Что там, за чертой? (СИ) - Шадоу Мунлайт

Женские пальцы перебрали его яйца, погладили член и через мгновение он ощутил, что на его бодрый, рвущийся в бой боец погружается в женское влажное, горячее естество. Боже, как хорошо! Сладость подобного погружения кружила Саше голову, за него он готов был отдать все. Краем сознания он отметил, что сегодня его повелительница кажется легкой, почти невесомой, а его члену теснее, чем обычно. И вот началось движение, вначале медленное, потом все ускоряющееся. «Да! Да! Бери меня, бери!» — думал Саша. Вот оно счастье! Движения на нем сводили с ума. Внизу живота разгорался жар, грозящий скорым извержением вулкана. Из экстаза его вырвали знакомые голоса.

— Да, дела! — это произнесла Вика слева, — Интересное кино! — раздался Анин голос с другой стороны.

Но если это не Вика и не Аня — то кто же это? Его решили отдать кому-то поиграть, не спрашивая его мнения? Впрочем, пусть поступают, как хотят… но все же:

— Кто же, кто же на мне?!

— Это я. Теперь ты мой. И никуда от меня не денешься.

Светин голос? Этого не может быть! Он, наверное, сошел с ума. Откуда здесь ей быть? И разве она стала бы трахать его, связанным?

— Света?!

— Да, это Света, — произнесла Аня и сняла с его глаз повязку. Саша во все глаза смотрел на прекрасную обнаженную девушку, азартно скачущую на нем. Девушка лукаво и победно смотрела на него. Наготу девушки Саша видел лишь частично во время купания, но это было поздно вечером. А сейчас он смотрел и не мог отвести глаз.

— Извини, мой маленький, что без предупреждения, но мне показалось, что так будет лучше, — сказала Вика, — впрочем, если ты против, если тебе не нравится, я могу сказать Свете остановиться, слезть с тебя и уйти… мне сделать это?

— Не надо!

— Вот и я думаю, что не надо. Ты представляешь, это девушка пришла и сказала, что любит тебя… и что ты к ней не равнодушен. Я и решила, что надо дать вам соединиться, сердцами так сказать. Удивительно и возмутительно, но я и не знала такой важной информации. Наказать бы тебя за это, хотя боюсь это делать придется уже не мне.

Но Саша почти не слышал последних слов Вики… Вначале, их заглушили крики Светы, наконец-то получившей от юноши то, чего хотела получить еще годы назад. А через пару минут сгусток плазмы, поднимающийся из глубин мальчика, выстрелом вырвался наружу, Саша содрогнулся, закричал, забился в наручах и поножах. Когда оба стихли, Света улеглась поверх юноши и, улыбаясь, посмотрела ему в глаза.

— Возможно, это придется делать мне, Вика?

— Я на это надеюсь. Видишь ли, я в свое время увлеклась этим мальчиком, он очень милый и сладкий, мне и Анне с ним приятно было играть — но не более. А он ко мне прикипел, бедненький. Ну и что с ним потом делать, как наиграюсь? Выбросить жалко, да и не по человечески, а жить то как? Я на десять лет старше его все-таки. А за этим мальчиком нужен глаз да глаз. Воспитывать его, руководить им, заботиться о нем, наказывать его ради его же блага. Я делала и продолжала бы делать все ради него, но кто же лучше позаботится, чем тот, кто любит верно? Тем более, что у него со мной нет никакого будущего, а у вас могли бы быть серьезные отношения, вы могли бы создать семью. Как ты считаешь?

— Именно так я и думаю, Вика. Я люблю этого проказника давно и всем сердцем. И я хочу и смогу сделать его счастливым.

— Ну, так что скажешь, Саша? Ты хотел бы навсегда стать Светиным?

Душу юноши раздирали противоречивые чувства. Неожиданно он понял, что действительно любит эту девушку и слова, сказанные им в прошлый четверг, были не случайны. Он хотел бы быть с ней. Но… ведь она же не госпожа! Разве она сможет указывать ему, руководить им? Играть с ним, в конце концов? Это же Света, подруга его детских дней! Та, которую он тайно вожделел будучи подростком… И Вика… А как же Вика, разве он ей больше не нужен? Он столько вытерпел ради того чтобы быть с ней, разве это напрасно?! Обида переполнила парня.

— Повелительница Вик…

— Давай сейчас лучше просто Вика.

