Второй Год - Джеймин Ив

Прежде чем я успела смутиться, Ашер опустил руки и отступил назад, заняв место напротив. Покраснев — я чувствовала, как горят мои щеки — я плюхнулась на одно из двухместных кресел позади него, отчаянно пытаясь дышать нормально.

По крайней мере, он был передо мной, и мне оставалось только смотреть ему в затылок в течение часа.

Как раз перед тем, как пилот объявил, что пора взлетать, Ашер вскочил со своего места и несколькими грациозными шагами обошел вокруг, чтобы сесть… прямо, блядь, рядом со мной.

— Что ты делаешь? — прошипела я, желая пошевелиться, но самолет уже тронулся с места, и я знала, что до взлетно-посадочной полосы осталось совсем немного.

— Боюсь полетов, — сказал Ашер, все еще улыбаясь. Его веселость меня пугала, потому что за последние несколько недель я привыкла к ворчливому Ашеру.

На самом деле я никогда не летала с Ашером, чтобы знать, нервничает ли он, но у меня было сильное подозрение, что это очередная ложь.

Объявление прозвучало быстро, а затем самолет резко рванул по взлетно-посадочной полосе. Ашер потянулся и схватил меня за руку, и когда я дернулась от неожиданности, поворачиваясь к нему, я чуть не рассмеялась, увидев напряженное выражение его лица.

— Ты можешь летать и без самолета, — напомнила я ему. Я твердила себе, что нужно отпустить его руку, но по какой-то причине не могла себя заставить. — Я буквально видела, как ты летал со своей… матерью.

Он бросил на меня мрачный взгляд.

— Во-первых, она давала мне дополнительные силы, когда я был рядом с ней. Сейчас у меня их нет. А во-вторых… это пережиток страха, оставшийся со времен детства. Самолет родителей разбился вместе со мной, когда мне было шесть. Это произошло во время взлета. К счастью, им удалось наложить защитное заклинание, которое предотвратило худшее, но я никогда не забуду тот страх. С тех пор я ненавижу взлет.

Черт побери. Ашер действительно испугался. Я пошевелила рукой, и он неохотно отпустил меня. Я перевернула ее, и он удивленно посмотрел на меня, когда я переплела наши пальцы.

— Ты можешь закрыть глаза, — тихо сказала я ему. — Я дам тебе знать, когда все закончится.

Наши взгляды снова встретились; мое сердце готово было выскочить из груди. Наверное, чтобы добраться до Ашера. Потому что я так сильно хотела добраться до Ашера, что это причиняло боль. А еще мне хотелось убежать от него так быстро, чтобы я летела быстрее самолета.

Но сейчас я держала его за руку, и он не сводил с меня глаз. Даже когда я отвела взгляд, не в силах справиться с переполнявшими нас эмоциями. Даже когда самолет выровнялся, и мы летели минут двадцать, прежде чем снова начать снижение.

Наконец, когда я больше не могла этого выносить — мой гнев взял надо мной верх — я прорычала:

— Что? Почему ты продолжаешь смотреть на меня?

Я отдернула руку, борясь с желанием задрожать от потери тепла его кожи.

— Я, блядь, тебя не заслуживаю, — сказал он своим тихим, рокочущим голосом. — Прости меня за то, как я с тобой обращался.

В ту секунду меня могло сбить со стула даже легкое перышко. Ашер… извинялся.

— Я не понимаю, — наконец выдавила я. Какого черта я оказалась запертой с ним на этой металлической птице? Я не была уверена, что у меня хватит душевного равновесия выдержать этот разговор, и в то же время… Мне нужны были ответы. — Что вдруг изменилось? Ты с ребятами исчезаешь на несколько недель, а когда возвращаешься, ты такой… милый.

Как раз в то время, когда я училась жить без него… когда пыталась понять, как мне быть в порядке самой.

— Не делай этого, Ашер. Теперь я сильная и без тебя. Я не могу вернуться.

Он кивнул, его лицо было… печальным.

— Ты такая сильная, Мэдди. Сильнейший суп, которого я когда-либо встречал. То, что я не был с тобой, почти уничтожило меня, но ты просто продолжала двигаться вперед. Твоя сила растет с каждым днем.

ЧТО ПРОИСХОДИТ?

— Мне нужно, чтобы ты мне все объяснил, Ашер, — сказала я, выплевывая каждое слово, но стараясь говорить тихо. Не то чтобы это имело значение; с вампирским слухом Глава Джонс уловил бы весь наш разговор.

Затем по громкоговорителю раздался голос пилота, объявившего о нашем приземлении в Германии.

— Позже, — прошептал Ашер, протягивая руку и проводя большим пальцем по моей щеке. — Я обещаю, что все объясню позже. Но на людях я должен держаться от тебя в некотором отдалении. По крайней мере, на данный момент.

— Не делай этого, Аш, — сказала я ему, зная, что не смогу смириться с этим дерьмом весь день. — Не продолжай игнорировать меня. Если ты это сделаешь, я не дам тебе другого гребаного шанса.

Он крепко зажмурился, а когда снова открыл глаза, я чуть не утонула в омутах отчаяния.

— Моя главная задача — обеспечить твою безопасность, Мэдди. Даже если это означает, что в конце концов ты меня возненавидишь.

Он отвернулся, и я уже собиралась потребовать от него дополнительной информации, но мы только что приземлились и выруливали через аэропорт к месту высадки. Когда мы остановились, Ашер первым поднялся со своего места и направился к нашим сумкам. Я даже не успела отстегнуть ремень безопасности, как он уже стоял рядом с моей сумкой на плече.

— Спасибо, — сказала я, протягивая за ней руку.

Он покачал головой.

— Я понесу.

Неа. Ни за что. Этого не произойдет.

— Чувак, я сама могу донести свою сумку.

Его глаза сверкнули.

— Не называй меня чуваком, Мэддисон. Я не один из твоих друзей.

Ой, это, блядь, задело. И не было никаких причин для этого. Ашер много раз доказывал, что он мне не друг.

— Ладно, — прорычала я в ответ. — Отдай мне мою чертову сумку, недруг.

Я добавила «мудак» в конце, но только мысленно, потому что мне нужно было побыть с ним рядом еще несколько дней.

Внезапная улыбка Ашера заставила меня вздрогнуть. Капризный ублюдок.

Он наклонился ко мне, и, поскольку я стояла рядом, наши головы почти соприкоснулись. Его дыхание коснулось моей щеки и шеи.

— Я не это имел в виду, — сказал он, и его хриплый голос сделал все возможное, чтобы соблазнить меня. — Я не хочу, чтобы ты относился ко мне как к обычному другу. Я твой гребаный партнер. Ты — моя, Мэддисон Джеймс, и я никогда не буду для тебя просто другом.

Я сильно толкнула его, борясь с желанием закричать ему в лицо. «Да пошел ты,