Родник жемчужин: Персидско-таджикская классическая поэзия - Сабир Термези
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рассказ
Раз юноша и дева, что дружилиОт детских лет, в супружество вступили.Жена была счастлива. А супруг –Смотри! – ее возненавидел вдруг.Он прелестью подруги не пленялся,Прочь от нее лицом он отвращался.
Она, как роза, красотой цвела;А для него как смерть она была.
Ему сказали: «Эй, ты, непонятный,Не любишь – отошли ее обратно».
А тот: «Овец хоть тысячу головОтдам, чтоб разрешиться от оков!»
А им жена: «Приму любые муки,Но знайте – с ним не вынесу разлуки.
На все отары мира не польщусьИ разлучиться с ним не соглашусь».
Порою друг, что друга отвергает,Отвергнутому лишь милей бывает.
* * *
К Меджнуну обратились, вопрошая:«Чего ты ищешь: ада или рая?»
А он: «Я за возлюбленной иду.Мне и в раю с ней благо, и в аду».
Рассказ
Спросили раз Меджнуна: «Что с тобой?Что ты семьи чуждаешься людской?
И что с Лейли, с твоей любовью сталось?Ужель в тебе и чувства не осталось?»
Меджнун ответил, слез поток лия:«Молю, отстаньте от меня, друзья,
Моя душа изнемогла от боли,
Не сыпьте же хоть вы на рану соли.
Да, друг от друга мы удалены,Необходимости подчинены».
А те: «О светоч верности и чести,Вели – Лейли передадим мы вести!»
А он им: «Обо мне – ни слова ей,Чтобы не стало ей еще больней».
Рассказ
Махмуд, султан Газны, подслушал разНасмешку: «Очень некрасив Аяз.А страстью соловей не воспылаетК той розе, что красой не обладает».Насмешке той Махмуд угрюмый внял;Но так, размыслив, он себе сказал:«В Аязе нрав мне дорог благородный!..Что мне до этой зависти негодной?»Однажды был в пути султан Махмуд.И вот в ущелье сорвался верблюдИ в пропасти застрял между камнями,На нем сундук разбился с жемчугами.Царь подобрать тот жемчуг приказал,А сам поспешно дальше поскакал.Все от султана всадники отстали,Полезли жемчуг подбирать в провале.Дорогой обернулся властелинИ видит – скачет с ним Аяз один.Султан ему: «Ты что же не осталсяИ жемчуга собрать не попытался?»Аяз в ответ: «Я у тебя служуИ долгом выше перлов дорожу».
Не забывай высокого служеньяДля благ земных и для обогащенья!
От Истины лишь Истины хотятТе, перед кем открылся тарикат.
Не другом занят ты, а сам собой,Коль в дружбе ищешь прибыли одной.
Пока ты дышишь алчностью презренной,Ты не услышишь правды сокровенной.
Желанья – прах клубимый. А высокИ светел только Истины чертог.
Где буря тучи праха подымает,Там зоркий глаз пути не различает.
Рассказ
Я и мой друг далекий путь свершили,А из Магриба морем плыть решили.
Отдав дирхем последний морякам,Я сел. А спутник мой остался там.
Магрибский кормчий бога не боялся,Бесплатно старца везть не соглашался.
Простясь со спутником, я зарыдал,А старец засмеялся и сказал:
«Не плачь! Коня домчит куда угодноТворец земли, небес и бездны водной!»
Тут, коврик свой раскинув на волнах,Поплыл он. Охватил мне душу страх.
Матросы-негры паруса подъяли,С попутным ветром в ночь корабль погнали.
И что ж, – гляжу я утром: за бортомДервиш плывет на коврике своем.
«Смотри, – сказал, – как море перешли мы,Ты – в корабле, я – господом хранимый!»
Так праведник в пучине не пропал,И это я воочью увидал!..
Ребенка, что огонь свечи хватает,Отец любовно предостерегает.
Того, кто к солнцу Истины летит,Всевидящий от гибели хранит.
От мук огня он уберег Халила,Мусу живым пронес по волнам Нила[98].
Пучина тонущему не страшна,Когда рука хранителя сильна.
Но как вам несть по волнам груз тяжелый,Коль и на суше мокры ваши полы?
* * *
Пути ума извилисты. Но нетДля верного святынь иных, чем Свет.Хоть нам дано прямое пониманье,Но мы придирчивы в вопросах знанья:«Что есть земля? Что – небо в звездной мгле?Кто суть сыны Адама на земле?»О мудрый, ты глубоко вопрошаешь,Тебе отвечу я, коль ты желаешь:Моря, пустыни, горы, небосводИ человеческий несметный род,И ангелы, и дивы-исполины –Все живо только тем, что жив Единый.Ты скажешь: как морской простор широк!Ты скажешь: как небесный свод высок!Увы, несведущий не постигаетБезбрежности, где сущность пребывает.
Семь океанов – капля пред творцом,И солнце – искра пред его лицом.
Века подобны грезе быстротечной
Пред тем, что зодчий создает предвечный.
Рассказ
Раз мимо стана царского в путиДехкану с сыном довелось пройти.
Увидел мальчик витязей с мечами,Украшенных златыми поясами.
Азады с луками стояли там;С колчаном – сзади каждого – гулам.
Кулахи и атласные одежды…Отец же, в страхе увлекая сына,
Увидев этот блеск, вздохнул юнец:«Как беден перед ними мой отец!..»
Отец же, в страхе увлекая сына,Прочь убежал от ставки властелина.
