Рыцари пятого океана - Андрей Рытов

Позже командующий ВВС Красной Армии издал приказ, в котором говорилось: «Обучить боевому применению с пикированием по одному полку Пе-2 в каждой дивизии и по опыту полков обучить пикированию все части, вооруженные самолетами Пе-2».

Мы имели довольно отчетливое представление о силах, которые нам противостояли, о системе оборонительных сооружений противника. На каранском направлении фашисты отрыли несколько линий окопов, противотанковый ров шириной шесть и глубиной четыре метра. За первой оборонительной линией тянулась вторая, потом противотанковый ров, за ним третья линия. На ашкаданском направлении — сеть окопов, мощные укрепления, противотанковый ров. В районе Тархан наши воздушные разведчики насчитали три линии окопов и два противотанковых рва. И наконец, на перекопском направлении, которое немецкое командование считало наиболее вероятным для наступления советских войск, враг создал такие укрепления, которые представлялись ему непреодолимыми. Мощные оборонительные узлы были сделаны в районе Армяпска и южнее его — до Ишуньских позиций, где глубина сооружений достигала шести километров.

Ширина сухопутной части обороны противника от Азовского до Черного моря не превышала тридцати километров, поэтому насыщенность ее огневыми средствами оказалась весьма высокой. По данным разведки, на

1 километр фронта приходилось до 150–200 орудий, 300 пулеметов и 1000 автоматов.

«В настоящее время, — говорилось в одном из фашистских документов, — Крымский полуостров превращен в неприступную крепость. Этот прекрасный богатый уголок готов отразить любого врага. Весь Крым окружен сильными укреплениями, которые вместе с природными заградительными средствами представляют очень сильную линию укреплений».

Перед началом операции гитлеровское командование имело в Крыму до 16 дивизий и 40 отдельных батальонов общей численностью 162 207 человек, 1665 орудий, 949 минометов, 1443 пулемета, 130 танков, 22 800 автоматов. Авиация противника насчитывала около 300 самолетов. Коммуникации его на Черном и Азовском морях обеспечивали до 20 подводных лодок, большое количество торпедных и сторожевых катеров, быстроходных десантных барж и других транспортных судов.

В Крыму противник создал довольно мощную и разветвленную сеть противовоздушной обороны, представленную разнообразными зенитными средствами, которые сводились в 9–ю зенитную дивизию. Это соединение наши летчики полностью уничтожили еще в боях под Сталинградом. И вдруг оно появилось под прежним номером в Крыму. Немцы несли огромные потери, и им невыгодно было начисто перечеркивать целые соединения: моральное состояние гитлеровских вояк и без того было довольно плачевным.

В состав 9–й зенитной дивизии входило пять полков артиллерии. Перед началом наступательной операции воздушные разведчики установили, что на защите только одного аэродрома Веселое стоит шесть зенитных батарей и множество «эрликонов» (зенитные пушки малого калибра) для стрельбы по штурмовикам. В Севастополе было девять зенитных артиллерийских батарей среднего калибра, три батареи орудий малого калибра, четырнадцать прожекторов. Вокруг аэродрома Курман — Кемельчи стояли три батареи среднего и три малого калибра.

Таким образом, силы противовоздушной обороны, не считая истребительной авиации, были немалые. В ходе наступления они доставляли нашим частям много неприятностей, потому что авиация чаще всего работала на малых высотах, «выковыривала» немцев из дотов, дзотов и траншей.

Заблаговременно созданные оборонительные сооружения противника представляли серьезную преграду также для пехоты и танков. Но советское командование твердо верило в успех предстоящей операции. Мы имели превосходство над противником: в людях — в 2,2 раза, в артиллерии — в 2, в авиации — в 6, в танках — в 5, в минометах и автоматах — в 3 раза.

Я уже не говорю о таком факторе, как наше моральное превосходство. Гитлеровцы были подавлены бесконечными поражениями, хотя и сражались с отчаянием обреченных. Наши войска были преисполнены решимости полностью разгромить врага, вышвырнуть его из Крыма.

