Следователь - Александр Н. Александров

гробу! Поэтому поначалу следствие свернуло не туда. Смешно вспомнить: чуть было не дошло до эксгумации! Строились совсем уж безумные теории, вплоть до того, что принялись шерстить алиби всех окрестных некротов — не поднял ли кто из них, грешным делом, старшего Вивальди в качестве псионика-реаниманта? Такой вариант, надо сказать, был бы самым печальным из всех возможных: в состоянии «не-смерти», как вам, разумеется, известно, колдовская сила подъятого возрастает на порядки. Короче, к тому времени, когда выживший насильник очухался и смог дать показания, Вивальди-младший был уже далеко.

Фигаро усмехнулся. Усмешка у следователя, надо сказать, получилась препротивная.

— И тогда Вы подумали: «а зачем мне, такому замечательному, связываться с Орденом Строгого Призрения, если я и сам могу изловить псионика и почить на лаврах?» — Фигаро отхлебнул чаю и уставился в окно. — Вот уж, действительно, — «несогласованность действий»…

Френн покраснел как помидор и треснул кулаком по столу.

— Нет, Фигаро! Нет! Что бы Вы там ни думали, у меня были средства скрутить Вивальди в бараний рог! Не думаете же Вы, что я полез бы против него с дубиной наперевес?!

— Нет, конечно, — Смайл иронично поднял бровь. — Сами Вы, папаша, вообще редко выходите из своего кабинета — во избежание. Но я догадываюсь, что это за «средства». Видели, знаем. Псионик на службе у Инквизиции — это же надо!

— Арчибальд был моей гордостью!  — взвизгнул инквизитор. — Чуть ли не единственный случай, когда псионик сам вызвался сотрудничать с властями! Лучший агент, тридцать лет обучения — и все насмарку! Господи, Фигаро, я Вас ненавижу! — Френн соскочил со стола и принялся ходить по кабинету кругами.

— Сколько средств в него было вложено! Сколько сил потрачено! Закрытая школа-монастырь, лучшие специалисты, психологические тренировки, семь лет практики в столице на допросах… Арчибальд был… Он был… Ах, дьявол и тысяча Голодных Демонов, — такого больше никогда не будет, Фигаро! Ни-ког-да!

— И ты отправил этого психа Арчибальда в Нижний Тудым? — Смайл фыркнул. — Надо понимать, приехал он на том самом поезде, на который не смог сесть Фигаро?

— Да, да… — Френн остановился у окна и сжал руками металлический подоконник. — Кто бы мог подумать, что они с Вивальди окажутся чуть ли не в соседних вагонах! Мы только знали, что Вивальди едет сюда, потому что это самый простой способ добраться до Последней Заставы. Псионику очень легко уйти от слежки, к сожалению…

— Но как вы узнали, что он направляется именно на Заставу?

— Элементарно. Он сам нам все сообщил.

— Не понял? — брови главжандарма поползли вверх.

— Он оставил письмо, в котором все рассказал. Написал, мол, что хотел как лучше и не планировал никого убивать, но… хм-м-м… не доверяет… «официальному правосудию», как он выразился. Поэтому решил отправиться в добровольную ссылку, уехав на Дальнюю Хлябь. Просил не волноваться, что он когда-нибудь вернется — судя по всему, Вивальди планировал остаться там навсегда.

— А его имущество? Он ведь, наверно, был богатым человеком?

— О, очень богатым. Все его дела переходили в управление группы доверенных адвокатов  на срок в двадцать лет. Если бы до конца этого срока Вивальди не вернулся, то все его состояние было бы поделено между его двоюродными сестрами.

— Забавно. — Фигаро все так же разговаривал с оконной решеткой, — Ну и почему бы вам его было просто не отпустить? Одной проблемой меньше. Преступник сам бежит в камеру…

— Фигаро, — Френн скривился, — не порите чушь. Вы бы отпустили убийцу, если бы он дал Вам честное слово, что уедет в далекие северные края и больше так не будет? Существует определенная, не нами придуманная процедура и следить за тем, чтобы она соблюдалась — наша работа. Вот и все. Для философии здесь не место… Короче говоря, Арчибальд и Вивальди прибыли в Нижний Тудым.

— А почему Вивальди сразу же отправился в город, а ваш цепной псионик остался в вагоне? — Смайл взял из коробки на столе сигару и принялся тщательно ее обнюхивать.

— Потому что есть специальная инструкция для штатных сотрудников, написанная, судя по всему, дремучими идиотами. Там четко сказано, что при пользовании общественным междугородним транспортом — если нет возможности воспользоваться служебным — агент не должен смешиваться с толпой, а выждать, пока та не рассосется. «Во избежание привлечения лишнего внимания». Весь этот бред писал, очевидно, какой-то бюрократ, перечитавший книг про шпионов. Мы, как правило, кладем на все эти правила здоровенный болт с левой резьбой, но Арчибальд бы так никогда не поступил. Он был псиоником; ему не доверяли, поэтому его с детства приучали ходить по струнке…

— А в каком возрасте он попал в Инквизицию? — следователь, наконец, соизволил обратиться непосредственно к Френну.

— В десять лет… А какое, простите, это имеет значение?

— Да так, просто интересно… Вы продолжайте.

— Дальше, я думаю, Вы и сами догадались. Экипажи к тому времени уже не ходили из-за снежных заносов, поэтому Арчибальду пришлось применить свои способности. Адаму Фуллу, кстати, он потом потер память, дал денег и отправил пьянствовать в какую-то забегаловку.

— Тогда почему же Фуула нашли замерзшим насмерть?

— На этот раз перестарались мои люди, — насупился инквизитор. — Вызвали его в Управление при местном редуте и запретили уезжать из города. Подписку с него взяли… козлы.

— Ну да, как работает ваша гвардия, мы знаем. Наслышаны. Стало быть, после этого разговора…

— …Фулл, совсем потеряв голову от страха, рванул из города, куда глаза глядят.

— Ну-ну, — главжандарм иронично приподнял бровь, — надеюсь, они получили административное взыскание.

— А в «Глобусе» и «Восточном Ветре», тоже, стало быть, были Ваши люди? — догадался Фигаро.

— Угу. Ненавижу работать с внештатными агентами, но в глубинке постоянные проблемы с кадрами. Их задачей было просто следить за Вивальди — не более.

— Но они полезли его убивать. Почему?

— Эхм… — Инквизитор покраснел как вареный рак. — Из-за вознаграждения.

— Ага! А за голову Вивальди, значит, была назначена награда?

— Десять тысяч золотых империалов. Назначал, кстати, не я, а столичное управление.

— А они хоть знали, что объект, по которому они работают, — псионик?

— Ну-у-у-у…

— Понятно. — Следователь кивнул. — А настоящий Альберт Виктум жив?

— Конечно. Жив-здоров, пьет херес на служебной квартире… Кстати, надо бы его отпустить домой, хорошо,