Найти «Сатану» - Данил Корецкий

Западная Сибирь

Ракетная шахта

Тестирование «Сатаны» заканчивалось. «Трубопроводы – норма, разрывные болты разделения ступеней – норма, пневмогидравлическая система – норма, утечка сжатых газов с борта – ноль…»

Тридцать лет, безусловно, сделали свое дело: аккумуляторы пришлось в очередной раз подзарядить, несколько блоков переключить на резервные, но общий вывод был положительным: «Исправность 98,7 %. Вероятность поражения цели 94 %».

Конечно, в обычном режиме при таких параметрах пуск был бы отложен, но «Периметр» рассчитывался на условия войны, а на войне, как известно, все средства хороши, в том числе и не совсем кондиционные. Начался стартовый отсчет: «Шестьдесят, пятьдесят девять, пятьдесят восемь…»

Прихрамывая, Джонатан спустился в отсек боевого управления и замер, растерянно осматриваясь по сторонам. Его окружали три стены из разнокалиберных блоков: разноцветные лампочки, кнопки, рычажки, сигнальные транспаранты, переключатели, стрелочные циферблаты, – словно огромный треугольник из сотен приборов вставили внутрь капсулы-трубы трехметрового диаметра. У основания треугольника, перед пультом управления стояло высокое кресло, как в самолете, с пристяжными ремнями, еще два таких же располагались у боковых сторон, спинами друг к другу.

– Что стоишь?! – рявкнул Руслан. Он не спустился, а слетел по вертикальному трапу, в крохотном помещении сразу стало тесно.

– Но здесь всё совсем не так, как у нас, в Америке, – сказал Джонатан.

– Садись, разберешься! – Руслан подтолкнул его к креслу за пультом. – Здесь все просто, чтоб не запутаться в решающий момент!

Американец плюхнулся в командирское кресло, взглянул на два монитора слева – один под другим. Их тёмные экраны были покрыты непонятно откуда взявшейся пылью.

«Сорок семь, сорок шесть, сорок пять…» – продолжала неслышный отсчет стартовая система.

– Здесь ноутбук даже подключать некуда… Аппаратура аналоговая. – Джонатан беспомощно развел руками.

Он чувствовал себя как угонщик, который с самым современным код-граббером подошел не к привычному «Мерседесу», а к «Победе», для которой нужен не навороченный электронный сканер, а примитивная заводная ручка…

– Значит, думай, вникай! Ты что, тупее тех, кто сидел за этим пультом? Не сможешь разобраться с оборудованием конца семидесятых годов?

Руслан выругался и сел в другое кресло, перед таким же пультом, только более компактным. И тут же радостно воскликнул:

– Молодец, американец! Пошла работа! Давай, давай, для тебя это путь к богатству! И к выходу на поверхность!

Джонатан молчал. Он даже не успел прикоснуться к органам управления: пульт уже жил какой-то своей, скрытой жизнью. Часть транспарантов светилась зеленым цветом, часть желтым. Американец понимал, что цвета отражают степень готовности отдельных блоков.

«Тридцать, двадцать девять, двадцать восемь…»

Красным цветом зажегся транспарант «Крышка ШПУ открыта».

– Молодец, бродяга, молодец! – радовался Руслан. Он сидел спиной к основному пульту и считал, что все происходящее – результат действий Джонатана.

Руслан слабо разбирался в аппаратуре пуска, но кое-что знал. Над прямоугольным красным транспарантом с надписью «Информация не прошла» располагались две небольшие квадратные крышки. На левой написано «Приказ», на правой – «Ключ». Правая была поднята, и из-под нее действительно торчал ключ с круглой головкой. Тот самый ключ – КЛЮЧ ПУСКА! Обычно пусковые ключи хранятся в специальном сейфе, в опечатанной коробочке, и только при автономном режиме он может находиться в таком положении. На этом и строился расчет!

«Двадцать один, двадцать, девятнадцать…»

– Раз шахту открыл, значит, все готово? – сквозь зубы спросил Руслан, испытывающий непривычное возбуждение и какое-то чувство, похожее на страх.

– Да, – шевельнул Джонатан похолодевшими губами.

Он уже понял, что выполняет роль статиста в чудовищной игре, которую ведут за него другие люди, а может, и механизмы. Но признаться в этом значило – расстаться с жизнью.

– Тогда давай одновременно, на счёт «три»! – приказал Руслан. – Раз! Два! Три!

Они попытались повернуть ключи, но те не поворачивались, хотя эта попытка была отмечена чуткой аппаратурой.

