Девушка и смерть - Мария Архангельская

Внутри горел слабенький газовый огонёк, где-то вдали — ещё один. Наверное, пожарные совершают свой ежедневный обход. Кусая губы, я сползла вниз по ступенькам и остановилась в нерешительности. Я представления не имела, куда теперь идти, ведь в прошлые разы Леонардо просто вёл меня куда-то в темноту. И я двинулась наугад, надеясь, что не наткнусь на обходчиков, с которыми пришлось бы объясняться.

Темнота скоро обняла меня, я ещё некоторое время двигалась на ощупь, шаря впереди палкой, потом остановилась. Идти дальше всё равно смысла не было, я могу пройти этот подвал от начала до конца, но так ничего и никого и не найти. Но Леонардо однажды сказал мне, что я могу позвать его откуда угодно, и он меня услышит.

— Леонардо! — крикнула я в темноту. — Леонардо!

Крик заметался между кирпичных стен и заглох.

— Леонардо, отзовитесь! Я ведь знаю, что вы меня слышите! Леонардо!!

— Что тебе нужно, Анжела?

Я рывком развернулась на прозвучавший сзади голос, чуть не вскрикнув от боли. Леонардо стоял в нескольких шагах от меня, слабый свет откуда-то сзади очерчивал его стройную фигуру со скрещёнными на груди руками.

— Леонардо, где Андрес?

— Откуда мне это знать? Я не сторож твоему любовнику.

— Вы лжёте.

— Зачем мне тебе лгать?

— Вам виднее, зачем. Он здесь?

Некоторое время Леонардо молчал.

— Анжела, — сказал он наконец, — ты явилась сюда, чтобы устраивать мне допросы?

— Я явилась сюда, чтобы узнать, где он.

— А он тебе об этом разве не сказал?

— Как он мог сказать, когда его со мной нет?!

— Не кричи, пожалуйста. Даже будь он здесь, неужели ты думаешь, что тебе будет лучше об этом знать?

— Так значит, всё-таки здесь?

— Да, — сказал Леонардо после паузы.

Я перевела дыхание.

— Он жив?

— Ещё жив, — кивнул Леонардо. — И, заметь, он пришёл сюда по своей воле. Ты не можешь обвинить меня в убийстве, потому что я не отнимаю его жизнь, я лишь беру то, что мне предложено.

— Как это?

— А так. Сеньор ди Ногара добровольно вызвался стать моей следующей жертвой, а я взамен пообещал вылечить тебя от твоей травмы. Ведь тебя удручало, что ты больше не можешь танцевать? Теперь сможешь.

Я с шумом втянула в себя воздух. Чувства переполняли меня, и главным из них был стыд. Стыд перед Андресом, который жертвовал собой ради меня, а я заподозрила его в малодушии и трусости. И стыд за то, что мне было трудно отказаться от этой жертвы, за то, что пришлось, пусть и на минуту, но напомнить себе: и без танца люди живут, и быть звездой сцены вовсе не обязательно, жизнь Андреса, да и просто чистая совесть стоят дороже.

— Но не такой же ценой! Я отказываюсь, слышите? Я не хочу менять его жизнь на мой успех!

— Что ж, воля твоя.

— Вы отпустите его?

— Нет.

— Нет?!

— Нет. Ты решила отказаться от исцеления — это твоё право, но сделку я заключал не с тобой, не тебе её и расторгать.

Я с трудом подавила желание вцепиться ему в горло или изо всех ударить палкой по голове. Ему, мёртвому, вреда от этого всё равно не будет, а если бы и был, пользы Андресу это всё равно не принесёт.

— Зачем вам это, Леонардо? Какой вам смысл в его смерти?

— И ты ещё спрашиваешь? Именно этот юнец отнял тебя у меня. Я научил тебя, как танцевать так, чтобы зрители замирали от восторга, критикам не хватало слов на дифирамбы, а директора и импресарио дрались за право заключить с тобой контракт. Я дал тебе искусство и вдохновение, я сделал из тебя звезду, я, и никто другой! И вот, когда ты достигла всего, чего только могла пожелать, ты решила отбросить меня, как ненужную тряпку.

— Но при чём здесь Андрес? Вы сами, ваш образ жизни оттолкнул меня от вас. Узнай я раньше, что вы убийца, я бы ушла от вас и безо всякого Андреса.

— В самом деле? Признайся, Анжела, ведь если бы не он, ты бы со мной помирилась.

— Так неужели вы думаете, что если его не станет, я это сделаю?!

— Нет, конечно. Ты и в Королевской Опере не останешься, у меня нет иллюзий на этот счёт. Я верну тебя на сцену, раз уж обещал, да мне, признаться, и самому было обидно лишать балет такого сокровища, как ты. Но счастливой с ним ты не будешь.

Теперь я почувствовала, что задыхаюсь.

— А если я сама заключу с вами сделку?

— Какую же?

— Какую хотите. Хотите, я вернусь к вам, останусь в Опере, и поклянусь никогда больше не видеться с Андресом?

— Не уверен, что этого хватит.

— Тогда чего вы хотите ещё? Назовите вашу цену.

Леонардо снова замолчал. Потом лениво шагнул в сторону, и тусклый свет обрисовал два кресла и столик за его спиной.

— Да ты присядь, Анжела, в ногах правды нет.

— Вы же знаете, что я не могу, — сквозь зубы процедила я.

— Тогда, может, хочешь что-нибудь съесть или выпить?

— Нет. Да думайте же вы побыстрее, Леонардо!

— Успокойся, Анжела. Передача жизни — процесс не такой уж быстрый, так что до полуночи он точно протянет.

— Этот процесс идёт и сейчас?

— Да. Мне нет нужды постоянно сидеть рядом с ним. А что до новой сделки… Если ты останешься здесь, Анжела, то твой настырный любовник по-прежнему будет рядом с тобой, и я не уверен, что ты устоишь, даже если и не имеешь намерения меня обмануть. Поэтому мне нужны гарантии. Я хочу быть уверен, что ты не сбежишь от меня снова, а потому я соглашусь отпустить твоего Андреса лишь в том случае, если ты физически будешь лишена возможности от меня уйти.

— Вы хотите… чтобы я стала такой же, как вы? — похолодевшими губами спросила я, понимая, что вот она — та цена, которую я не в состоянии заплатить. Даже за жизнь Андреса.

Леонардо снова помолчал.

— Нет, — с явным сожалением ответил он. — Для этого ты должна сама этого захотеть, не вынужденно согласиться, а именно захотеть всеми фибрами души. Нет, есть другой путь.

— Какой же?

Он молча прошёлся вокруг столика, словно стараясь сформулировать то, что намеревался мне сказать, потом остановился и снова посмотрел на меня.

— Я, образно выражаясь, могу забрать твою жизнь, а потом частями отдавать тебе обратно. Это будет выглядеть так: я беру твои силы, но не до конца, так что сразу ты не умрёшь, но и долго жить уже не сможешь. Поэтому я поделюсь с тобой частью своих сил. Таким образом я отдалю твою смерть, однако этой заёмной силы надолго не хватает. Дня на три, максимум на пять.

— И если вы забудете или не захотите выдать мне очередную «порцию»…

— Ты умрёшь.

Я замолчала, стиснув палку и уставясь в пол. Перспектива был более чем ясна. Я действительно буду полностью зависеть от его прихоти. Окажусь прикованной к Королевской Опере и никогда не смогу загадывать дальше, чем на три дня вперёд.