Лекарство для покойника - Фридрих Незнанский

– Тем лучше. Как бы нам вычислить одного такого бегуна?

– Какого еще бегуна? – устало переспросил Меркулов.

– Убийцу Богачева.

Первое мая пришло в семью Веллеров не только праздником солидарности трудящихся, но и знаменательным событием – у них наконец родился ребенок. Радость события усиливалась тем, что это был мальчик – продолжатель фамилии. Супруги Веллеры были немолоды, позволить себе завести второго ребенка они уже не могли и потому всю свою любовь отдали позднему чаду.

Мальчика назвали Игорем, первым в их роду русским именем (Веллеры осели на Урале еще со времен Гражданской войны). Оба родителя – преподаватели одной из свердловских школ – связывали с ним потухшие было надежды на неодинокую старость и внуков.

Игорю старались, в меру материальных возможностей, ни в чем не отказывать. Но особо и не баловали. И когда в тринадцать лет он попросил купить ему гитару, сперва выдержал перекрестный допрос отца с матерью о причине такой неожиданной просьбы и целесообразности покупки.

Причина была проста – хотелось покорять вечерними серенадами во дворе сердца юных подружек. Тогда начался настоящий бум на дворовых менестрелей, и отставать от других Игорь не хотел. Наоборот, он пытался всегда быть в центре внимания, независимо от окружения и местонахождения.

Говорить об этом родителям Игорь, естественно, не стал. Сослался на желание быть всесторонне развитым мальчиком. Такой ответ понравился, и через неделю у него появилась новенькая шестиструнка.

Поначалу от струн болели подушечки пальцев. Потом, когда они покрылись мозолистой коркой и стало легче играть, появилась новая проблема – ограниченность репертуара. Расширить его Игорь не мог по причине примитивности аккордов (он выучился только «блатному квадрату»). Во дворе над ним стали посмеиваться. Ежедневные «Я ухожу» и «Девочка в малиннике», которую он постоянно искал срывающимся голосом, всем друзьям и подружкам порядком надоели, и в конце концов, чтобы не растерять остатки авторитета, Игорь гитару забросил.

Но забросил он ее неудачно. Поставил зимой у батареи и забыл. Когда в его отсутствие к нему в комнату заглянула мать, перед ней открылась картина ужасного вандализма: гриф гитары приобрел перпендикулярное положение по отношению к корпусу, выворотив из него при этом верхнюю крышку. Это сооружение лишь отдаленно напоминало музыкальный инструмент и могло возникнуть, если бы ею, например, безжалостно молотили по батарее, у которой она одиноко валялась.

Вечером в доме Веллеров случился скандал.

После длинных нотаций родителей о его наплевательском отношении к их подаркам и деньгам Игорь рассохшийся инструмент починил и с упорством принялся за совершенствование мастерства.

Позже он часто вспоминал этот инцидент и признавался, что, если бы тогда отец с матерью не надавили на его самолюбие, он бы так и не выучился прилично играть.

Однако гитарой любовь к музыке у него не ограничилась. В начале 70-х он заканчивал среднюю школу и, подобно своим сверстникам, увлекся современной эстрадой, только начинавшей прокладывать в Союз тропинку из-за рубежа. Бобинные магнитофоны считались ультрамодной вещью, обязательной для меломана. Игорь внес себя в их число и с усердием гонялся по городу за новыми записями. Правда, далеко ему искать не приходилось. В основном все интересующее покупал или менял у соседа по двору Вовика Сливцова, или попросту Сливы.

Слива хотя и был с ним одних лет, но проявлял раннюю коммерческую смекалку и ничего не делал за просто так. Деньги у Игоря водились редко, а иметь последние новинки очень уж хотелось, и он начал брать бобины в долг. Долг рос, как снежный ком, Игорь думал, что все рассосется само собой, но ничего не рассасывалось, а, наоборот, увеличивалось. И вот в один прекрасный теплый вечер Слива с дружками подкараулил его у подъезда и, применив физическое насилие, оттащил в подвал. Там Игорю самым примитивным образом набили морду.

– В следующий понедельник долг вернешь. Иначе… – Слива ткнул ему под нос тощий кулак.

Вернуть долг Игорю не пришлось. Через несколько дней Слива погорел на квартирной краже и домой из СИЗО уже не возвратился. Во время следствия выяснилось что, кроме того, он причастен к избиению пенсионера в парке отдыха. Вкатили на полную катушку и отправили на давно заслуженные им, по мнению Игоря, нары.