«Оператор в кресле боевого управления», – констатировала система «Периметра». Реакция главного компьютера была мгновенной – команда прошла по всем элементам системы: «Отменить подготовку к пуску! Выйти из автономного режима управления!»

– Шайтан! – Руслан нажал кнопку «Приказ», но и она не поддалась.

Он жал и жал, но безуспешно. А через мгновенье все лампочки и транспаранты погасли, пульт омертвел.

– Что-оо-о?! – взревел Руслан. – Ты все выключил, грязная собака!

Выхватив из кобуры АПС, он подскочил к американцу и выстрелил ему в затылок. Кровь забрызгала приборы, а простреленная голова упала на пульт, которого так и не коснулись руки мнимого Васи.

«Бах! Бах! Бах!» В ярости Руслан принялся расстреливать пульт и всё, что видел вокруг. Пули пробивали аппаратуру и рикошетировали от стенок капсулы, рассчитанной на противостояние даже атомному взрыву. Во все стороны брызнули осколки стекла и металла.

«Фьюить, дзынь!»

Освещение погасло. Лишь вспышки выстрелов да летевшие от пульта искры подсвечивали погрузившийся во мрак отсек. Расстреляв весь магазин, Руслан полез по трапу наверх. В десятом уровне освещение работало исправно. Здесь он немного отдышался и расстегнул куртку. Под ней был такой же пояс, как и у Сагида. Руслан вытащил из рукавов провода, зажал их побелевшими пальцами, застегнулся и начал подъём наверх.

Москва

Минуты складывались в часы. Балаганский вначале сидел, потом сходил в туалет, помочился и умылся холодной водой из-под крана. Чтобы скоротать время, хотел зайти к Полибину, но, войдя в приемную, услышал за неплотно прикрытой дверью, как тот говорит по телефону:

– Не могу, придется сидеть на месте, пока следаки уйдут… Ну, что поделаешь – дело серьезное… Да как он… Жидко… Когда улики предъявили – сразу в обморок хлопнулся! Действительно, слабак… А должен был в час «Ч» наносить ракетно-ядерный удар…

Балаганского будто в дерьмо окунули. Он развернулся, вышел в коридор и вернулся обратно в приемную заместителя.

– Ты больно крутой! – бормотал он, расхаживая от двери к окну и обратно. – Тебя бы «вниз», на кнопку посадить! И без всякого часа «Ч» в штаны бы наложил! И эти орлы тоже… За три часа не могут протокол составить! Герои!

Наконец, из кабинета выглянул Петин.

– Заходите! – бросил он и снова скрылся за двойной дверью.

Вроде ничего особенного не сказал, а прозвучало грубо. За долгие годы Балаганский привык к уважительному обращению. «Товарищ генерал, товарищ главнокомандующий, товарищ член коллегии Министерства обороны, уважаемый Георгий Петрович…» А тут безличное «заходите»! Так приказывают собаке. И то – дворовой, непородистой… Но делать нечего – сейчас их сила! Вздохнув, он зашел в кабинет, который стал для него пыточной камерой.

Петин стоял у окна и смотрел на улицу. Трегубов расположился теперь за основным столом, по-хозяйски развалившись в кресле замнача УФСБ. Наверное, он везде чувствовал себя хозяином, потому что часто сидел на местах арестованных начальников…

– Прочтите! – протянул он протокол допроса. – Если замечаний нет – распишитесь внизу каждой страницы.

Балаганского снова покоробило от пренебрежительного безличного обращения. Он сел за приставной столик и принялся читать. Буквы складывались в слова, слова в предложения, и все вроде было правильно, он действительно это говорил, но устная речь, перенесенная на бумагу, приобрела какой-то другой смысл – вроде он во всем виноват… И Инесса тоже виновата… Но формально придраться не к чему. Да и переть против этих не имело смысла. Одно дело, когда он сидит за пультом спецсвязи и за ним вся ракетная мощь страны… А сейчас их сила… Георгий Петрович расписался, как от него и требовалось, – внизу каждой страницы. А в конце, под диктовку, написал: «С моих слов записано верно и мною прочитано» и опять расписался.

Бесшумно подошедший сзади Петин сразу же забрал документ и положил перед своим начальником.

– Я могу идти? – спросил Балаганский.

– Можете, – сказал «бульдог». – Только советую вам не ездить сегодня домой. Переночуйте в каком-нибудь другом месте. На «А-4», например.

– Почему? – вскинул взгляд Балаганский.

– Потому, что в вашей квартире произведён обыск и там… э-э-э… некоторый беспорядок. Распорядитесь, пусть кто-нибудь проведет уборку…