Огр! Огр! - Пирс Энтони

– Смотри! – крикнула Танди, указывая вперед.

Загремел посмотрел. Три железных дерева были связаны вместе – явный знак присутствия огров, поскольку никакое другое известное им существо на это не способно.

– Думаю, завтра ты обретешь то, что ищешь, – сказала Танди. – Ты встретишь свое племя. Она выглядела грустной.

– Может, получу то, что ищу, – эхом отозвался он, почему-то не испытывая должной радости. Его миссия близилась к завершению; разве не этого он хотел?

Он свернул медное дерево в подобие шатра – для Танди – и накрыл его широким листом, сорванным со .столового дерева. В дни своей былой силы он соорудил бы что-нибудь получше, но на ночь сойдет и такое. Но это не имело значения – Танди не воспользовалась укрытием. Она прижалась к его мохнатому плечу и сразу заснула.

«Какая судьба ее ждет?» – размышлял он, прежде чем самому провалиться в тяжелый сон. Он понимал теперь, что она искала мужа-человека и должна была встретить его в этом пути, но тогда и ее время на исходе. Он надеялся, что, кем бы ни был тот, кого она найдет, он окажется хорошим человеком, который по достоинству оценит девушку и которого не будут раздражать проявления ее гнева. Самому Загремелу в общем-то нравились эти вспышки – они походили на оплеухи влюбленных огров. Возможно, его симпатия к ней возникла именно тогда, когда она излила на него свой гнев. На самом деле характер у нее вовсе не скверный, просто потрясения делали ее слишком нервной. А потрясений в этом путешествии хватало!

Скверно, вновь подумал он, что она не может быть огрицей. Но разумеется, огрицы не обладают подобными магическими способностями и не знакомы с таким чудесным проявлением любви, как поцелуи.

Загремел тряхнул головой. Он становится не по-огрски сентиментальным! Что может знать огр о людской любви? О заботах иных, кроме желания набить брюхо? О радости самопожертвования во имя любимого, когда забываешь о том, чего это тебе стоит? Это не для огра' Но все-таки что-то есть в этой глупой, страстной, целеустремленной девочке. Она такая маленькая, что ее можно проглотить в один присест, даже не заметив, но при этом бесценна более, чем мог осознать его тупой разум огра. Она продемонстрировала хитрость и смелость, поймав ночную кобылицу, чтобы спастись от чересчур любвеобильного демона, а с тех пор проявила еще больше замечательных качеств. Ему будет не хватать ее, когда она устроит свою жизнь и покинет его, как и все остальные девушки.

Загремел подумал, не поцеловать ли ее снова, но в прошлый раз, когда он это сделал, она мгновенно проснулась и ситуация сильно осложнилась. Он хотел, чтобы на этот раз она выспалась спокойно, а потому передумал. В конце концов, не ему целовать девушек, – да и вообще целоваться, коли уж на то пошло.

На ее лоб упала капля дождя. Нет, не дождя – ночь тиха, а Ромашки поблизости нет. Это была слеза, совсем как те, которые она роняла над ним, когда с такой злостью показала ему, как люди выражают симпатию. Его собственная слеза. Это было непонятно, поскольку истинные огры не умеют плакать. Может, это ее собственная слеза вернулась к ней, завершив некий странный круг.

Он осторожно вытер влагу пальцем. Он не вправе запачкать ее чистый лоб. Она заслуживает лучшего. Лучшего, чем огр.

Рано утром их разбудил топот огромных неуклюжих ног. Огры приближались!

Загремел и Танди поспешно поднялись. Загремел чувствовал себя немножко сильнее, – возможно, пока он спал, его душа чуть-чуть выросла. Но все равно это лишь слабое подобие его былой силы. Зная нравы своих сородичей, он беспокоился.

Болотные огры подошли ближе. Мелкие зверюшки поспешили в норы, деревья в ужасе отдергивали листья. Никто не хотел связываться с ограми! Их было восемь – трое злобных огров и пять огриц.

Загремел уставился на огриц со смутным любопытством. Две из них были потрепанными старыми каргами, одна толстенькой малышкой, а еще две зрелыми особями его лет. Громадные, косматые, заляпанные тиной, воняющие потом, с лицами, улыбки которых могли вогнать в столбняк зомби, а недовольные гримасы обратить деревья в золу, они были самыми отвратительными страхолюдинами, которых только можно представить. Загремел стоял как зачарованный.

– Это кто? – спросил самый крупный огр. Его голос звучал скорее рычанием, непонятным прочим существам. Загремел его понял только потому, что тоже был огром. Загремел отличался тем, что его речь была разборчивой. Большинство огров могло беседовать только со своими сородичами.

Внезапно Загремелу надоело говорить рифмами. Что в них толку, если никто не может оценить их по достоинству?