— Вика, я люблю Свету… я хотел бы быть с ней… но как же я, Вы… я же Вас обожаю… вы столько для меня сделали… Вы говорили, что я Ваша любимая игрушка, Ваш сладкий мальчик… а сейчас я что, стал не нужной игрушкой? Вы меня прогоняете? — шепотом спросил Саша.

— Ты меня совсем не понял, Сашенька, — Вика говорила ласково, терпеливо, по- доброму, — я тебя не прогоняю. Хочешь — оставайся. Быть любимой игрушкой хорошо, но быть любимым мужчиной своей госпожи — много лучше. Я рада, что ты меня обожаешь, мне было бы грустно, если бы было не так. Но со Светой, которая тебя любит, тебе будет лучше. А я… я всегда буду рядом, буду навещать — в гости заходить к тебе и Свете. Всегда помогу ей советом относительно тебя. Мы с Аней хотели оставить здесь вас со Светой на неделю. Приедем, если окажется, что тебе со Светой плохо — я заберу тебя. Ну что, пойдешь к Свете? Ведь если останешься со мной, ты не сможешь быть со своей любимой девушкой.

— Я пойду… конечно пойду… но ведь Света… она же не госпожа… она и играть даже не умеет как надо… нет, это не важно, если надо я сам научу ее играть. Но Вы говорите, что мной надо руководить и воспитывать… а она не сможет. И наказывать не сможет! И я не хочу, что бы Света меня наказывала, да и разве может любящий человек любимого наказывать.

— Очень даже может, Саша! Тебя же родители наказывали? А ведь они любят тебя. И не спорь! Наказывать за проступки тебя необходимо для твоего же блага. А будешь спорить — ремнем сейчас объясню. Сделать это?

— Не надо!

— Вот то-то. А что до остального… играть она умеет, поверь. И неплохо вполне, хотя и опыта мало. В душе Света самая настоящая госпожа. Мне кажется, что ты и сам это понимаешь.

— Вика, я правильно понимаю, что теперь этот сладкий мальчик — мой? — спросила Света продолжая лежать на Саше.

— Конечно, Света. Твой — если удержишь и зря обижать не будешь.

— На счет последнего не стоит и волноваться. Саша, солнышко, я вовсе не сержусь, что ты думал, что я «играть» с тобой не сумею. Я с радостью тебе докажу, что ты не прав. Но что до остального… Я, Сашенька, заботилась о тебе и пыталась направлять тебя еще в той, иной твоей жизни, причем, когда на последнее и прав-то, по сути, не имела. Так — что твои сомнения меня расстраивают, если не сказать — сердят. Раз уж ты согласился, может быть, ты извинишься передо мной за сомнения? И за то, что не рассказал Вике, что я тебя люблю и что ты любишь меня и еще за… хватит и перечисленного.

Саша молчал… Если бы этого потребовали Вика или Аня он бы немедленно извинился даже не чувствую за собой никакой вины. Потому что побаивался. А Свету — нет. Разве она может наказать его? Разве она госпожа, хотя он и согласился на это? Пусть Вика и объясняла ему, что он нуждается в опеке и руководстве, особенно сейчас, но Света? Вот Вика и Анна им руководили… нет, Света, в какой-то мере тоже, но совсем не так. Он конечно разок назвал ее госпожой — но тогда у него что-то помутилось в голове, да и Свете самой это сильно не понравилось. Более того, если честно, он не чувствовал за собой никой вины! Разве за то что, тормозил в свое время… за то, что не признался ей в чувствах, за то, что стеснялся и не отвечал на явное соблазнение Светой. И, в конце концов, за озеро… за то, что там не отдался Свете и напугал ее. Вот за это он извинился бы! Да только за это извиниться не просили. Юноша лежал раздираемый противоречиями. С одной что-то подталкивало взять и немедленно извиниться, раз требуют. С другой стороны ну разве ему сложно? Тем более Света его так сладко трахнула, разве ему жалко, для нее любимой? Но какой-то слабый голос, голос когда-то жившего ребенка выражал протест. Он был очень слаб и тих это голос. Это был голос из прошлых дней, но для Саши он был дорог, потому что он напоминал ему о том, каким он был когда-то давно. Каким он не стал, но мог бы быть… Юноша понимал, что, не послушав этот голос, он признает произошедшие с ним перемены. И Саша молчал.

Поняв, что извинений не последует, Света вздохнула. На душе у нее было горестно, если не сказать гадко. Наказывать ей Сашу не хотелось. Особенно сейчас, сразу после передачи, после сладкого секса. Но мальчик бросил ей вызов, и показать, кто Хозяйка было необходимо. Девушка отцепила Сашу и скомандовала: