Тайная история американской империи: Экономические убийцы и правда о глобальной коррупции - Перкинс Джон М.

Они стали тыкать дулами автоматов в Джека и второго парнишку, выкрикивая бранные слова на арабском. Затем затолкали обоих на заднее сиденье, и мерседес рванул с места. Насколько могли понять испуганные мальчишки, эти люди заподозрили в них израильских шпионов. В машине их били прикладами и обещали расстрелять еще до рассвета. Мерседес между тем несся по узким улочкам через населенные арабами трущобы, которых мальчишки вроде Джека всегда предпочитали избегать.

Когда машина наконец остановилась, приятелей приволокли в какой-то дом и поставили напротив человека, важно восседавшего за письменным столом.

«Слава богу, он был из ООП, а не из какой-нибудь воинствующей радикальной группировки, — рассказывал Джек. — Я показал ему билеты в кино, которые сам не знаю почему остались лежать в моем кармане, и он понял, что мы никакие не шпионы. Он даже извинился за своих товарищей, сказав, что те сваляли дурака, а потом велел им отвезти нас обратно к кинотеатру».

Это происшествие убедило Джека, что лучше покинуть такое место, как Бейрут. Думаю, любой молодой человек на его месте поступил бы так же. Но в отличие от других Джек бежал не от войны — напротив, он хотел быть к ней поближе. «Я понял, что насилие не пугает меня и что я сам смогу его использовать. Те трое, что похитили нас, вовсе не испугали меня, скорее взбесили, заставив кровь быстрее бежать по жилам», — признался как-то Джек. И он направился в Африку.

«Континент был похож на пороховой погреб — самое подходящее местечко, где парень вроде меня может заработать неплохие денежки и вдоволь повеселиться», — он делился со мной этими откровениями, пока мы сидели в патио небольшого ирландского ресторанчика в южной Флориде.

Шел 2005 год. И хотя события, о которых рассказывал Джек, вроде бы относились к далекому прошлому, они приобретали некоторое современное звучание в свете того факта, что Джек только-только вернулся из Ирака, провернув там какое-то дельце, что нашим военным было категорически запрещено.

«Еще тогда, в Бейруте, я старался следить за событиями, разговаривал с прибывавшими туда наемниками, регулярно читал журнал Time, который выписывал отец. Я был в курсе всего, что происходило. В 1974-м португальцы сделали нечто такое, что изменило путь развития Африки. Благодаря им приоткрылась дверь, и я шагнул в нее».

Я уточнил: «Ты имеешь в виду революцию?», потому что находился по соседству, в Испании, вскоре после того как в Португалии был свергнут диктаторский режим, дружественно настроенный по отношению к США. Это была так называемая «революция капитанов», которую осуществили средние и младшие офицеры португальской армии.

Экономические и военные потери Португалии в период освободительных войн, разгоревшихся в ее африканских колониях, болезни, подточившие силы диктатора и большого друга корпоратократии Антонио Салазара, десятки лет стоявшего во главе страны и порядком одряхлевшего, а также созревший в недрах португальских вооруженных сил военный переворот против его преемника, Марселу Каэтану, превратили Португалию из надежного союзника США в страну, вставшую на путь социализма. Этот провал экономических убийц, один из самых крупных, внушал США серьезное беспокойство.

«Да, ты прав. После “революции капитанов” новое правительство тут же даровало свободу своим бывшим африканским колониям. Внезапно, без всяких предупреждений. Колониальные войска хлынули назад в страну. Сотни тысяч португальцев, поколениями живших в Африке, враз лишились земель, имущества, бизнеса, — словом, всего. Да им и было не до имущества — они думали о том, как спастись самим. Многие бежали тогда в Южно-Африканскую Республику, в Южную Родезию, Бразилию. Кто-то вернулся в Португалию. Бывшие колонии получили то, чего так жаждали, — независимость, но при этом остались одни перед лицом новых трудностей. Конечно, Советский Союз оказался тут как тут, и из кожи вон лез, стараясь заполнить возникший после ухода португальцев вакуум. От момента, когда важнейшие запасы нефти и газа попадут в руки представителей коммунистического лагеря, нас отделяли тогда какие-то дни и даже часы. Тут очень кстати разразилась освободительная война в Южной Родезии против диктатора Яна Смита.

