Как я стал боевым магом (СИ) - Игорь Осипов

Саблезубый тигр взревел, оскалив пасть. Челюсти открылись настолько широко, что казалось он вывихнет их. Глаза вспыхнули янтарным пламенем. Древняя ярость затмила собой всё.

— Звери убивают, что выжить самим и продлить свой род! Люди, чтящие древний закон, убивают за свою территорию, за свою добычу, за своих самок и детей! Мне плевать, что он силой взял самку! Это право сильного! Но он убил её, ту, в которую проронил своё семя! Убил своё потомство! Он нарушил закон, и он умрёт, человек! И ты мне не сможешь помешать!

Хищник ударил лапой связанного мужчину. Поверх чёрной крови плеснуло красной. Из раны выпали синеватые кишки.

— Добей! — рявкнул древний бог охоты своему слуге.

Жрец нажал на спусковой крючок и шея обречённого взорвалась бело-голубой вспышкой, почти оторвав голову.

Тигр привстал на задние лапы, а потом припал к земле и ещё раз взревел. Из стоящего в поле танка вырвалось ярко-зелёное гудящее пламя. Даже отсюда было видно как вскипел снег и потёк металл. Бог замолчал, переводя дух. Боевая машина погасла, отсвечивая раскалённым железом. С обнажившейся на десять метров от танка земли поднимался пар.

— Чтите древние законы, зверобои, — успокоившись проклокотал тигр. — и жизнь будет достойна. А этих тварей, что пришли извне, следует уничтожить без раздумья…

Глава 31. Непонятки, или о том, кто чей протеже

Белкин стоял у машины и ловил падающие снежинки ртом, с отрешённым выражением лица.

— Завтра перехватываем духа, про которого говорила Мара, — тихо произнёс он, — А послезавтра мы все на собрании богов, духов и людей. Будет открытая встреча. Репортёры, политики, бизнесмены и всё такое.

Он замолчал и окинул взглядом всех нас.

— Надо обговорить много, а то я чувствую, что ситуация не совсем та, какую я вижу.

— Василий, жди здесь, — сказал он водителю, наклонившись к приоткрытому окошку служебного мерседеса, и шагнул к дому Анны.

Мы, поскрипывая снегом, пошли следом. В дверях нас встретила Оксана, заявив, что чайник уже поставила. Быстро поскинув курточки и пуховики, мы расселись в зале, что на первом этаже. Все избегали смотреть в глаза друг другу.

Из коридора зашёл начальник, вытирая руки белым вафельным полотенцем, которое аккуратно свернул и положил на подлокотник кресла. Он немного постоял, потирая пальцами переносицу, а потом сел.

— Что за прикол с вампирами? — спросил он у Кузнецова.

Спросил он тихо, но от этого ровного спокойного голоса становилось ещё неуютнее, чем от крика.

— Что молчишь?

Николай привстал с дивана и, оглянувшись по сторонам, словно ища поддержки, заговорил.

— Было дело. Я наткнулся на вампирскую общину. Они как наркоши в притоне были. Грязные, обдолбанные, по квартире дохлые собаки и кошки валяются. Я не знал, что делать. Но там в ванной я нашёл ребёнка. Обычного ребёнка. Они его досуха выпили. Понимаете, ребёнка досуха. Я их всех перебил. Они хуже чем животные были. Это даже не паразиты, это зараза. Я их убил. А потом стал искать других. Ведь, если эти есть, то и другие могут быть. А власти молчат. Власти не замечают. Я их научился выслеживать по ауре в толпе. У меня на них какое-то чутьё появилось, как у собаки, натасканной на взрывчатку. Я их находил и убивал.

— Как ты их, вообще, нашёл? Ведь не случайно ты там оказался.

— Случайно. Дело после армейки было. Я тогда только дембельнулся. Мы с братом перебрали тогда, зашла речь о наркоманах. Он сказал, что тут притон есть. Решили шухер на упырей навести, кто ж знал, что это не в переносном смысле окажется.

— То есть, ты пьяный в стельку вломился в чужую квартиру напинать отбросам общества?

— Получается так.

— Как тебя в дружину тогда взяли, такого отморозка?

Начальник начинал накручивать себя.

— Мы как-то раз с братом вышли на одного упыря, но сложилось неудачно. Кровосос был не из диких. Он большим бизнесменом оказался. Его люди нас сильно избили и выкинули в лесу. Брат тогда не выжил. А меня совершенно случайно подобрал отец Никодим. Он даром обладал, чудотворным. Он меня исцелил и к вере привёл, а потом предложил в православную дружину идти, когда я о себе рассказал.

— С этим понятно. Ты на вампиров дальше охотился.

— Да. Я как раз в дружине у себя силы чародейские открыл. Решил, что это за дела мои правые.

— Сколько ты их убил?

— Не больше сотни.

— Сколько?! — с нажимом переспросил начальник, сверкнув глазами.

— Девяносто два.

— Я тебе запрещаю без моей на то команды устраивать охоту на кого бы то ни было. Ты меня понял… Перекрёсток?

— Да.

— Я не слышу.

— Так точно!

Начальник, часто дыша, и играя желваками на скулах, перевёл взгляд на Игорёву. Он начал крутить пальцами правой руки чернильную ручку, которую всегда таскал с собой.

— Ваша, мамзель, какая история? Чего я не знаю? А то мне кажется что вокруг заговор. Этого придурка сбагрили ко мне за неподчинение приказам, а эту настоятельно рекомендовала замминистра по здравоохранению…

Белкин замолчал на полуслове.

— Она что, тоже из вашей секты?

Анна тихонько кивнула, сжавшись в своём кресле, словно не у себя дома была, а в застенках гестапо.

— Она хоть человек?

Целительница пожала плечами.

— Она старшая жрица. Община берегинь очень сильна, но они не вредят. Берегини, ведь, на то и береги, чтоб беречь.

Полковник откинулся на спинку и шумно выпустил воздух, сложив губы трубочкой. Глаза его забегали по потолку.

— С какой целью тебя к нам направили? — наконец, выдал он вопрос, глядя, как на глазах Анны начали наворачиваться слёзы.

— Она сказала, что время тяжёлое, нужна помощь. Что это очень важно. Они не злые. Они добрые. Поверьте, пожалуйста. Они всего лишь хотят жить, — сдавленно проговорила целительница.

Начальник бросил на стоящий рядом столик авторучку и посмотрел на дочь.

— Ты ей веришь, Сашенька?

— Она не врёт, — ответила Белкина, — во всяком случае, сама верит в то, что говорит.

— А ты Соснов?

Я глянул на Анну.

— Да, — произнёс я и услышал тихое «спасибо».

Начальник стрельнул глазами на меня, а потом на девушку.

— Тебе стояла задача рассказывать о наших действиях?

— Я только немного говорила.

— Что именно, ворона, служащая богам?

— А это не я. Про оружие я никому не говорила, решила после стрельбы рассказать. Я только о вас самих, и всё.

— По крайней мере, понятно, почему берегини без колебаний решились на переговоры. Это плюс.

— Вы меня выгоните?

— Поздно выгонять. Мы уже по уши в дерьме. Этот урод ткнул нас туда по самые уши, показал, что мы ничто перед ними. Значит так, передашь жрице, что я знаю о ситуации и требую личную беседу со старшей берегиней.