Прейскурант на победу - Валерий Самохин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Юльку принимай!
В темном проеме появилась взъерошенная голова с яростно горевшими глазами. Дорогое пальто свисало клочьями, а белоснежная рубашка ярким пятном выделялась в ночи. Исчезнув на мгновенье, Денис появился вновь, бережно держа на руках девушку. Ее густые черные волосы подхватил внезапно налетевший ветерок, бросив несколько прядей на закрытые глаза.
– Ложись!!!
Еще один безнадежно запоздавший крик штабс-капитана. Ерофеев лишь краем глаза успел заметить летящий в их сторону кувыркающийся в воздухе продолговатый предмет и в отчаянном рывке попытался прикрыть собой Юльку.
– Бомба, шеф!!!
Яркая вспышка… Грохот… Безмолвие…
* * *Москва. 15 апреля. 2009 год
Как стало известно нашим корреспондентам, в архивах Дворцового ведомства год назад была обнаружена неизвестная часть завещания государя императора Николая II…
Газета «Имперские вести»* * *Москва. 15 апреля. 2009 год
Станция метро «Пушкинская»
Мы ведем прямой репортаж с места трагедии. Число жертв террористического акта точно не известно, но по предварительным данным…
Телеканал «Россия»* * *Москва. 15 апреля. 2009 год. Центральный военно-морской клинический госпиталь
– Почему к нам? Всех раненых в Склиф повезли.
Каталка стремительно летела по больничным коридорам, распугивая замешкавшихся больных. Вместо ответа санитар устало покосился на напарника и молча показал пальцем в потолок…
Дверь операционной резко распахнулась, и в сверкающее ярким светом помещение быстрым шагом вошел высокий худой мужчина в старомодных очках.
– Профессор? – удивленно вскинулись брови дежурного хирурга, полноватого брюнета средних лет. – Вы же в отпуске?
– Когда просят из Канцелярии Императора, отказывать не принято.
Ноток недовольства, тем не менее, в ответе слышно не было. Голос звучал бодро и деловито.
– Диагноз?
– Поверхностные осколочные ранения, проникающее брюшной полости и травма черепа.
Быстро просмотрев снимки резонансного сканирования, профессор кивнул головой:
– Приступаем.
Анестезиолог медленно и уверенно ввел иглу в вену. Сухие потрескавшиеся губы пациента дрогнули в слабой улыбке и почти беззвучно прошептали:
– Юлька…
На лицо легла прозрачная кислородная маска.
Брюнет вопросительно посмотрел на медицинское светило:
– А кто он?
– Газеты надо читать, а не бульварные романы. – Ответ прозвучал раздраженно.
– Скальпель.
Инструмент тускло блеснул под лампами.
– Катетер.
Толстая игла вошла в магистральную артерию. На мониторе появилось неровное изображение поврежденного участка мозга. Микротелекамера, замерев на секунду, осторожно двинулась дальше.
– Наполнение падает.
– Давление?
– Семьдесят на сорок.
Фразы звучали сухо и отрывисто.
– Остановка сердца.
– Разряд.
– Еще один…
– Еще…
Медсестра осторожно промокнула марлевым тампоном крупные капли пота на седых висках профессора.
– Бесполезно.
– Приготовиться к прямому массажу.
Вдоль ребра изогнулась неровная линия разреза. За скальпелем лениво набухали темные капли крови. Теплый комок мягко ткнулся в ладонь.
– Господи, только не фибрилляция.
Прозвучало как молитва.
Сильные пальцы привычно делали свое дело: сжать и расслабить, сжать и расслабить…
– Это все, профессор.
К напряженному плечу осторожно прикоснулась рука ассистента. Взгляд брюнета смотрел устало и сочувственно. Экран монитора перечеркнула ярко-зеленая горизонтальная линия.
– Не мешай.
Сжать и расслабить… сжать и расслабить. Есть слабый толчок!.. Еще один! Монитор отозвался всплеском. Пульс…
* * *Москва. 20 апреля. 2009 год. Центральный военно-морской клинический госпиталь. Реабилитационное отделение
Яркий солнечный свет резал глаза, заставляя сильнее зажмуривать непослушные веки. Через открытое окно вместе с весенним освежающим ветерком пробирался многоголосый шум столичной жизни. Визжали покрышки автомобилей, басовито гудели троллейбусы, и доносилась привычная ругань московских дворников.
Денис поднес ладони ко лицу и, болезненно сощурившись, осмотрелся сквозь пальцы. Стерильно-белый потолок, нежно-кофейного цвета стены и стойкий запах медикаментов, являющийся отличительным признаком любого медицинского учреждения… Больница?
– Проснулся, бродяга? – послышался знакомый насмешливый голос. – Мне с утра доложили, что ты в сознание пришел. Я сразу сюда рванул, битый час дожидаюсь, пока ты дрыхнуть изволишь.
С трудом повернув голову, Денис едва не вскрикнул:
– Серега, ты? Живой?!
Крепкий мужчина с коротким ежиком волос и правильными чертами лица, сочувственно усмехнулся:
– Здорово тебя, дружище, приложило. Со мной-то что должно было случиться? Это ведь не я в подземке был.
Значит, это был сон. Не было взрыва «мерседеса», не было разборок с бандитами. Приснилась жизнь в дореволюционной империи и… Юлька?!. Денис застонал, вцепившись зубами в подушку. Неужели и она – сон?!
– Денис, ты что? – встревожился старый друг. – Может, врача позвать? Потерпи, я мигом!
– Не надо, все нормально, – взял в себя в руки Денис. – Так, вспомнилось кое-что.
В открывшуюся дверь палаты вошла молодая красивая женщина в белом халате и с хромированным стетоскопом на стройной шее.
– Сергей Данилович, две минуты истекли, – строгим голосом сказала она. – Больному нужен покой.
Денису всегда нравились такие девушки: невысокие, гибкие, со спортивной фигурой. Сердце наполнилось щемящей болью… Юлька…
– Слушаю и повинуюсь, ваше медицинское высочество.
Сергей с улыбкой склонил голову и направился к выходу. Около двери он обернулся и с силой хлопнул себя по лбу:
– Чуть не забыл! Тебе пришло письмо из Высочайшей Канцелярии.
– Откуда?! – не поверил своим ушам Денис.
– Из Канцелярии, – повторил друг. – Не знал, что ты у нас такая известная личность.
– Ты о чем?!
– Выйдешь из больницы, сам все узнаешь! – с лукавой усмешкой ответил Серега. – Ладно, я исчез.
Мысли разбежались как тараканы – по разным углам. Что это? Новая реальность?! Голова заполнилась суматошными воспоминаниями. Юлька… цена империи… Из лихорадочных раздумий его вывела врач, присевшая на краешек кровати. В ее огромных черных глазах прыгали веселые бесенята.
– Язык покажите, больной.
– Какой язык? – не понял Денис.
– Любой, – прыснула от смеха девушка. – У вас их сколько?
– Какой сейчас год? – задал он встречный вопрос.
– Две тысячи девятый. Вы себя хорошо чувствуете?