– Я Загремел, сын Хрупа. Я пришел, чтобы найти удовлетворение у древних огров, как было предопределено.

– Он есть помесь! – воскликнул второй огр; способность Загремела говорить без рифм свидетельствовала о его смешанном происхождении.

Загремел не любил, когда его называли помесью или полукровкой, но не стал отпираться от очевидного факта.

– Моя мать из донных прокляторов, – признал он. – Но мой отец огр, и я тоже.

Заговорила одна из старух, которую годы сделали мудрее – по огрским меркам.

– Ругань мастерить – человеком быть! – гаркнула она.

– Полулюдь! – прорычал большой огр. – Здесь не будь!

– На-ка! Драка! – сказала огрочка; ее глаза засияли.

Это было правдой. Огр мог занять место в племени, только добыв его в драке. Здоровенный огр радостно зарычал: – Он – в бой. Со мной!

Очевидно, он хотел первым поставить на место слишком много возомнившего о себе полукровку.

– Что они говорят? – спросила Танди, встревоженная тем, что гримасы болотных огров становятся все более угрожающими.

Загремелу пришло в голову, что она может не одобрить драки.

– Они просто ищут огрских развлечений, – объяснил он, не добавив, что эти развлечения весьма похожи на те, которые он испытал на себе при встрече со львами. – Развлечения в болотах редки.

Одурачить ее не удалось.

– То, что огры называют весельем, я называю членовредительством! Загремел, тебе нельзя ввязываться в это; у тебя только половина твоей силы!

Так оно и было. Драка – веселое дело, но быть расплющенным в лепешку вовсе не так весело, как победить. Если с ним здесь что-нибудь случится, Танди попадет в беду, поскольку эти огры не цивилизованы даже наполовину, как Загремел. Жаль, конечно, но от драки придется отказаться.

– Не возражаю, – сказал он. Огры недоверчиво заворчали.

– Не хотеть попотеть? – поинтересовался здоровенный огр, у него чесались кулаки. Загремел отвернулся.

– Я полагаю, то, что я ищу, все-таки находится не здесь, – обратился он к Танди. – Давай-ка выбираться отсюда.

Он старался не проявлять признаков беспокойства, сознавая, что через минуту может быть поздно. Ну, по крайней мере сейчас он не заперт, как тогда, в тыкве, со львами.

Здоровенный огр прыгнул, приземлившись прямо перед Загремелом. Он ткнул пальцем в его грязную куртку: – Эта фигня не про меня.

Это было не любопытство, а оскорбление; любое одетое существо считалось изнеженным, слишком слабым, чтобы выжить в джунглях.

Загремел понял намек и разозлился, но вынужден был скрыть свои чувства, чтобы не навлечь беду. Он обошел огра и направился к болоту Огр-Ограды.

Но здоровенный огр одним прыжком снова оказался перед ним. Он ткнул в Загремеловы стальные перчатки, примитивно изобразив, как натягивает тонкие дамские перчатки на свои крючковатые лапы. Юмор огров груб, но на своем уровне хорошо понятен. Загремел остановился.

– Я – крутняк, а ты – сопляк! – хохотнул огр, собираясь как следует врезать Загремелу по голове. Загремел поднял сверкающий кулак, защищаясь.

– Нет! – взвизгнула Танди.

И снова Загремел попытался избежать столкновения. Движением, поразившим здоровенного огра, он уклонился от удара; внутри у него все кипело. Не в обычаях огров сносить такие оскорбления или уклоняться от драки.

Теперь на его пути оказалась одна из взрослых огриц. Ее спутанные волосы напоминали массу щупалец скандальной древопутаны, которая только что проиграла битву с гигантской паучьей сетью. По сравнению с ее лицом пузырящаяся болотная жижа казалась незамутненным зеркалом. Ее кривые и шишковатые конечности можно было принять за сухое махорочное дерево, заляпанное пометом выводка гарпий, страдающих несварением желудка. Загремел никогда еще не встречал такой буйной и неопрятной массы плоти.

– Он крут, его заберут, – сказала она.

Это был явный аванс со стороны огрицы, хотя Загремел и не совсем понял комплимент. Поскольку в этом племени женщин насчитывалось больше, чем мужчин, Загремелу нашлось бы в нем место, пожелай он этого. Добрый волшебник Хамфри, конечно, знал об этом, как и о том, что Загремелу нужна хорошая женщина. Но чего стареющий добрый волшебник не смог предсказать, так это того, что Загремел прибудет сюда, будучи вдвое слабее, чем раньше, и что Танди еще не успеет устроить свою судьбу. А потому Загремел не мог себе позволить принять это предложение, каким бы мясистым и соблазнительным оно ни было, – он не мог драться как надо и не мог оставить Танди на милость огров, поскольку женщина доставалась тому из мужчин, который побеждал в драке. Поэтому он снова избежал столкновения и попытался уйти.