Истребитель драконов - Сергей Шведов

— Нет силы в ваших руках, — возопил Варлав, — так изыдите же в мир Забвения, забрав от нас всю кровь свою и все семя.

Люцифер торжественно взмахнул руками — и черг ные одежды на Варлаве превратились в красные.

— Великий Отец ждет от тебя полного отречения, Варлав! — торжественно провозгласил Люцифер. — Пусть гнилая кровь и гнилое семя покинут твой род, и да наполнится он Светом, идущим от прародителя всех тотемов.

Похоже, наступал решающий момент всей церемонии. Насколько я знал, под рукой у Люцифера были десятки жертв, но начать он решил именно с моего сына. Видимо, убийство младенца должно было снять последние моральные препоны в деле расправы над несчастными потомками богов. Коли Великий Отец всех тотемов обрек на смерть младенца с кровью ушедших богов, то со взрослыми людьми и вовсе нет причин церемониться. Я проверил, как вынимается из ножен меч Экскалибур, и толкнул локтем рыцаря Де Меласса, но Марк и без моих понуканий уже был готов к прыжку. План мой был прост, почти примитивен. Я намеревался запрыгнуть на помост в облике зверя апокалипсиса, выхватить из рук подонков своего сына, а потом скрыться с ним в толпе, но уже в обычном своем обличье. А Марк и вся моя дружина должны были отвлечь внимание охраны на себя. Разумеется, в случае необходимости я собирался использовать все имеющиеся под рукой магические заклятия. План был, конечно, не ахти каким, но, к сожалению, в сложившихся обстоятельствах никаких других возможностей спасти ребенка у меня просто не было.

Младенца на помост принес мой старый знакомый сир Кэй. Этот толстый негодяй сиял как начищенный до блеска медный пятак. Его прямо-таки распирало от сознания важности миссии, которую ему было поручено исполнять. Люцифер высоко поднял над головой кривой жертвенный нож и трижды взмахнул им в воздухе, словно бы угрожая и без того обомлевшему в ужасе народу. Ведь не каждый день у нас низвергают богов, и собравшаяся на площади Мерувиля толпа страдала от усилий переварить столь судьбоносный для великих и малых факт.

— Пора! — крикнул я Марку и сорвал с головы мешающую мне рогатую личину Минотавра. Мой бросок был столь стремителен, что стоящие напротив меня стражники не успели даже шевельнуть копьями. Меч Экскалибур дважды просвистел в воздухе, и, прежде чем головы нерасторопных копейщиков упали на землю, я уже был на помосте. Завидев у священного камня волосатого урода, толпа потрясенно ахнула. Но этот всеобщий вздох изумления перекрыл громкий вопль потрясенного до глубины души сира Кэя:

— Чернобог! Спасайся, кто может.

Я без труда вырвал младенца из рук негодяя и ударом ноги сбросил его с помоста. К сожалению, далеко не все собравшиеся здесь мерзавцы были столь же пугливы, как липовый сенешаль из лже-Камелота. Десять жрецов, из которых, казалось бы, песок вот-вот должен был просыпаться, вдруг превратились в весьма умелых и полных сил бойцов. Из чего я заключил, что бороды у них либо накладные, либо крашеные. Они извлекли мечи из складок одежды с явным намерением обрушить их на мою бедную голову. Против двенадцати решительно настроенных воинов мне устоять было трудновато, к тому же к ним на помощь спешило подкрепление из храма. Я уже выискивал пути к отступлению, когда на помост слетели с черного неба три белые лебедушки и на счет раз-два трансформировались в Медуз Горгон, напугав до поросячьего визга и без того уже встревоженную явлением волосатого чудовища толпу.

— Боги пришли в Мерувиль, чтобы наказать святотатцев! — услышал я громкий вопль Ираклия Моравы. — Поможем своим богам, доблестные атланты!

Что значит драматург — угадал с кульминацией! Народ взревел как обезумевшее стадо бизонов и ринулся на стражников, которые охаживали копьями мою доблестную дружину. Особенно усердствовали цари и вельможи, которые, видимо, сообразили, чем для них может завершиться нынешняя поставленная Люцифером мистерия.

— Долой ренегатов! — орал Ираклий Морава, побуждая толпу на подвиги во имя старых богов.

В лебедушках я без труда опознал дочерей морского царя Форкия Ворказу, Леду и Светлану. Змеи на их головах угрожающе шипели, повергая в ужас и стражников, и помолодевших жрецов. Дабы воодушевить личным примером перетрусивших соратников, Варлав бросился с мечом на разъяренную Наташку. Но леди Гиневра не зря слыла искуснейшим бойцом. Ударом ноги она вышибла меч из рук ведуна, а клубившиеся на ее голове змеи вцепились в его лицо и шею. Варлав закричал так страшно, что поверг в трепет храмовую стражу. Люцифер и трое уцелевших жрецов быстро ссыпались с помоста и бегом бросились в распахнутые ворота храма. Но закрыть эти ворота мы им не дали, разъяренный народ смял стражу и ворвался под своды величественного сооружения.

— Бей святотатцев! — надрывался Ираклий Морава, однако бить, в сущности, было уже некого, поскольку уцелевшие стражники в испуге побросали мечи, а верховный жрец Люцифер сбежал из храма, воспользовавшись подземным ходом. Я до того был расстроен всем происшедшим, что не заметил, как трансформировался в свое естественное состояние, шокировав при этом почтенную публику.

— Да здравствует царевич Вадимир, внук Чернобога! — выкрикнул Морава, и его здравица была поддержана народом, правда с куда меньшим энтузиазмом, чем хотелось бы. Все-таки одно дело, когда сам Велес решает судьбу святотатцев, и совсем другое, когда он поручает это дело своему родственнику с подмоченной репутацией. Цари и вожди, видимо, решили, что расторопный сын Аталава сядет им на шею и, чего доброго, заставит плясать под дудку медвежьего клана. Так что сквозь вопли восторга по случаю одержанной победы явственно прорывались и протесты недовольных. Дабы снизить накал страстей, я по совету Петра Сергеевича Смирнова ткнул пальцем в благородного и почтенного Аскера, царя Киликии, предложив ему занять освободившееся место верховного жреца.

— Да здравствует Носитель Света благородный Аскер!

Такая быстрая смена власти слегка шокировала толпу, но тем не менее у царя Киликии было достаточно сторонников, чтобы заткнуть рты смутьянам. Благородного и почтенного Аскера тут же облачили в роскошные одежды, брошенные впопыхах бежавшим Люцифером, и явили во всем блеске народу. Народ мой выбор одобрил, но скорее от безысходности, чем от чистого сердца. А вокруг нового Носителя Света тут же закружился хоровод из царей и вельмож, озабоченных своим собственным положением близ самого значительного в Атлантиде и Гиперборее лица. Меня эта свистопляска интересовала мало, и я вплотную занялся допросом пленных. Полон, доставшийся нам после кровопролитной битвы, был велик, но по-настоящему ценных языков было всего два. Находившийся при смерти Варлав и не получивший ни единой царапинки, если не считать синяка под глазом, сир Кэй. В первую очередь я занялся бывшим ведуном храма Йопитера, которому жить оставалось не более часа. Он сам это отлично осознавал, а потому и был со мной откровенен. Тело Варлава чудовищно распухло от яда, но говорить он еще мог.