Выбор - Анна Белинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я, наверное, тронулся умом, раз в пятницу вечером трезвым мчу в детский сад.
В ДЕТСКИЙ, мать его, САД!
Когда на дисплее высветилось имя ведьмы, я аж поперхнулся дымом кальяна, а трубка в самом прямом смысле выпала изо рта.
Не думал, что зеленоглазая может мне когда-нибудь позвонить, тем более после нашей последней встречи. Она вроде как обиделась.
Мы с Юдиным отдыхали в сауне его центра. Ничего криминального: баня, кальян и чай. Праведники, черт возьми. Но если честно: ничего и не хотелось, всё опротивело вмиг, и какая-то апатия накатила.
Я не сомневался в том, чтобы принять звонок. Звонить, чтобы поинтересоваться моими делами — самое последнее, что можно было ожидать от колючки. Но где-то глубоко… очень глубоко в моей голове прошмыгнула мысль — а вдруг соскучилась?
Не соскучилась.
Помощь ей моя нужна была.
Старался держаться холодно и отстраненно, звание мудака ведь просто так не получают.
Внутри же всё кипело, и это не от раскаленного банного пара. Я, как преданная шавка, чуть ли не подсыкивал от радости, слушая, как неловко она меня просит и жмется.
Не помню, как выскочил из набедренного полотенца и шлепок под мерзкую ухмылку друга. Не помню, как садился в тачку. Не помню, как мчался.
— Маакс! — как только отворяю калитку, слышу звонкий знакомый голос.
Голубоглазый несется ко мне на всех парах. На нем футболка, шорты и растрепанные волосы.
Подхватываю пацана на руки и треплю его лохматую шевелюру. Черт, я, кажется, рад видеть малого!
— Здорова, Шумахер! — ставлю пацана на ноги и протягиваю ему руку.
— Привет! — голубоглазый гордо пожимает в ответ и высматривает торопящуюся к нам женщину.
— Добрый вечер. Вы Максим Филатов? – с надеждой в глазах спрашивает приятная женщина средних лет.
— Добрый. Да, – отвечаю, подмигнув парнишке.
— Можно ваши документы?
Не понял.
— В смысле?
— Мы не передаем детей лицам, которые не указаны в документе о том, кто будет забирать ребенка, — деловито произносит женщина.
Резонно.
— Его мать должна была вас предупредить. И я так понимаю она это сделала, потому что вы назвали мое имя. Да и Никитос меня знает, – киваю в сторону притихшего пацана, развесившего уши.
— Да, но я все равно обязана проверить вашу личность. Может, вы не Максим Филатов, — улыбается по-доброму, без ехидства и злобы так, что у меня не возникает желания ее послать.
Наверное, это правильно. Столько жути показывают по телеку, что лучше перестраховаться лишний раз.
— Водительское подойдет?
В общем, я прохожу полную проверку: сначала капитан в юбке долго изучает мое удостоверение, потом фотографирует его, еще раз уточняет у пацана наше знакомство, но даже после этого она звонит рыжей и передает мне трубку, чтобы та подтвердила мою личность.
Надо бы посоветовать эту милую женщину отцу на место нашего начальника охраны. Мимо этой капитанши и муха не пролетит просто так.
— Мама на работе задерживается? – спрашивает пацан, вроде как для проформы, пожирая глазами при этом Камара.
Выжимаю на брелоке автоматическое поднимание дверей, и крылья моего кровопийцы киношно взмывают вверх.
—Ваау! – шелестит голубоглазый.
Прикольный, блин!
***
Опустив руки в карманы джинсов, стою в тесной прихожей, привалившись к дверному косяку. Смотрю в грустные, умоляющие глаза Шумахера.
Понимаю, парень, я бы и сам страдал, если бы меня оставили с этой тучной, противно пахнущей какими-то лекарствами соседкой, той самой Ольгой Игоревной.
Пока мы спускались с пятого этажа на второй, эта премилейшая дама раз пять переспросила, когда вернется Александра. И когда я в очередной раз отвечал, что не в курсе, она демонстративно закатывала глаза и удрученно вздыхала.
Кажется, ее не впечатляет перспектива провести пятничный вечер в компании чужого ребенка.
Я уже успел отчитаться рыжей в сообщении, что доставил её пацана домой в целости и сохранности, и, в принципе, меня больше ничего здесь не держит.
Но стоя одной ногой в подъезде, какое-то неведомое чувство предательства не отпускает меня.
Меня припечатывает, когда Ольга Игоревна откуда-то из кухни гаркает:
— Руки мыть! Сидеть тихо. Мне не мешать. У меня голова болит, — чуть не обосрался я.
Гестапо, блин.
Скорее всего, это благодаря ей подъезд находится в таком идеальном состоянии: попробуй плюнуть на площадке, так тебе сразу этот плевок прилетит обратно от нее.
Пацан обреченно вздыхает и, повесив плечи, плетется в ванную комнату. Сбрасываю обувь и направляюсь в кухню.
— Ольга Игоревна, милая, а давайте я посижу с Никитой? Что-то вы бледная, — деланно всматриваюсь. — Идите, отдыхайте, — приобнимаю за локоток эту милейшую особу и увожу в сторону прихожей.
