Сестры печали - Андрей Гребенщиков

Молчите? Жаль. Придется мне, совершенно постороннему существу, проливать свет на местные события не столь великой давности… Приют, как Узел силы, возник благодаря мутанту, которого все мы именуем Ведунья. Настя, помогите мне, чем был Приют до того момента, как «родилась» Ведунья? Я спец по аномалиям, но ординарные вещи мне недоступны.

– Закрытое НИИ, – усмехается Настоятельница. – Генетика, биоинженерия, «прорывная» медицина.

– Ведунья – результат какого-то опыта…?

– Чистая побочка. Мы разрабатывали вакцину против лучевой болезни, другие темы меня не интересовали в принципе.

– Настя, я с вашего позволения поделюсь с нашими друзьями – Летицией и Солом – причиной столь фанатичной преданности одной-единственной разработке?

– Я спасала сына. Вы считаете это недостаточным… стимулом?

– Отнюдь, – Люк многозначительно трясет головой. – Любая мать будет бороться за жизнь своего ребенка до самого конца. Даже если для этого придется положить сотни других – чужих – жизней… Но я обвиняю вас не в этом.

– Вы обвиняете?! – Настоятельница, кажется, берет себя в руки, ее командный голос вновь разносится по всему кабинету. – Придя ко мне в гости, находясь в центре моего Приюта, вы смеете…

– Это не ваше! Вы всего лишь самозванка, позарившаяся на чужое.

Стул пулей вылетает из-под Насти, в считанные мгновенья женщина огибает письменный стол и нависает над Люком. Я жду пощечины или даже удара – болтливый Люк наговорил и не на такую сатисфакцию, однако вместо рукоприкладства она с силой выдирает из подстольной тумбы ящик для бумаг и… И ничего не происходит, Настоятельница растерянно таращится на содержимое ящика, явно не находя искомого.

– Настя, вы крайне агрессивная тетенька! – Люк с неодобрением крутит перед ней крошечным дамским пистолетиком, неизвестно откуда взявшимся. Объяснение находится быстро:

– Пришлось отвлечь вас разговором, чтобы слегка нарушить неприкосновенность частной собственности… Но не сердитесь, умоляю, я больше ничего не взял. А теперь вернитесь на место, – ствол пистолета смотрит Настоятельнице прямо в лицо. – Мы еще не закончили.

– Оружие тебя не спасет, – таким голосом можно замораживать континенты, но маркиз лишь смеется в ответ.

– Я не ищу спасения, милая самозванка, не для того я здесь. Но вы присаживайтесь, в ногах правды отродясь не бывало. Мы же сейчас как раз устанавливаем истину… Хотите перед смертью покаяться, раскаяться или совершить еще что-нибудь неожиданное?

– Выстрелишь в женщину, тварь? – она действительно удивлена. Впрочем, я удивлен не меньше, Люк творит что-то невообразимое!

– Зачем опускаться до убийства? – маркиз демонстрирует наигранное возмущение. – Не мой стиль. У вас здесь и без меня врагов хватает. – Он выразительно глядит на часы. – Если мои расчеты верны, ожидаем недругов с минуты на минуту…

Лично я ожидаю санитаров, кто-то конкретно слетел с катушек!

Проводив разгневанную Хозяйку взглядом и убедившись, что она заняла свое место и не предпринимает новых опасных телодвижений, Люк слегка извиняющимся тоном заявляет:

– Признаюсь, я крайне неопытный специалист по аномалиям, «трудовой» стаж смехотворный, «теория», как и у всякого самоучки, хромает на все конечности, практика… практику осваиваю на ходу. Может случиться, что кое-какие ваши деяния, Настя, перевру или упущу детали, но уверен, вы меня немедленно поправите. Договорились?

Маркиз поднимается из-за стола, прячет оружие в кармане трико. Неспешно прогуливаясь возле карты – вперед-назад, вещает:

– У меня есть сомнения относительно личности Ведуньи. Это ваша лабораторная разработка или вы получили готовый экземпляр с весьма любопытной мутацией?

Видя, что Настоятельница и не думает отвечать, он продолжает:

– Не хочу вас лишний раз обижать, однако чисто медицинские достижения местного НИИ представляются мне довольно жалкими. Вас какое слово меньше обидит – «нулевые» или «никакие»? Если хотите и дальше корчить из себя гениального ученого из мегасекретного института, то вынужден вас разочаровать: первые успехи пришли вместе с Ведуньей. Она напитала это место своей силой, превратила в то, что позже назовут Приютом. Ваша же стайка лаборантов лишь воспользовалась потенциалом, данным возникшей аномалией… Не наука вами двигала, а энергия, позаимствованная у антинаучного источника силы. И как только не побрезговали, атеисты вы от науки?

