Черное безмолвие - Кирилл Кудряшов

Итогом стал путь всего в два километра вместо шестидесяти! Она нашла самую короткую дорогу, проходящую через иной мир. И этот мир понравился ей больше нашего, пусть и был полон опасностей и жутких существ, напоминающих… Напоминающих живность Черного Безмолвия. Интересно, попадались ли миссис Тодд аморфы… Нет, вопрос нужно сформулировать иначе: знали ли Кинг о том, что когда-нибудь его миры, созданные в книгах, станут реальностью? Попадались ли ему аморфы? Ему, и другим величайшим писателям прошлого, предвидевших будущее. Теперь уже не спросишь. А ведь интересно…

Но мне светит проехать не коротким путем, а, как раз наоборот, более длинным. Мир фрактален, и Черное Безмолвие блестяще нам это доказало. Если измерить расстояние между точками А и Б по снимку из космоса, то мы получим, скажем, десять километров. Если измерить этот же отрезок, но уже с вертолета, способного рассмотреть такие детали, как сопки, холмы и т. д., которые придется огибать на пути, то длина изменится в большую сторону. Пусть будет двенадцать… А затем сумасшедший бегун, вроде меня, решит проверить правильность измерений, и пройдет этот путь пешком, прихватив с собой шагомер. Он получит еще большее значение, скажем в пятнадцать километров, так как ему предстоит передвигаться еще по более сложной траектории, подниматься на незаметные кочки, и спускаться с них, а это тоже внесет свою лепту в измерение.

Ну и, наконец, пусть этот путь проползет муравей, которому придется взбираться на каждую песчинку, на каждую пылинку или снежинку… бедняга проползет километров двадцать, не меньше! Мир фрактален! Он состоит из бесконечного множества мелких частиц. А Черное Безмолвие — это громадный фрактал, расползшийся на весь мир. Так что, если по карте мне светит шестьдесят километров, то в реальности, если я вообще смогу туда добраться в одиночку — все сто. Фрактальность неизлечима — в Безмолвии нельзя доверять ничему, особенно расстоянию.

Я в пути уже больше двух часов — медленно плетусь на своем «ЗИЛу» по снежным наносам, время от времени попадая в полосы жуткого гололеда — здесь снег растаял после одного из взрывов, и громадный каток еще не успело занести свежей черной трухой. Впрочем, не смотря на то, что по «каткам» мой драндулет ведет так, словно в его радиаторе залита не вода, а спирт, ехать по ним не в пример удобнее, чем по обычным снежным завалам. Колеса буксуют, не смотря на намотанные на них цепи, которые, кстати, все равно не продержатся больше половины пути… Кажется, грузовик намеревается закопаться в снегу…

Громкий стук, раздающийся из фургона, выводит меня из размышлений. От неожиданности я вздрагиваю, и резко давлю на тормоз, Вика, видя мою реакцию, шипит и скалит зубы, готовая защищать свою хозяйку… Я еще могу понять, что в кузове могло что-то отвалиться, и теперь бренчать по стенам, но этот стук не естественного происхождения — он упорядочен. Кто-то находится в фургоне…

Я выпрыгиваю из машины, проклиная себя за глупость. Ну что мне стоило еще раз заглянуть в фургон перед отъездом? Собственно, варианта всего два — там либо Марат, либо Эзук — кто-то из них решил отправиться со мной. Кретины! И я тоже хроническая дура… Скорее всего, это Марат — его всегда тянуло на подвиги. Тянуло доказать, что он — Бог Безмолвия.

Ан нет, когда я открываю дверь, на снег выпрыгивает высокая фигура Эзука.

— Привет хичхайкерам. — равнодушно говорю я.

— Ты, я вижу, не удивлена?

— Не ты один умеешь слушать голос Безмолвия. Прыгай в кабину. По дороге расскажешь мне, какого хрена тебя угораздило запрыгнуть в кузов к «Невесте»… Кстати, оскаль, пожалуйста, зубы.

Эзук нехотя обнажает десны, глядя на меня как на ненормальную.

— Все нормально. — комментирую я, — Десны не кровоточат, никаких признаков лучевой болезни. Ты точно бегун. А теперь прыгай в кабину, пока я не предложила тебе прогуляться пешком обратно до завода.

Два часа тряски в фургоне в компании с урановой бомбой — это вам не шутки. Я специально попросила наших бомбоделов снять с головки перехватчика защитный кожух, чтобы излучение было сильнее. Так я всегда буду на приделе — излучение бомбы за моей спиной гораздо больше общего фона Безмолвия, это я чувствую даже через металлические стены фургона. Смертельную для человека дозу внутри фургона можно словить минут за сорок… так что, тот факт, что Эзук в полном порядке, неопровержимо доказывает, что он все же бегун.

Глупость какая! Какие мне еще нужны доказательства? Он бегает, как бегун, гуляет по Безмолвию, как бегун… Только отчего-то не ест, как бегун. Последнее никак не укладывается в моей голове — ему же необходимо восполнять запасы животного белка в организме, но я ни разу не видела его поедающим свежее мясо. Чудес не бывает даже в мире миссис Тодд. Всему есть предел!

Мы вновь трогаемся. Против нового попутчика Вика не возражает — узнав Эзука она вновь становится прежней. Только немного возмущается, что он занял ее место, но быстро перекочевывает ко мне на колени.

— Ну, рассказывай, — говорю я, — Как тебе пришла в голову идея прокатиться вместе со мной по столь живописным местам?

— Тебе нужна помощь, Ира. — спокойно, и как-то ласково говорит он.

— Нет! — резко отвечаю я. — Я справлюсь сама. Твоя помощь мне не нужна!

— Моя — нет… А вот Божья помощь — очень даже.

О Аллхах всемогущий, и екарный бабай в одном флаконе!

— А ты то тут при чем?! — зло спрашиваю я, хотя в душе шевелится червячок сомнения в своей правоте. Ну не идет у меня из головы та пуля, сама вышедшая из груди Сергея… Не знаю, помог ли нам Господь, или просто Эзук обладает такими способностями, о которых и сам пока не подозревает, списывая их на вмешательство Всевышнего. Но никакая божья воля не способна остановить пулю в полете, если Мадьяр выстрелит в Колю… И никакой Господь не защитит нас всех от ярости огня, вырвавшегося из плена ядерной бомбы, подвешенной на цепях в моем фургоне, если я нажму на кнопку детонатора. А я нажму. В тот самый миг, когда пойму, что у Коли нет шансов спастись.

— Я — не при чем, — скромно отвечает Эзук, — Но твоя вера слишком слаба, чтобы Господь тебя услышал. Меня же он слышит… По крайней мере, иногда.

— Так с твоих слов выходит, что Бог слышит не всех? Слышал бы тебя наш архиепископ — отлучил бы от церкви к чертовой бабушке!

— Я думаю, это действительно так. — смиренно соглашается Эзук. — Думаю, что ваш архиепископ ошибается.

— И почему, интересно, Господь нас больше не слышит? Может быть, тучи мешают? — я киваю головой на небо, представляющее собой громадный черный потолок.