Дракон восточного моря, кн. 3. Каменный Трон - Елизавета Дворецкая

– И теперь ты – настоящая богиня? – спросил Торвард.

– Теперь Великая Богиня – во мне. Но я сохраню тот облик, к которому ты привык. Сохраню навсегда. Он не состарится и не увянет, и все это благодаря тебе. Прекрасен дар, который ты преподнес мне, и я отблагодарю тебя за него. Моя любовь и благословение навеки пребудут с тобой. На моей земле твоего проклятья отныне не существует. Останься со мной, и боль никогда не вернется в твое сердце, а тьма в душу. Я навсегда сохраню любовь к тебе, к тому, кто смог призвать силу бога и сделать меня богиней, и жизнь твоя на острове Эльтенн будет одним непрерывным счастьем. Ты хочешь этого?

Торвард молчал. На Зеленых островах он нашел поистине свою Страну Вечной Юности, Страну Блаженства, куда так стремились попасть после смерти все уладские герои. Для него это блаженство начнется еще при жизни. Прямо сейчас. Ибо просто жизнь, свободная от черной тяжести проклятья, от тяги к разрушению, от жажды смерти, от ярости, слепящей глаза, уже сама по себе казалась блаженством. И к тому же рядом будет Элит – прекраснейшая из женщин, страстная возлюбленная, которая и через двадцать, и через тридцать лет сохранит ту же гладкую кожу, стройный стан и глаза, сияющие ясным блеском юности.

Но… принять это счастье для Торварда означало почти то же самое, что умереть прямо сейчас. Любовь Элит могла защитить его от проклятья только на земле Зеленых островов. А значит, он будет навеки прикован к ним. А как же Фьялленланд? Даже чувствуя себя богом, способным творить новые миры, Торвард не мог забыть тот мир, который сотворил его. Бурые скалы, над которыми волны разбиваются в мелкую пыль, где чайки кричат, сражаясь за выброшенные рыбаками рыбьи внутренности, где стоит старинный длинный дом, жилище фьялленландских конунгов, – дом, где он родился. И дом ждет его. Ведь не для того Аскефьорд вырастил его, чтобы он ушел навсегда.

– Спасибо тебе, – сказал он и погладил Элит по щеке. – Благословлять я тебя не буду, ты сама теперь кого хочешь благословишь. – Он усмехнулся, чувствуя, что и в этой богине всегда будет видеть свою подругу, которую однажды принес в бруг Айлестар, перекинув через плечо. – Но я должен пройти свой путь до конца. Я хочу преодолеть свое проклятье, а не спрятаться от него. И быть от него свободным по всем землям, а не только здесь.

Элит смотрела ему в глаза и улыбалась.

– Ты не мог ответить иначе. Если бы ты был другим, я не избрала бы тебя.

Когда окончательно рассвело и рассеялся туман, с уступов горы Ло-Риген стало видно, что на востоке появился еще один остров. Он лежал довольно далеко, и рассмотреть его не удавалось, но его появление настолько потрясло всех, что властители Зеленых островов забыли даже о назначенном на этот день торжественном событии.

– Каладболг, Созидающий Земли, создал этот остров для меня, – объявила сияющая Элит. – Он зовется Эльтенн, ибо я – его хозяйка, королева и богиня.

Люди с трудом верили, что это не морок, что почти у них на глазах свершилось то, что происходит только в сказаниях о сотворении земли. Торварду тоже было любопытно, что же он вытащил из моря, поэтому он велел спустить на воду «Ушастого Дракона» и повез всех знатных гостей к новому острову. Возле того уж качались на волнах многочисленные куррахи: жители ближайших островов тоже заметили чудо, но приближаться к новой загадочной земле никто не решался. И «Ушастый Дракон» Торварда конунга первым коснулся своим днищем песка на его берегах.

Торвард спрыгнул в воду, и сверху ему передали Элит. Держа ее на руках, он прошел через волны прибоя и поставил дочь Клионы на землю впереди себя. Только она, богиня нового острова, могла первой ступить на него.

И новый остров словно вздохнул полной грудью, когда она, его душа, вошла в него: над берегом пролетел порыв свежего ветра, волны взметнулись хороводом возле камней, зашелестели ветви деревьев. Полетели над головами птицы. Элит шла по траве, и плавные очертания холмов вокруг будто отражали очертания ее тела, а река словно старалась струить свои воды вместе с ней, шаг в шаг.

– Иди же сюда! – Элит обернулась и поманила Торварда. – Приветствую тебя на моей земле, которая тебе обязана своим рождением!

– Дети у меня уже есть, – пробормотал Торвард. – Голов шесть или семь… Но чтобы сразу целый остров…

Получив разрешение хозяйки, короли и простые жители высадились на остров Эльтенн и провели там целый день, любуясь его нетронутой красотой. В рощах было полно зверья, и стройные лани без боязни выходили на опушки, разглядывая людей огромными удивленными глазами. Эльтенн – остров Лани – теперь будет зваться это место, в котором еще так много простора для всех, кто хочет здесь жить. А в сумерках Элит опять увела Торварда в холмы и там, на траве, полночи изливала на него истинно божественный пыл, будто хотела немедленно населить свой остров новым человеческим родом.

Но дело, для которого все собрались, еще не было закончено, и назавтра все снова перебрались на Голуг и поднялись на гору Каменного Трона. Самой довольной выглядела королева Фиал: благодаря Торварду и Элит будущий ард-риг получит во владение не пять, а шесть островов.

В полдень все собрались на вершине. Королевы, одетые в самые лучшие одежды, стояли с цветами в руках, готовые приветствовать новое воплощение Светлого Луга, – Элит, Гвендиль, Тейне-Де, Фиал, Хелиген с плотно сжатыми бледными губами, и даже пятилетняя Грайне, дочь Махдада, которую тот немедленно объявил Девой Клионна, раз уж Элит отныне выходит из Дома Клионн, чтобы основать свой собственный.

Торвард стоял поодаль, возле прочих мужчин, и наблюдал за происходящим, насмешливо сузив глаза. После всего случившегося его, наверное, ничто уже не могло удивить или потрясти, и итог этой саги казался ему весьма забавным. Мог ли он предполагать в тот зимний вечер, когда стучал в ворота какой-то усадьбы на Квартинге, чтобы найти приют для дружины до утра, что в конце концов это приведет к появлению на Зеленых островах нового ард-рига и даже новой земли?

Элит и Гвендиль подали Бьярни руки и помогли взойти на первую ступень. Дальше он пошел сам. И так же, как и Торварду ночью, – он, разумеется, не знал, что расторопный конунг фьяллей и тут успел побывать раньше всех, – при каждом шаге ему казалось, что он возносится высоко-высоко над землей и видит чуть ли не весь мир сразу.

Оказавшись наконец на вершине, он присел на край жесткого прохладного камня. Ветер дул в лицо, нес запах трав и морской влаги, но никакого особого благоговения Бьярни не ощущал. Зато вид отсюда открывался такой широкий, что захватывало дух. И Бьярни невольно повернулся на восток, словно хотел посмотреть, не видит ли его родина, как высоко забрался бывший сын рабыни.