История с бобинами и Сливой родила в Игоре твердое решение стать милиционером. И не простым постовым или участковым, а следователем или инспектором, чтобы бороться с такими вот Сливами и самому бить им морды.

Это волевое решение после окончания школы не изменилось. Год, оставшийся до армии, он проработал почтальоном, с тем чтобы уже после службы поступить в школу милиции или юридический институт.

Призвали Игоря в погранвойска. Служить пришлось на Западной Украине, на границе с Польшей. Отношения с соседями были самые дружеские, и особого беспокойства они не доставляли. За два года Игорь не увидел ни одного нарушителя Государственной границы СССР.

Зато увидел и познал кое-что другое.

На свою внешность он не жаловался. В школе его даже называли красавчиком. И не только за чистые голубые глаза. Высокий, подтянутый, с копной русых волос, он нравился многим девочкам. Они в шутку дразнили его Гансом, намекая на внешнее сходство и происхождение. Но тогда он еще не имел с женским полом никаких отношений.

Его первым учителем и наставником в этой области стал земляк, младший сержант Касьянов.

– Не дрейфь, зема, – Касьянов хлопнул оробевшего Игоря по плечу, – сегодня ночью станешь мужчиной.

– Как это? – уже догадался тот.

– Как-как. Лишишься невинности, и все. Дошло?

– Угу.

Местная деревушка, где в сарае на соломе Игорь становился мужчиной, славилась чутким расположением к молоденьким солдатикам местных барышень. Парни, достигнув совершеннолетия, уезжали в город искать работу, а длиннокосые красавицы, запираемые родителями дома, тайком гуляли с военными с располагавшейся неподалеку погранзаставы.

Не так представлял себе Игорь первую интимную близость с женщиной, но жизнь оказалась прозаичной до безобразия. Отбросив романтику и войдя во вкус, он оставшийся до дембеля год совершенствовался в древнем искусстве любви. В результате домой вернулся, значительно поднабравшись опыта в амурных делах.

Но, оказавшись на гражданке, не стал ухлестывать за юбками, а сел основательно готовиться к поступлению в местный юридический институт. В первый же год Игорь блестяще сдал вступительные экзамены и был зачислен на первый курс.

Годы учебы пролетели как один день. Игорь торопил время, мечтая поскорее оказаться при настоящем деле. Родителей же беспокоило другое: когда он наконец перестанет менять подружек и остепенится. Они мечтали понянчить внуков. В планы Игоря это не входило.

На последнем курсе у него был затяжной роман со студенткой младшего курса Викой Воробьевой. Семь месяцев! Для Игоря – настоящий рекорд. Знакомые и родители начали подумывать, что уж в этот раз все закончится свадьбой. Но когда Вика, набравшись смелости, сама прозрачно намекнула на возможность узаконить отношения, он дал задний ход. Такая перспектива его не устраивала, и на следующий день они расстались.

Для себя Игорь решил окончательно: сперва определиться с работой, твердо стать на ноги, а потом уже семья с вытекающими из этого последствиями: дети, пеленки и все прочее.

Распределение порадовало. Он остался в Свердловске и был направлен в одно из районных отделений ОБХСС младшим оперуполномоченным. У него давно чесались руки по таким, как Слива.

И ирония судьбы свела их еще раз.

Закусочная, куда Игорь заскочил пообедать, была наполовину пуста. Он взял двойную порцию пельменей, чай с лимоном и устроился за свободным столиком. Обычно он обедал в столовой райотдела, но сегодня дела выгнали в город на целый день и пришлось воспользоваться тем, что подвернется под руку.

Пельмени оказались недоваренными, он едва их прожевывал и уже засомневался, одолеет ли всю тарелку. Не успел об этом подумать, как чья-то рука опустилась ему на плечо.

– Игорек, ты?

Он поднял голову. Рядом стоял, скаля беззубый рот, помятый тип с коротко стриженной головой. Игорь с трудом узнал в нем Вовика Сливцова, то есть Сливу.

– Вовик! Какими судьбами? – он знал, что Слива, вернувшись с «малолетки», сразу загремел по-крупному и в данный момент должен был находиться в местах не столь отдаленных.

Бывший сосед подсел напротив, трахнув об стол початой бутылкой пива.

– Узнал, значит. Выходит, и я не ошибся. – Он противно захихикал. – Сколько лет-то прошло! У-у!

– Да, многовато. – Игорь бросил ковыряться в пельменях и, желая поскорее расстаться с «другом» детства, принялся за чай.

– А я, Игорек, неделю тому откинулся. Решил – все, в завязку уйду.