Меч над пропастью - Михаил Ахманов

– Ты обещал знамение, – произнес Трубач, повернувшись к Ивару.

– Не я, владыка, а небесный демон. – Краем глаза Тревельян следил, как воины выбирают первую жертву. – Думаю, знамение близится. И придет оно от Баахи и его детей.

– Ложь! – прохрипел Сувига. – Не будет никакого знамения! И тот дух – не от Баахи, а отродье Каммы!

– Разве ты не видел, как демон уходит на небо в белом облаке? – возразил Тревельян. – Или ты не веришь собственным глазам?

– Камма любит обманывать. Камма… – начал колдун, но Серый Трубач оборвал их препирательства, рявкнув:

– Закройте пасти, крысиная моча! – Он провел ладонью по лицу, отбросил назад волосы и уже спокойнее заметил: – Слова богов еще не пришли ко мне.

Это было предупреждением: раз боги не говорят с великим вождем, то и колдунам не полагалось их слышать.

– Боги и духи голодны, – сказал Сувига. – Они примут жертву, и ты услышишь их, Великий.

Воины тащили к котлу молодого парня, он вырывался и пронзительно кричал. Похоже, пленные кьоллы сообразили, что за конец их ждет, – в толпе раздались стоны и вопли. Смерть не пугала пленников, но каждый понимал: лучше погибнуть от копья и секиры, чем от огня и кипящей воды.

Пора, решил Тревельян. Шагнув вперед, он вскинул руки, принял позу взывающего к небесам и испустил трубный звук, столь же громкий, как зов великого вождя.

– Слушайте, воины! Жертва не угодна богам! Бааха изгнал Ррита и говорит мне: люди – плохая трапеза для богов! Он хочет мясо животных! И посылает нам знамение!

Реакция Трубача оказалась мгновенной: он сделал знак телохранителям, и те, вскинув ножи и топоры, бросились к Тревельяну. Но было поздно – от белого облака уже протянулся лазерный луч, ударил в котел, испарив воду, и разметал огонь. Испуганные крики шас-га и кьоллов перекрыло шипение ионизированного воздуха; молнии снова и снова били по кострищу, по раскаленным камням, котлу и земле, вверх летели головешки и снопы искр, жаркий пар растекался по вершине холма, заставляя людей отпрянуть. Пленные кьоллы смешались со стражами, и охваченная ужасом толпа ринулась к первым рядам войска. Внезапно гром и шипение воздуха стали не слышны – вопль, исторгнутый тысячей глоток, и рев животных заглушили все другие звуки. Все пришло в смятение: падали бунчуки с рогами и бубенцами, кричали воины, пятясь назад или рухнув на землю и прижимаясь к ней, дабы не видеть страшного зрелища, ревели яххи, напирая на повозки и опрокидывая их, а за дорогой, на краю пустыни, метались в панике свиньи и хффа. Ауккат и Уанн, светлые дети Баахи, висели в небе, равнодушно взирая на эту картину. Они казались двумя глазами божества: один был маленьким, белым и ослепительно ярким, другой – огромным, цвета крови.

До окружения вождя пар не докатился, рассеявшись в воздухе, но все, певцы и колдуны, военачальники и стражи, лежали ниц. Трубач присел и скорчился, обхватив голову руками, – видно, его тоже пробрало. Рогатая тиара валялась у колен вождя. Когда молнии перестали буравить воздух и белое облако поднялось ввысь, Ивар поднял ее, отряхнул от песка и сунул вождю.

– Дурное предзнаменование, Великий, но худшего, однако, не случилось, – молвил он. – Бааха продырявил котел и разметал огонь, но все мы живы. Он не тронул ни тебя, ни меня, ни воинов, ни яххов, ии даже пленных кьоллов. А мог бы разом изничтожить всех!

– Хрр… – Вождь прочистил горло, нахлобучил корону и поднялся. – Что это значит, Айла? Бааха разбил котел, не принял жертву… Чем мы его прогневали?

– Он не желает, чтобы люди ели людей и поклонялись Рриту, – пояснил Тревельян. – Прежде Ррит был могуч, но теперь Бааха сильнее, и мы должны ему повиноваться.

– Сильнее? Теперь? Почему?