Приписываете себе вакцину, помогающую бороться со старостью? Почему же основа вашего процветания и богатства перестает работать за пределами Приюта? Почему военные чины вынуждены возвращать свою давно увядшую молодость исключительно в этих стенах? Может, потому, что нет никакой вакцины, а? Нет ни одного хваленого вашего лекарства, ни одного! Есть только Приют, гораздо лучший лекарь, чем все ваши коллективные докторские степени!

– Это ложь! – Хозяйку, наконец, проняло. – Мы много достигли самостоятельно! Взять хотя бы…

– Взять хотя бы донорскую систему, да?

Настоятельница осекается.

– Я не понимаю.

– Может, хватит корчить из себя девочку?! – теперь заводится и Люк. – Хоспис устроила, твою мать? Или кучу маленьких, живых «батареек» подключила к одной ненасытной пиявке, высасывающей из детишек остатки их и без того несчастных жизней?!

– Я не…

– Сиди и слушай, мразь! Тебе слова никто не давал! – Люк орет срывающимся голосом, таким своего товарища я еще не видел.

– Я обвиняю, – внезапно маркиз переходит на громкий свистящий шепот. – Ты издевалась не только над чужими детьми… Что ты сделала со своим собственным? Отвечай!

Молчишь? Я не знаю, от чего лечат радиацией, может, лейкоз? Как бы то ни было, неумеренное облучение вызвало лучевую болезнь, а от лучевой не спасал даже чудодейственный Приют. Сначала безутешная мать поддерживала в ребенке, подвергнутом неправильному лечению, жизнь при помощи энергии Приюта, но ее не хватало, сын все равно угасал. Тогда в ход пошли другие дети, против воли ставшие донорами для одного-единственного человечка… Когда я попал сюда, Сестра-Настоятельница, и увидел – не зрением, спец по аномалиями способен ощущать движение энергетических потоков, – во что превратился мальчишка… Сколько ему, десять лет, пятнадцать, все двадцать? Неважно, в нем не осталось ничего человеческого, это паук, раскинувший свои сети повсюду, пиявка, высасывающая соки из каждого, до кого только может добраться! Ведунья показала Летиции артерии-шланги, подключенные к каждому маленькому пациенту, а точнее, донору… Артерии повсюду, в каждой палате, но ведут они все в одну точку, во всегда запертое помещение на самом нижнем уровне Приюта, куда имеет доступ только самозваная Хозяйка, прячущая там свое изуродованное, превращенное в монстра великовозрастное дитя!

– Мне плевать на твои обвинения, – Настоятельница медленно выговаривает слова – в каждом слове скрытая угроза.

– Я обвиняю! Ты виновна в убийстве коллег, всех, кто воспротивился изуверским методам «лечения» и пытался помешать тебе. Я обвиняю тебя в реализации проекта «Сноходец», ты выпустила на волю страшное зло, которое погубило всех несогласных в Приюте, а затем, сбежав отсюда, начало сеять смерть и хаос в других людских поселениях!

Я обвиняю тебя в порабощении Ведуньи, настоящей создательницы и хозяйки Приюта. Ты хотела тотального контроля и полного послушания и с помощью лишенной воли Ведуньи ты подчинила всех выживших в Приюте существ – оставшихся коллег, больных, обслуживающий персонал, разумных и полуразумных мутантов… Контроль над всем и над всеми – вот твой фетиш, вот твоя настоящая и единственная цель!

– Ты и вправду хреновый спец, маркиз де Люк, – Настя с холодной улыбкой на устах поднимается со своего места. Люк не останавливает ее. – Абсолютная власть, по-настоящему абсолютная, скучна. Сама по себе она ничего не дает, дурацкая, бессмысленная цель. Наука, которая не знает подчинения, интереснее во сто крат… Проект «Сноходец»[16] задумывался в качестве сно-терапии, мощного и эффективного средства от множества болезней самого разного плана: психиатрия, неврология, куча смежных областей. Проект «Ведунья» – новые горизонты в психосоматике… Проект «Сын» – чистая генетика… Приют и его неиссякаемая, поражающая воображение мощь – лишь инструмент, требующий правильного приложения, орудие, нуждающееся в умелых руках и холодных умах!

Не все мои соратники и коллеги оказались готовы к решительным шагам, кто-то захотел остановить научный прогресс, развернуть его вспять… Я же не могла этого позволить.

– Пояс Щорса тебе понадобился, чтобы спасти сына или…?

– Мой сын давно уже безмозглая белковая масса, плавающая в бассейне из плазмы. Его проект не завершить в Приюте, нужны новые возможности, новые инструменты, новая методология. Хочу попытаться еще раз…