Замысел операции по освобождению Крыма был таков: главный удар наносит 51–я армия под командованием генерал — лейтенанта Я. Г. Крейзера, вспомогательный — 2–я гвардейская армия генерал — лейтенанта Г. Ф. Захарова. Наступление 51–й армии ведется из района Биюк — Кията в направлении Томашевки и Тархан. На сивашском направлении осуществляется демонстративный удар, чтобы обеспечить фланг армии от возможных атак противника. В прорыв вводится 19–й танковый корпус, который стремительно развивает успех и занимает Джанкой. Оттуда небольшой танковый отряд выбрасывается на Сейтлер, чтобы прикрыть основные силы от керченской группировки противника, часть этого отряда движется на Евпаторию. Главные же силы танкового корпуса продолжают продвижение на Симферополь. 2–я гвардейская армия наносит удар по противнику на Перекопском перешейке и развивает наступление в сторону Ишунь.

Перед 8–й воздушной армией ставилась задача еще до начала наступления наземных войск в целях завоевания господства в воздухе уничтожать самолеты противника на аэродромах Веселое, Курман — Кемельчи, Джанкой, Колай, систематическими ударами с воздуха подавлять артиллерию и танки противника, уничтожать его живую силу и огневые точки, препятствовать морским и железнодорожным перевозкам.

Действия авиации разделялись на два периода: подготовительный и наступательный. Особо было спланировано авиационное сопровождение 19–го танкового корпуса.

Конкретно по соединениям боевые задачи выглядели следующим образом: 1–я гвардейская штурмовая дивизия уничтожает вражеские самолеты на аэродроме Веселое;

7–й штурмовой корпус подавляет артиллерию и живую силу; 6–я гвардейская бомбардировочная дивизия наносит удар по штабу гитлеровцев в Монастырке; 3–й истребительный корпус прикрывает главную группировку войск 51–й армии и переправу через Сиваш, уничтожает самолеты противника на аэродроме Курман — Кемельчи и других; 6–я гвардейская истребительная дивизия прикрывает с воздуха боевые действия штурмовиков; 2–я гвардейская ночная бомбардировочная дивизия уничтожает вражескую авиацию на аэродромах, преимущественно в ночное время.

Всего за шесть дней операции предполагалось совершить 4077 самолето — вылетов. Действия 8–й воздушной армии по месту и времени были согласованы с 4–й воздушной армией и Скадовской авиационной группой Черноморского флота, которая поддерживала 2–ю гвардейскую армию.

Наступлению предшествовала тщательная подготовка. Воздушные разведчики систематически обследовали оборону противника, его тылы, следили за передвижениями войск. Каждый день нам точно было известно, какие изменения произошли на переднем крае, в тактической глубине, мы знали, где неприятель сосредоточивает главные силы.

Все эти сведения концентрировались и находили свое графическое воплощение в штабе армии. Штабные работники суткам не смыкали глаз, готовя командующему необходимые данные для принятия решения.

За несколько дней до наступления в Аскании — Нова собрались командиры корпусов, дивизий, начальники районов авиационного базирования, штабов соединений и другие командиры и начальники воздушной армии. Предстояло отработать вопросы взаимодействия между родами авиации и наземными войсками, согласовать усилия боевых и тыловых частей, ознакомить руководящий состав с крымским районом действий и характером целей противника, авиацией, ее тактикой, состоянием наземной обороны гитлеровцев и т. д.

На второй день занятий состоялась военная игра на тему «Действия частей воздушной армии во фронтовой наступательной операции в период прорыва обороны противника и преследования его». Затем участники сборов выехали на передовые позиции наземных войск и на месте в течение суток ознакомились с обороной противника, расположением его укрепленных узлов и огневых средств.

Возвратившись, мы собрались на командном пункте генерала Хрюкина. Начальник тыла армии доложил:

— Снаряды, бомбы и патроны полностью завезены, а с горючим плохо.

— Почему? — спросил командующий.

— Лимит. Больше не дают.

Начальник тыла развел руками: он сделал все, что мог.

Генерал Хрюкин задумался.

— Позвоню самому хозяину, — решил он. — Правда, уже два часа ночи, но ведь не для себя буду просить, для дела.

Он решительно снял трубку телефона ВЧ, вызвал Москву. Ответил Поскребышев. Хрюкин рассказал ему об обстановке, о нехватке горючего.

— Хорошо, доложу товарищу Сталину, — ответил Поскребышев.

Установилось молчание. Все ожидали сталинского решения. Наконец в трубке послышался негромкий, с кавказским акцентом голос: