Да… — ответил он.

— Можешь не беспокоиться, я не… то есть он сейчас для меня ничто, — поспешила пояснить я. — Просто… он однажды заговорил о тебе, и мне стало любопытно, как вы познакомились.

— Рад слышать, что ты больше не встречаешься с этим человеком, — сказал Биллем. — Я удерживался от каких-либо замечаний в его адрес, думая, что он как-то… исправился. Мне не хотелось ничего портить, не хотелось, чтобы ты думала, будто я навредил тебе.

Он прокашлялся и продолжил:

— Мы познакомились не так давно в Париже. Уже тогда его увлечение моделями превратилось в манию — он встречался со всеми подряд, использовал и выплевывал, предпочитая новеньких. В то же время он вел себя очень осторожно. Его внешность, обаяние и деньги позволяли ему топтать этих бедняжек. Он завел себе целый гарем, как говорится. В их число попала очень дорогая мне подруга, бельгийская модель. Он встречался с ней изредка, держа в секрете похождения с другими девушками, но она успела серьезно влюбиться в это животное. Однажды вечером в баре «Шива» я имел несчастье оказаться за одним столиком с дю Круа. Он был пьян. Кто-то из его друзей спросил, кого он предпочтет: новенькую модель восемнадцати лет из Финляндии или двадцатитрехлетнюю. Я понял, что речь идет о моей подруге, которая в эту самую минуту, должно быть, горько плакала из-за того, что они не встретились этим вечером. Услышав вопрос, Робер улыбнулся, словно вел разговор о последних моделях «порше», а не о живых людях. Рассмеявшись, он сказал: «Они обе потрясающие, но первой девушке восемнадцать… поэтому, наверное, выберу ее!» Компания заржала, а я промолчал. «Но от второй я не собираюсь отказываться, по крайней мере до тех пор, пока не уломаю финку». Я тут же покинул компанию, сославшись на головную боль, а сам отправился к моей подруге и рассказал ей о том, что слышал. Наверное, я совершил ошибку. Она была просто убита горем. Плохо соображая, начала вдруг обвинять меня за то, что принес ей несчастье. Заявила, что ей все равно, что она никогда бы не порвала с Робером и пускай у него будут другие девушки — лишь бы она об этом ничего не знала. Она прогнала меня, а затем отправилась к Роберу. Каким-то образом ей удалось проникнуть в здание. Там, на его квартире, она прервала очередное «уламывание» финки. Робер потерял обеих девушек. Он был убежден, что я обо всем рассказал подруге из ревности, а вовсе не потому, что желал ей добра. Никаких видов на нее у меня тем не менее не было. Девушка впала в депрессию, и вся эта история испортила ее карьеру модели. Из-за этого человека я потерял ее как по- другу. И хотя не прошло и месяца, как он завел роман с очередной красоткой, дю Круа по своей низости продолжал обвинять меня в потере обеих девушек. Он никогда не признавался в своем донжуанстве. С тех пор мы с ним заклятые враги.