Раб и Царь - Александр Смирнов

– А разве вы нуждаетесь в моих советах? Вам просто надо знать то, что знаю я.

– И это правда. Мне нужна только информация. Как говорится: кто предупреждён, тот вооружён. А это значит, что обладая последней, я сам буду способен изменить дорогу своей жизни.

– К сожалению, у меня другая точка зрения.

– Какая же, если не секрет?

– Дорогу жизни никто не способен изменить.

– Вы считаете, что у человека нет выбора?

– Совсем наоборот. Я считаю, что у человека есть выбор, а больше ничего.

– Что-то я вас не понял.

– Всё очень просто. Человек способен выбрать дорогу, по которой пойдёт, а изменить саму дорогу он не в состоянии. Если встали на свою дорогу, обладаете вы информацией или нет, это ничего не изменит. Дорога всё равно приведёт вас к финишу.

– Я давно свою дорогу выбрал, и куда же она приведёт, по-вашему?

– К эшафоту.

Управляющий при этих словах поперхнулся кофе и залил себе сорочку.

– Ничего себе, прогнозики! Вы хотите сказать, что я буду казнён?

– Боже упаси! Вы умрёте, как царственная особа. В тепле, сидя на унитазе.

– От чего?

– От инфаркта.

– А при чём тут эшафот?

– Честно говоря, он вообще ни при чём. Я это так, образно сказал.

– В таком случае, сделайте одолжение, объясните, что вы понимаете под этим словом, а то я боюсь, что инфаркт случится прямо сейчас.

– Нет, это будет немного попозже. А под эшафотом я подразумеваю то, что вы строите: ваши дворцы, яхты, машины и тому подобное.

– Ну, если мой унитаз будет стоять на таком эшафоте, то я спокоен. А что касается инфаркта, то мы все когда-нибудь умрём. К сожалению, смертью кончается любая дорога.

– Ну, это как сказать. Для кого кончается, а для кого только начинается.

– Вы про загробную жизнь?

– Про неё самую.

– Это уже философия, а мы люди земные. Давайте спустимся на грешную землю. Ко мне завтра должен прийти партнёр для подписания контракта. Мне бы хотелось в общих чертах знать, что он думает.

– Он думает обмануть вас.

– Ну, это естественно. Он же бизнесмен. О чём же ему ещё думать?

– Что же вы тогда хотите знать?

– Обманет он меня или нет?

– Нет. Обманете вы его.

– Вот это то, что я хотел узнать.

Управляющий посмотрел на часы и замахал руками.

– Вы действительно очень интересный собеседник, – сказал он Диме. – С вами совершенно забываешь о времени. А между тем, ко мне сейчас должен прийти тот человек, о котором мы с вами говорили. Мы обязательно с вами договорим. В самое ближайшее время.

– Месяца через три, – уточнил Дима.

– Почему через три?

– Потому что после подписания контракта вы поедете в отпуск, а после отпуска вам будет не до меня. Свадьба дочери – мероприятие хлопотное.

– В отпуск? Странно. Если мне не изменяет память, я отдыхать не собирался. Впрочем, как и свадьба. Ни о какой свадьбе у меня дома даже речи не было. Впрочем, всё это обсудим в следующий раз. А сейчас, прошу меня извинить, ей Богу, нет ни одной свободной минуты.

Дима пожал руку хозяина и вышел из кабинета. Стоило ему закрыть за собой дверь, как перед ним опять появился клерк.

– Как прошла беседа? – услужливо спросил он. – Управляющий сегодня в хорошем настроении, это уже залог успеха.

Клерк протянул Диме конверт.

– Здесь ваш гонорар. Можете не пересчитывать. У нас не обманывают.

– По-мелкому не обманывают, – поправил Дима.

Клерк рассмеялся.

– Я вижу, у вас тоже хорошее настроение, значит, встреча прошла удачно. Вас проводить?

– Не надо. Я дорогу запомнил.

– Как изволите.

Дима пошёл к выходу, а клерк моментально скрылся в кабинете управляющего.

– К встрече всё готово? – спросил начальник своего подчинённого, даже не взглянув на него.

– Не извольте беспокоиться.

– А этого проводил?

– Сам ушёл. Деньги я ему передал.

– На таможне сюрпризов не будет?

– Обижаете. Всё будет разыграно, как по нотам. Как только товар попадёт на границу, сразу будет арестован. Ну, а дальше, как говорится, дело техники.

– А у юристов всё готово?

– Контракт подготовлен. По условиям договора, если дебитор задержит платежи более, чем на месяц, то будет отвечать своим имуществом, а на таможне товар пролежит месяца три, а то и больше.