– На севере у нас были скакуны, которые медленно плодятся и не могут прокормить шас-га. Но в этой южной стране есть хффа, свиньи и змеи, которых кьоллы умеют разводить. И еще они умеют выращивать диггу. Власть Ррита кончится, если пленные будут живы.

Это был эстап, способный изменить жестокие обычаи кочевников. Влияние через религию, перемены в божественных догматах, смягчающие прежний образ жизни, считались у эмиссаров ФРИК важной деталью прогресса. В архаических мирах религия была тесно связана с этикой, с системой правил нравственного поведения, определявшей, что разрешено, а что является табу. Собственно, религия касалась всех других сторон, включая брак и семью, наследование власти, образование, развитие технологии и знаний о Вселенной. Таким образом, она являлась могучим средством воздействия на прогресс и оставалась им, пока не входила в противоречие с другими факторами – например, с пандемией чумы, от которой бог не защитил людей. Религиозные новации были уместны в ту эпоху, когда появлялась материальная база для перемен, нечто влияющее на сферы быта и, в первую очередь, на производство пищи. В этом смысле вторжение шас-га давало отличный повод к изменениям в их пантеоне, где Ррит, Бог Голода, и Бааха, Повелитель Солнц, до сих пор выступали на равных. Теперь Бааха стал сильнее, ибо, если использовать язык, привычный Тревельяну, пищевая база степняков расширилась.

Серый Трубач прищурился, посмотрел на солнца и молвил:

– Воля Баахи и его детей священна. Но я спрашивал их, куда идти моим воинам, в страну туфан или в страну ядугар. Они ничего не сказали. Что это значит?

– Разве не сказали? – Тревельян простер руки к небесам. – Они говорят, что ты можешь идти куда пожелаешь, на восход или на заход божественных светил. Веди своих воинов куда угодно, но пусть они не едят ни кьоллов, ни туфан, ни ядугар. Вот повеление Баахи, вождь! Разве ты не слышишь его голос?

Предводитель шас-га лязгнул зубами.

– Ты смеешь сомневаться, ппаа? Я слышу, слышу! Бааха говорит со мной, ибо я – великий вождь! Мы пойдем по дороге кьоллов в страну туфан и сделаем тех и других своими пленниками! Мы не съедим их, раз такова воля Баахи, но заберем их воду, их скот, их земли и жилища. Тех, кто сопротивляется, убьем! – Вождь уставился на Ивара грозным взглядом. – Мои братья говорят: у непокорных надо вырезать печень. Или ты слышишь что-то другое, ппаа Айла?

– Нет, – с тяжелым вздохом ответил Ивар, – нет. Я, мой повелитель, слышу то же самое. Тем, кто не покорится, нужно вспороть живот, выпустить кишки и вырвать печень. Как же иначе?

Глава 16. Страна ядугар

Пива слишком много не бывает.

«Жаль, как жаль!..» – думал Инанту Тулунов, мчась в своем флаере к западным океанским берегам. На базе и в лагере кочевников такие события, а он – здесь, летит над бесплодной пустыней в тысячах километров от пика Шенанди, от стана Трубача и от загадочной пещеры! Если бы не это задание Юэн Чина, он, разумеется, напросился бы к Маевскому в команду… Шутка ли, портал! Портал даскинов! В Академии читали курс по артефактам этой древнейшей цивилизации, и Инанту, обладавший прекрасной памятью, мог перечислить их все, с местами и датами находок. Часть была сделана людьми за десять столетий полетов в космос, но многие устройства нашли кни'лина, фаата, хапторы или вообще неведомые землянам расы. Про эти народы пока ничего не знали, но весть об их открытиях передавалась из мира в мир, и не имело значения, был ли при этом контакт временным или постоянным, носил ли характер торговли, культурного обмена или войны. Рано или поздно любая информация о даскинах становилась всеобщим достоянием, так как использовать ее и сохранить в секрете никакая раса не могла. Причины к тому были разными, от находок таких же устройств другой, более контактной цивилизацией до планетарных катастроф, вызванных попытками разобраться с древним артефактом. Инанту не сомневался, что в ближайшие десять-двадцать лет о портале узнают все обитатели Рукава Ориона, и значит, имена открывших это чудо прославятся в космическом масштабе. К славе он был неравнодушен – как по причине юных лет, так и в силу душевного склада. Что скрывать, временами снились ему Венки Отваги, Обручи Славы и другие почетные регалии.