Рыцарь Шестопер - Федор Соколовский

— Хорошо, отправляйтесь куда надо и забирайте наши продукты на всю предстоящую неделю. О! Можете их сразу в наш арендованный дом отвезти. Старики ведь нам разрешили помаленьку перебираться с вещами. Встречаемся в корчме. А я тут пока кое-какие записи сделаю…

На самом деле он вспомнил про зеленого лягушонка, подумав, что тому ужин тоже на пользу пойдет.

Оруженосцы подхватили тележки и, оживленно переговариваясь, поспешили к коменданту цитадели. Подобная предусмотрительность и новые черты в характере господина-товарища им нравились, и они этого не скрывали. Да и предстоящее проживание в отдельном доме, несмотря на дороговизну подобного удовольствия, их весьма прельщало. Тема, которую они начали обсуждать, покидая комнату, касалась подбора служанки. Парням хотелось, чтобы она не только готовить отлично умела, а и прибраться по дому успевала… и чтобы не старой была…

Дальше Райкалин не услышал, он запер дверь на засов — мало ли кому придет в голову ворваться без стука? — и с сумкой уселся на кровати.

— Ну? И как тут наша зверушка поживает? — бормотал он, нащупывая лягушонка и доставая его на свет. — О! И курагу всю съел! Понравилась?..

И замер в ступоре от четкого осознания чужого вмешательства не столько в собственный мозг, сколько в собственные мысли: «Сам ты зверушка!»

Показалось, что это кто-то со стороны возмутился, настолько инородно пробилось это в сознание Василия.

Могло ведь и почудиться. Тем более что интонации и раздраженный голос словно принадлежали отроку, у которого только-только стал басок прорезаться. Василий заозирался, пытаясь увидеть неведомого диверсанта.

«И не дави меня так! — вновь послышалось в сознании. — У меня сейчас все внутренности выдавятся, вместе с курагой твоей!»

Пока Василий разжимал ладонь и пялился на заметно подросшее нечто, последовало продолжение монолога:

«Мне, конечно, сладкое нравится, но в умеренных количествах. Или ты не знаешь, что меня надо кормить молоком и прожаренной печенкой? Кстати, у меня имя есть: Боджи Секатор. И мне вполне нравится сокращенное Бо…»

После чего существо, называемое домовой, или смерчень, раскаталось в зеленоватый блин с матовыми разводами и обернуло собой пальцы человека. Еще и прокомментировало свои действия:

«Голодный как волк! Так что беру две капельки сразу…»

Последовали уколы в два пальца. Вот тогда уже никаких сомнений не осталось как в разумности трофея, так и в его умении общаться.

— Так ты что, разговаривать умеешь? — выдавил из себя Шестопер.

«С чего это ты взял? — ехидным тоном поинтересовалась зверушка. — Ты разве меня ушами слышишь?»

— А-а-а! То есть ты ментально со мной общаешься?

«Ну вот! Не прошло и полгода, как последовало первое озарение! — ехидничал Боджи Секатор. — Кстати, ты тоже можешь со мной не вслух общаться, а мысленно. Просто конкретно направляй свое сообщение на меня и представляй себе, что обращаешься вслух именно ко мне. Пробуй!»

Вроде все просто казалось, а получилось донести свою мысль домовому только раза с десятого. Но в дальнейшем общение пошло по нарастающей. За полчаса рыцарь узнал о своем трофее уйму интересных разностей и кучу интригующих полезностей. Хотя изначально смерчень удивился:

«Ты откуда такой неграмотный незнайка свалился? Каждый владелец боевого смерченя получает прежде всего определенные знания о нем. И только тогда начинает подбирать себе соответствующего помощника. Как это у тебя получилось-то стать доминантом?»

По его словам, выходила некая несуразица. Постороннему власнечу сложно привлечь на свою сторону (читай — покорить грубой силой) даже бытового смерченя, которых называли жбанниками. А уж боевого пленить — вообще редкость. И это невзирая на гибель прежнего владельца. Лягушонок так и заявил: «По всем моим понятиям, я должен был тебя убить. Потом — сам умереть. Потому что тотальное неповиновение моему прежнему власнечу-доминанту, а тем более соприкосновение с его кровью обязательно должно было привести меня к смерти».

Начали разбираться, выяснять, почему все пошло не по правилам. Оказывается, и подобные создания получают психологические травмы, после которых частично теряют память. Потому что ничего толком о последних днях жизни домовой не помнил.

Боджи Секатору врезалось в память: доминирующий власнеч — великое зло, и это зло следует уничтожить любой ценой. Практически добрые полгода жизни в избе черного колдуна, окопавшегося в веси Тарки, остались неким туманным пятном. Только прорывались в сознание сцены каких-то пыток, убийств и резни. Ну и разгоралось желание как можно быстрее с этим покончить.

Смерчень отчетливо помнил свое потрясение, когда не выполнил очередной приказ арапа. И боль! Жуткую боль, охватившую каждую клеточку плоти и грозящую убить за невыполнение приказа. Потом что-то ударило Боджи, и тут же его накрыло благодатью, пряча от смертельной боли. Через короткое время окружающая благодать отправила боевого смерченя в полет, несомненно с одной целью: убить! И потерявший приоритеты в командах, растерявшийся Секатор снес часть черепа колдуна. Но по дивной случайности это полностью соответствовало его прежним замыслам.

После убийства Боджи четко осознал две вещи: мечта осуществилась — он убил доминанта; теперь ему жить осталось совсем недолго. Потом наступил мрак, изредка сглаживаемый благодатью. И дальний фон сознания сообщил, что теперь у домового появился новый доминант. Оставалось только одно: постараться выжить. Что он и пытался делать эти несколько дней на пределе всех своих жизненных сил.

Осознал себя лишь недавно, после мощного импульса ментальной энергии со стороны нового доминанта. Видимо, тот ощутил нечто особенное, сверхэффективное. Проснулся, порадовался четкому пониманию окружающей обстановки и даже стал вести наблюдения. Иначе говоря, Боджи пришел в себя во время телесного контакта Грина с ведьмой. Точнее, когда она весьма фривольно ощупывала тело рыцаря.

Смерчень выглянул из сумки наружу и даже испугался вначале. Потому как его новый доминант, обладающей странной манящей благодатью, был на волосок от гибели. Что такое энергетические вампиры, смерчень знал. Даже уничтожил четверых за свою боевую биографию. То есть пусть с некоторыми оговорками, но он мог уничтожить человеческую самку, которая казалась смертельно опасной для любого человека вообще.

Но! Новый хозяин-доминант на помощь не звал, страха не испытывал, зато был полон восторга и предвкушал кульминацию удовольствия. И в ауре ведьмы не наблюдалось желания убивать. Поэтому Боджи не стал проявлять инициативу, а вернулся в сумку доедать курагу. Однако слушать и иногда поглядывать наружу не прекращал. В обстановке разобраться не успел, но весьма к этому стремился.