– И имущество дебитора перейдёт к нам, – продолжил управляющий. – А так как таможня должна отдать товар не физическому лицу, а юридическому, следовательно, он будет передан фирме, владельцами которой будем уже мы.

– Гениально! – воскликнул клерк.

– А что партнёр? Как он нас думает кинуть?

– Всё элементарно. Он просто не собирается возвращать кредит. После пересечения товара через границу меняются документы, и груз следует совсем к другому хозяину. Партнёр топит свою собственную фирму в искусственных долгах, и взыскивать долг становится не с кого. И деньги целы, и товар на месте, и долги отдавать не надо.

– Фу, как это примитивно! Никакого полёта фантазии. Никакой изобретательности. А ведь бизнес – это творчество, поэзия, если хотите.

Телефонный звонок прервал разговор двух поэтов, не дав насладиться вдоволь собственным шедевром.

– Это охрана. Клиент пришёл, – сказал управляющий клерку. – Беги, встречай. Остался последний штрих.

Клерк уже подошёл к дверям, но хозяин его остановил.

– А что это ты ему про мою семью наболтал?

– Кому?

– Ну, этому экстрасенсу.

– Ничего я ему не говорил.

– Откуда же он тогда знает, что у меня есть дочь?

– Не знаю.

– Но ведь откуда-то он знает?

– Ну, так как же, ведь он этот, как его – царь!

– Царь? Запомни раз и навсегда, царь для тебя это я, и никаких других царей быть не может.

– Нет, я просто это, как его… – начал оправдываться клерк. – А для чего же тогда вы его на работу взяли?

– Как бы это объяснить, чтобы ты понял? Понимаешь, при моём статусе положено иметь своего колдуна. Ну, это, вроде как, престижная машина или недвижимость за границей. Понял?

– Понял.

– Что ты понял?

– Понял, что как машина.

– Ничего ты не понял. Ты должен понять одно – царь это я.

Ни поэтом, ни, тем более, художником Андрей Борисович Артамонов никогда не был. Более того, выбранная им после школы специальность не оставляла никаких надежд на какое-либо творчество. Ну, действительно, какое может быть творчество со специальностью экономика и финансы? Его не только поэтом, его мужчиной-то не считали. Не моряк, не лётчик, не строитель, не инженер, а так, незнамо кто, одним словом, бухгалтер. Девчонки шарахались от него, как чёрт от ладана, а парни считали ниже собственного достоинства не только дружить с ним, а даже быть знакомым.

А кто, собственно, сказал, что творчество – это специальность? Творчество – это состояние души, полёт мысли. Творчество – это способность усмотреть то, что не в состоянии увидеть обычный человек, Это, наконец, гармония разума, совершенство. Творчество – это то, что даруется только избранным, тем, кому суждено управлять этим прекрасным и беспокойным миром.

Осознание того, что он, Артамонов Андрей Борисович, как раз и есть тот самый избранный, пришло не сразу. Это случилось, когда страна переходила с социалистических рельсов на капиталистические. Его банк подвергся тогда принудительной приватизации. Впрочем, это происходило почти со всеми государственными предприятиями. Клиентам предлагали купить акции банка. В то время ещё мало кто понимал, что такое вообще акция, поэтому клиенты отмахивались от них, как от назойливых мух. Руководству ничего не оставалось, как применить в капиталистическом обществе социалистические законы. Предприятиям просто стали задерживать заработную плату, если те отказывались приобретать ценные бумаги. Вот тут-то и проявились незаурядные способности заурядного клерка. Артамонов обещал содействие клиентам в получение их же собственных денег в обмен на бумажки, которые в те времена были никому не нужны. Всё это Андрей Борисович проделывал на виду у всех. Однако никому и в голову тогда не приходило заподозрить его в нечестности. Напротив, его ставили в пример остальным сотрудникам, как самого исполнительного и сознательного работника. Сотрудники же, хоть и внимали речам начальства, но за глаза иначе, как дураком, Артамонова не называли. Об этих акциях вспомнили позже, когда объявили о первом собрании акционеров. Из всего отдела, где работал Андрей Борисович, пригласили только его. Каково же было удивление сотрудников, когда с собрания Артамонов вернулся членом совета директоров всего банка. Вот тогда и понял скромный клерк, что он не такой, как все остальные, что у него свой путь в этой жизни, что на него возложено повелевать, а на остальных – исполнять.

После разговора с Царём и подписания контракта Андрей Борисович находился в самом превосходном расположении духа. Он опять доказал себе и всем окружающим свою состоятельность и особое положение в обществе.