Дикая - Шерил Стрэйд

В снах о Леди мне не приходилось никого убивать. Мне нужно было только принимать у нее гигантский, фантастически многоцветный букет цветов, который она приносила, зажав своими мягкими губами. Она подталкивала меня носом, пока я не брала букет в руки, и благодаря этому приношению я понимала, что прощена. Но так ли это было? Был ли то ее дух — или только работа моего собственного подсознания?

Я надела подарок Пако на следующее утро, вернувшись на МТХ и продолжая двигаться к Белден-Тауну, время от времени посматривая на видневшийся вдали Лассен-Пик. Он был примерно в 80 километрах к северу — снежный вулканический великан, вздымающийся к небу на 3187 метрах, своего рода верстовой столб для меня. И не только из-за размера и величественности, но и потому, что это был первый пик, который мне предстояло пройти в Каскадном Хребте, начинавшемся сразу на север от Белден-Тауна. От Лассена и дальше на север горы Высоких Каскадов выстроились иззубренным рядом посреди сотен других, не таких выдающихся вершин, и все они отмечали мой дальнейший путь в последующие недели. Каждая из этих гор казалась моему воображению похожей на детские «лазалки», на которых я раскачивалась, будучи ребенком. Стоило забраться на одну, как за ней открывалась следующая, только рукой подать. От Лассен-Пика — к горе Шаста. Оттуда — к горе Маклафлин, потом к горе Тильсен. Оттуда к Трем Сестрам — Южной, Средней и Северной. А затем к горе Вашингтон, и к Трехпалому Джеку, и к горе Джефферсон. И, наконец, к горе Худ, откуда предстояло пройти еще 80 с чем-то километров, прежде чем я достигну Моста Богов. Все эти горы были вулканами, самый меньший из которых чуть-чуть не дотягивал до 2440 метров, а самый высокий переваливал за 4260 метров. Они составляли небольшую часть Тихоокеанского огненного кольца — цепи вулканов и океанских разломов, протянувшейся на более чем 40 000 километров, вдававшейся в Тихий океан в форме подковы, начиная с Чили, далее вверх по западному краю Центральной и Северной Америки, пересекая Россию и Японию, возвращаясь обратно через Индонезию и Новую Зеландию, прежде чем прийти к своей кульминации в Антарктике.

Сны о Леди были полной противоположностью снам о матери — тем самым, в которых она снова и снова приказывала мне убить ее.

Вниз, вниз, вниз по тропе — так шел мой последний полный день похода по Сьерра-Неваде. От Трех Озер до Белдена было по прямой всего около 11 километров, но тропа неумолимо опускалась на 1220 метров на протяжении отрезка, составлявшего всего полтора километра. К тому времени как я добралась до Белдена, на моих ступнях появились совершенно новые потертости: мозоли образовались на кончиках пальцев. Ступни скользили вперед при каждом шаге, и пальцы безжалостно вжимались в носки ботинок. Я предполагала, что это будет легкий день, но притащилась в Белден-Таун, хромая от пережитых мучений. На самом деле это был никакой не городок, а просто покосившееся здание возле железнодорожных путей. В здании находился бар, маленький магазинчик, который заодно выполнял функции почты, крохотной прачечной самообслуживания и душевой. Я переобулась на крыльце, сбросив ботинки и надев босоножки, и похромала внутрь, чтобы забрать свою коробку. Как только я получила ее вместе с двадцатью долларами, при виде денежного свертка я испытала такое чудовищное облегчение, что на некоторое время даже забыла о своих сбитых пальцах. Я купила две бутылки Snapple и вернулась на крыльцо, чтобы выпить их, одну за другой.

— Крутая футболка, — проговорила какая-то женщина. У нее были короткие кудрявые седые волосы, на поводке она держала большую белую собаку. — Это О́дин, — представила она пса, наклоняясь, чтобы почесать его шею, потом выпрямилась, подсадила обратно на переносицу свои маленькие круглые очочки и уставилась на меня любопытным взглядом. — Вы, случайно, не по МТХ идете?

Наконец-то я встретила на маршруте женщин! Я была сама не своя от облегчения, пока мы обменивались кратким изложением подробностей нашей жизни.

Ее звали Трина. Она оказалась учительницей английского из средней школы, ей был пятьдесят один год, жила она в Колорадо и начала свой поход всего на пару дней раньше. Она вышла из Белден-Тауна, направившись на север по МТХ, и столкнулась там с таким количеством снега, что пришлось вернуться. Ее рассказ вогнал меня в уныние. Да удастся ли мне, в конце концов, когда-нибудь избавиться от этого чертова снега? Пока мы разговаривали, подошла еще одна туристка — женщина по имени Стейси, которая начала свой поход днем раньше, придя по той же дороге, по которой я добралась до Трех Озер.

Наконец-то я встретила на маршруте женщин! Я была сама не своя от облегчения, пока мы обменивались кратким изложением подробностей нашей жизни. Трина была страстной любительницей пеших походов по выходным. А Стейси — опытной дальноходкой, она прошла по Маршруту Тихоокеанского хребта вместе с подругой от Мексики до Белден-Тауна предыдущим летом. Мы со Стейси поговорили о тех местах на маршруте, в которых обе бывали, об Эде из Кеннеди-Медоуз, с которым она познакомилась во время прошлого похода, и о ее жизни в пустынном городе в Южной Калифорнии, где она работала бухгалтером в компании своего отца и брала летом отпуск, чтобы путешествовать. Ей было тридцать лет, она происходила из большой ирландской семьи; бледнокожая, хорошенькая и черноволосая.

— Давайте сегодня на ночь разобьем лагерь вместе и составим план, — предложила Трина. — Тут есть полянка, вон на той лужайке, — она указала рукой на полянку, которая была видна из магазина. Мы пошли туда и поставили палатки. Я распаковывала свою коробку, а Трина и Стейси разговаривали, сидя на траве. Волны удовольствия захлестывали меня, когда я вынимала из коробки каждую вещь и инстинктивно подносила ее к носу. Девственно-целые упаковки лапши «Липтон», дегидрированная фасоль и рис, которые я готовила себе на ужин, все еще блестящие обертки питательных батончиков Clif и безупречные пакеты с сушеными фруктами и орехами. Я уже до смерти устала от всей этой еды, но видеть ее новой, в неразорванных упаковках — это зрелище снова возрождало меня к жизни. Там же лежала свежая футболка, теперь ненужная — ведь у меня была майка с Бобом Марли; две пары новехоньких шерстяных носков и «Летняя клетка для птиц» Маргарет Дрэббл, читать которую я была пока не готова — я сожгла только половину страниц «Романа», бросив их этим утром в костер Пако. И, самое главное, новая упаковка 2nd Skin.

Я сняла ботинки и принялась ухаживать за своими изжеванными ступнями. Пес Трины залаял, я подняла глаза и увидела молодого человека — белокурого, голубоглазого и худого. Я тут же поняла, что он идет по МТХ — по повадке и походке. Его звали Брентом, и как только он представился, я поприветствовала его как старого друга, хотя мы никогда прежде не встречались. Я слышала истории о нем в Кеннеди-Медоуз. Он вырос в маленьком городке в штате Монтана, как рассказали мне Грэг, Альберт и Мэтт. Как-то раз он пришел в гастроном в городке неподалеку от маршрутов Южной Калифорнии, заказал сэндвич с двумя фунтами жареной говядины — и слопал его за шесть укусов. Он засмеялся, когда я напомнила ему об этом, потом сбросил свой рюкзак и присел на корточки, чтобы как следует рассмотреть мои ноги.