«Ведь ты – глава селенья! – сын сказал.-Что ж испугался ты и убежал?
Владелец ты такого же кулаха,Что ж испугался ты становья шаха?»
Сказал отец: «Да, повелитель я,
Но лишь в моей деревне власть моя.
И, страхом полн, склоняется великий,Неустрашимый муж у врат владыки.
Не чти себя великим, о глупец,Коль староста деревни твой отец!»
У древних не найдешь ты поученья,Чтоб не привел я притчу в подтвержденье.
* * *
Вы светлячка видали на полях,Что, словно свечка, теплится в ночах?
Его спросили: «Вот ты ночью светишь,А что же днем нигде тебя не встретишь?»
И в темноте сияющей светляк,По мудрости своей, ответил так:
«Я здесь и днем! Мне ваш вопрос обиден.Я только из-за солнца днем не виден».
Рассказ
Однажды Са’да ибн Занги[99] хвалили(Благословение его могиле!).Дервиш рассказывал, как принял встарь,Как одарил его покойный царь.Раз на монете царского даренья«Нам все – аллах!» – он прочитал в волненьи.И, царский с плеч своих сорвав халат,Бежал он в степь, раскаяньем объят.Его спросил пустынник: «Что случилось?Зачем ты убежал, скажи на милость?Ведь ты сперва царем был обольщен!..Так что же вдруг тобой покинут он?»Дервиш сказал: «Влеком надеждой лживой,Я в ожиданьи трепетал, как ива.И я прочел слова: «Нам все – аллах!»И царь ничтожен стал в моих глазах».
Рассказ
Однажды в Шаме закипела смуте.Дервиша взяли стражи почему-то.
И до сих пор звучат в моих ушахЕго слова, когда он брел в цепях:
«Меня не взял бы ваш султан надменный,Когда б не допустил творец вселенной!»
Врага благословляйте своего,Коль знаете, что друг послал его.
Возвысят вас или во тьму низводят –Все благо, что от Истины исходит.
О мудрый, не страшись телесных мук!Порой бальзамом горьким лечит друг.
Врач больше сведущ, – значит, без испугаТы должен снадобье принять от друга!
Рассказ
Был некто, как когда-то я, влюблен;Терпел позор и унижепье он.
И слух, как барабан, молвой утроен,Гремел о нем, что ум его расстроен,
Но ведь из рук возлюбленной и ядТаит противоядье, говорят.
Обидам, оскорбленьям не внимал он.Чело перед возлюбленной склонял он.
И так мечтаний пламень им владел,Что мозг под крышкой черепа кипел.
Был как глухой он в хоре порицаний;Что дождик тонущему в океане?
И что влюбленному позор и честь,Он должен муку страсти перенесть!В возлюбленную див оборотилсяИ ночью в дом к несчастному явился.Объятиями дива осквернен,С постели встав, не мог молиться он.И вышел он в глубоком сокрушены!К бассейну своему для омовенья.Была зима в ту пору. ВодоемПокрылся за ночь льдистым хрусталем.Сосед, увидев, крикнул: «Друг, постой!Себя убьешь ты ледяной водой!»Хозяин же ответил: «Замолчи ты,И сердце и душа во мне убиты.Что я сношу? Да легче умереть!Поверь, я больше не могу терпеть…Но пусть презренье на любовь ответ мне, –Я жив надеждой… Хоть надежды нет мне!»Аллахом я из праха сотворен,Мой свет его могуществом зажжен,Мне радостно внимать его веленьюИ верить вечному благоволеныо.О муж любви, иди своей тропой,Чуждайся блеска роскоши людской!Иди путем любви! Душой беспечен,Пусть ты погибнешь – дух твой будет вечен.Ведь из зерна и злак не прорастет,Когда само зерно не пропадет.Тогда лишь сможешь Истины добиться,Коль от себя сумеешь отрешиться.
И знай – ты Истины не обретешь,Пока в самозабвенье не впадешь.
Как музыка, поют шаги верблюда,Когда тебе любви открыто чудо.
И тайну в крыльях мухи ты узришь,Когда ты страстью чистою горишь.
И, изумленный, в просветленьи духаЗа голову ты схватишься, как муха.
Влюбленный плачет, слыша пенье птиц.И небо пасть пред ним готово ниц.
Да – истинный певец не умолкает,Но не всегда, не всяк ему внимает.
Пусть к нам на пир влюбленные придутИ упоенью души предадут!
Пусть кружатся, как чаша круговая,Главу у врат смиренья опуская!
Когда дервиш в самозабвенье впал,Не смейся, пусть он ворот разодрал
И машет, словно крыльями, руками…Он – в море, он объят любви волнами!
Где бубны, флейты ваши! – спросишь ты.Откуда песня льется с высоты?
Не знаю я. Хоть песня мир объемлет,Но ей лишь сердце избранного внемлет.
Коль птица с башни разума взлетит,То ангелов небесных восхитит,
А низкий, в ком пристрастье к миру живо,Готовит в сердце логово для дива.
Кто потакать готов своим страстям —Не спутник он и не застолец нам.
Когда садами ветер пролетает,Он не дрова, а розы рассыпает.
Мир, полный музыки, нам дал творец…Но что увидит в зеркале слепец?
Ты не видал, как в пляс верблюд вступает,Когда арабской песне он внимает?
Верблюда, знать, в восторг напев привел…А тот, кто глух, тот хуже, чем осел.
Рассказ
