Камелот. Осколки легенд - Аскольд Запашный

Ил не справился с эмоциями и грохнулся в обморок.

Кай подтолкнул плечом Кристофера:

— Она поцеловала его! Вечно девицы любят лизаться с животными!

— Я все слышу, — сказал Ил, лежащий на земле, раскинув ноги и руки, как морская звезда. — Я бы еще поспорил о том, кто в большей степени осел: кто гордится своим происхождением или тот, кто прячет длинные уши и хвост с кисточкой под дорогой попоной и мнит себя скакуном!

— Ах ты, жаба-переросток! — засмеялся Кай и кинулся к Илу.

Тот мгновенно вскочил на ноги и рванул в чащу.

Рыцари не могли не смеяться, глядя на концерт, устроенный хемелом.

Принц тоже хохотал от души, и только холодный сквознячок тоски отравлял ему радость. Он тосковал по Эдему. Брат всегда любил праздники и был душой компании, он желал, чтобы смотрели только на него, слушали только его, смеялись его шуткам… Вопиющий эгоизм Эдема всегда был синонимом его очарования, и, утратив его, он стал бы не так интересен. Ричарду очень не хватало брата…

Глава 23

Идея с праздником всем была по сердцу. Наверное, странно было веселиться в походе против Зла, но тому находилось оправдание. Это была своего рода разрядка для воинов, которые уже многое пережили и которым предстояло еще многое пережить, это был некий стимул осознать: мирная жизнь, полная радостных событий, зависит от каждого из них.

Ричарду вспомнились рассказы мужчин старшего поколения о Крестовых походах в Землю обетованную, и какими бессмысленными они показались ему сейчас! Все эти рыцари считали, что своими действиями укрепляют веру. Вот только вера не нуждается в укреплении, она либо есть, либо ее нет.

Эти походы обернулись бесчисленными жертвами и горем для целых народов… Недаром ту эпоху называли «темными веками». Теперь Ричарду стало понятно, что в те времена не обошлось без Даркана — темного лорда, который еще несколько столетий назад пытался раскачать Мироздание исподволь, пока не принялся за него всерьез…

К тому времени как на лес опустилась ночная тьма, в лагере заполыхали костры, на которых поджаривалась дичь, распространяя вокруг чудный аромат.

Видимо, после соревнований в искусстве охоты, рыцари решили поразить друг друга кулинарными способностями. В особенности это касалось двоих: Тиана и Зорена. Они, как мальчишки, скрывали друг от друга рецепты травяных смесей, которыми натирали туши животных перед тем, как надеть их на вертел. А Тиан даже умудрился втайне от конкурента отыскать в лесу дикую яблоню и нафаршировать кабана ее плодами.

За этим кулинарным поединком наблюдали Ил и Анаис, которые сообща создавали вокруг праздничную обстановку.

Ричард с умилением следил за тем, как под чутким руководством Анаис его рыцари украшали поляну к празднику. Элиот зажигал факелы вокруг импровизированного стола для пира, а Кай и Фландер были заняты таким делом, на которое Ричард не мог смотреть без улыбки.

— Посмотри, Кай и Фландер плетут гирлянды из цветов, — негромко сказал Ричард подошедшему к нему Томасу Бартолу. — Жаль, что момент уйдет и к этому больше нельзя будет вернуться.

— Знаешь, в том месте, где я жил раньше… — начал Томас.

— Опять он свою песню завел, — махнул рукой Крис.

Томас бросил в его сторону обиженный взгляд, идущий из самой глубины его ранимой творческой души.

— Я, конечно, не паладин, — сказал он Ричарду. — И мне не пристало разговаривать с лордом в неуважительном тоне, а ему, очевидно, кажется, что он может позволить себе издеваться над ученым, который всю свою жизнь отдает науке, чтобы наш мир развивался! — Подбородок Томаса нервно дрогнул. — И если бы благородный сэр хоть немного верил в техническое развитие, то смог бы в нем поучаствовать, а не просто коптить небо!

— Это ты так изящно выпрашиваешь у принца деньги из казны для своих сумасшедших экспериментов? — съязвил Крис, подняв бровь.

— Вот, полюбуйся! — сказал Бартол. — Абсолютно плоское восприятие! Я же говорю — богатый неуч!

Наконец все приготовления были завершены и лорды сели за стол, а башельеры расселись вокруг, под деревьями. Неизвестно, что доставляло последним большее удовольствие: вкусная еда или наблюдение за тем, как веселятся господа.

Несмотря на потерю повозки с провизией, для праздника нашлось всё: и лесные фрукты, и орехи, и даже вино, которое, оказывается, рыцари провезли в других повозках.

Анаис сидела в середине стола, принимая ухаживания одновременно Кристофера, Тиана и Зорена. Двое последних никак не хотели уступать друг другу ни в чем, и единственным способом закончить начатое еще с охоты противоборство было отправить их спать. Но они явно были настроены пообламывать сопернику рога, как олени весной.

— Леди. — Зорен склонил голову, приглашая Анаис на танец, в то время как она собралась откусить кусочек яблока.

Девушка застыла с открытым ртом.

— Ты не даешь даме поесть! — возмутился Тиан. — Может, желаете немного вина? — Он услужливо поднял кувшин, готовясь долить рубинового напитка в бокал Анаис.

— Сдается мне, ты пытаешься закормить леди, чтобы она не могла танцевать. — Зорен сощурил свои большие, голубые, немного навыкате глаза. От этого они словно спрятались глубоко за веки, и его орлиный нос стал выделяться сильнее, делая выражение лица еще более подозрительным.

— А ты пытаешься увлечь ее танцами, чтобы остаться с дамой наедине и не дать возможности всем нам, — Тиан развел руками, описывая стол, — наслаждаться ее обществом. Это нечестно! — громко сказал рыцарь, апеллируя к остальным лордам.

— Да, да! Тиан прав! — шутливо поддержала его аудитория.

— Я вовсе не собирался отнимать у вас единственную прекрасную даму в нашем обществе, — начал оправдываться Зорен. — Но она обещала мне танец.

— Лорд Зорен прав, — вступила в разговор Анаис. — К тому же этот праздник, посвященный нашим прекрасным охотникам, не должен быть омрачен спорами. — Она встала из-за стола. — Я станцую с каждым, кто пожелает. Но первый танец я отдаю победителям. — С этими словами Анаис протянула руки Зорену и Тиану, приглашая их танцевать.

Вокруг раздались аплодисменты. Троица вышла на свободный пятачок. Тут же нарисовался Ил, дожевывающий на ходу лист сельдерея. И где он его раздобыл?!

— А ну, вставайте, вставайте! Уже пора! — закричал он воинам, призванным исполнять в этот вечер роль музыкантов, хлопая в ладоши, как заправский распорядитель бала.

Хемел принялся вырывать куски мяса у них из рук, заставляя бросить трапезу и проследовать к месту, где должен был сидеть оркестр. Те нехотя оставили еду и, вытирая руки об одежду, стали доставать инструменты. Появилась флейта и инструмент, похожий на небольшой лук, на котором вместо тетивы была натянута струна.