Надо признаться, я, как и Джек, считал, что время, которое мы переживали, предоставляет нам блестящие возможности, чтобы продвинуться в своей профессии: он собирался сделать карьеру «шакала», а я — экономического убийцы. Я вспомнил, каким форсированным маршем мы двигались к созданию тайной империи в Индонезии, Иране, Латинской Америке, хотя столкнулись с серьезными препятствиями во Вьетнаме, где силы США и Южного Вьетнама терпели поражение, а также в Камбодже и Лаосе, где на гребне борьбы оказались соответственно «Красные кхмеры» и «Патхет Лао», державшие под контролем большую часть территорий своих стран.

Африка же до 1974 года оставалась в нашем пасьянсе закрытой картой. Наблюдался подъем национально-освободительных движений, хотя они часто страдали от раскола, поскольку их лидеры колебались, к какой из мировых держав обратиться за помощью. Многие не желали попасть в объятия коммунистов, но при этом искренне презирали Запад.

Мы, экономические убийцы, напряженно анализировали ситуацию, продумывали возможности и потихоньку выдвигались на позиции. MAIN, например, подготовила себе опорные пункты в Заире, Либерии, Чаде, Египте и ЮАР (хотя на последнюю мы не возлагали особых надежд из-за усиливающегося в мире осуждения режима апартеида).

Старательно работали наши агенты и в таких странах, как Кения и Нигерия. Я же в то время как раз завершил исследование, доказывающее целесообразность строительства огромной плотины через реку Конго как основы для ГЭС, которая питала бы электроэнергией местную добывающую промышленность и позволила бы создать в Центральной Африке промышленные парки.

На этом фоне опрометчивое решение Лиссабона освободить все колонии смешало весь наш расклад. Нарушив сложившийся к тому моменту баланс власти, оно вызвало смятение в Пентагоне и Государственном департаменте. Ожесточенные дебаты по поводу политического курса страны вызвали конфликты в верхах, вылившиеся в череду кадровых перестановок. На место секретаря Госдепартамента Уильяма Роджерса (занимавшего этот пост с 1969 по 1973 год) пришел Генри Киссинджер (1973–1977), а в оборонном ведомстве сменилось несколько министров: Мелвин Лэйрд (1969–1973), Эллиот Ричардсон (1973), Джеймс Шлезинджер (1973–1975), а затем Дональд Рамсфельд (1975–1977).

Хаос и неопределенность усугублялись ослаблением президентской власти, когда Никсон был вынужден уйти в отставку из-за крупнейшего Уотергейтского скандала, и на посту президента его сменил Джеральд Форд, оказавшийся у власти не по воле избирателей, а из-за скандала вокруг его предшественника. Словом, Вашингтон колебался в выборе адекватной политической реакции на изменившуюся расстановку сил на мировой арене.

Для африканских стран ситуация тоже оказалась беспрецедентной, что повергло многие из новоиспеченных государств в состояние хаоса. В результате многовековой борьбы европейских колонизаторов за раздел сфер влияния на территории Африки появились искусственно созданные государства, границы которых отвечали в первую очередь интересам колонизаторов и никак не отражали этнических и культурных различий населяющих их народов.

При этом колонизаторы никогда не заботились об институционализации государственного и коммерческого секторов своих колоний. Из-за этого они оказались не готовы взвалить на себя бремя независимости, фактически став легкой добычей для нового эксплуататора, который поспешит заполнить вакуум, оставшийся после ухода старого, колониального.

«Из-за нашего промедления Советы ввалились в Африку, как шайка разбойников, — с отвращением произнес Джек. — Даже китайцы умудрились нас опередить. Москва принялась спонсировать Мозамбик, это гнездо марксистского террора, обучать и готовить тысячи бойцов Африканской национально-освободительной армии Зимбабве, посылая эту банду в Родезию убивать фермеров — как белых, так и чернокожих. Замбия кинулась в объятия маоистов и превратилась в базу для рейдов в ту же Родезию. Для меня же эта маленькая страна была несчастным изгоем, которому требовалась помощь. Я отправился туда, чтобы поступить в местную армию».