Город призраков - Рейчел Кейн

— Приятно знать, что некоторые вещи не изменились. — Шейн глубоко вдохнул. — Ладно, я не хотел спрашивать, но… а мои родители? Где они?

Она просто смотрела на него, и он, наконец, отвернулся.

— Ладно, — сказал он. — Я понял. Они тоже мертвы.

— Твоя мама… твоя мама — да, — сказала Клер. — Я не знаю, где она похоронена. Твой отец… ну…

— Все еще алкогольный придурок? Это не новость для меня.

— Нет, — сказала она. — Твой отец — вампир.

Шейн замер, широко раскрыв глаза, а потом горько рассмеялся, явно потрясенный.

— Так, черт возьми, я и поверил. Да он раньше убьет себя.

— Поверь мне, я думаю, что он подумывал об этом после случившегося. Но я думаю, в конце концов, он решил пошататься вокруг. Подожди… Может, мы сможем найти его. Может, он пока еще не пострадал. Он мог бы нам помочь.

— Мой отец? Даже если он не вампир — а я, кстати, не купился на это — он не силен в оказании помощи кому бы то ни было. Даже его собственным детям. Может быть, нам лучше пропустить воссоединение семьи.

Клер не была уверена, но ей хотелось еще больше бесить Шейна, чем она уже сделала, а Фрэнк Коллинз, как вампир, мог спокойно взбесить кого угодно. Особенно своего собственного сына.

— Ладно, — сказала она. — Но мы должны найти способ добраться до этой машины и вырубить ее. И нам нужна помощь. Любая помощь.

— Я рад, что ты это сказала, — произнес голос позади них. — Потому что ты понятия не имеешь, сколько помощи тебе нужно.

Клер и Шейн оба спрыгнули с дивана, внезапно и совершенно в одну и ту же сторону, он даже встал перед ней, своего рода защитный инстинкт, который всегда был у Шейна, с тех пор как она познакомилась с ним. Он может не верить ей, не доверять, но он по-прежнему боролся за нее.

Может быть, потому что где-то, глубоко внутри, он помнил.

Клер узнала того, кто стоял в тени у лестницы, примерно в то же время, что и Шейн.

Первое, что бросалось в глаза — шрам на его лице, а потом все остальное… длинные, связанные сзади волосы, жесткое, неумолимое выражение, крепкое, жилистое тело. Он был одет в кожаный жилет поверх футболки Harley, старые джинсы и сапоги. У него был большой, страшный нож в ножнах на поясе.

Фрэнк Коллинз.

Вампир.

— Папа, — прошептал Шейн.

— Здравствуй, сынок.

— Как ты сюда попал? — выпалила Клер, потому что она знала — знала — что сам дом охранял от Фрэнка. Но она не почувствовала ничего, когда он вошел — никаких предупреждений, ничего.

Может, дом тоже думал, что они нуждались в его помощи. Или, более тревожно, возможно, машина и дом лишила защитных способностей. Машина медленно уничтожала все хорошее в Морганвилле.

Фрэнк пожал плечами.

— Я слежу за вами двумя вот уже пару дней. Должен был знать, что ты намерена со всем этим делать, — сказал он. — Не слишком удивило то, что мой сын сказал обо мне, если это тебя беспокоит. Я это заслужил. До сих пор. — Он посмотрел на Шейна. — Но я больше сильно не напиваюсь. Ну, не в стельку, во всяком случае. — Он улыбнулся, показывая вампирские зубы.

Шейн отступил на шаг назад и столкнулся с Клер. Она удержала его и прошептала:

— Я же тебе говорила.

— Этого не может быть, — сказал он. — Это какая-то…

— Ошибка? — сказал Фрэнк, и перепрыгнул через диван одним плавным, зловещим вампирским движением, оказываясь прямо перед ними. Сейчас они стояли около стены, рядом с ТВ. — Единственной ошибкой в моей жизни было возвращение в этот проклятый город, Шейн. И то, что я отправил тебя сюда обратно, чтобы помочь. Если бы мы остались на дороге, мы все еще бежали бы, но, по крайней мере, мы были бы вместе.

— Бежали. Бежали от чего?

— Ох, да ладно, сынок. Ты думаешь, что они действительно отпустили бы нас, вот так просто? Нам помогли выбраться, но они привели нас обратно, или убили бы нас, если бы поймали нас. Так же, как они убили твою мать. У Шейна вырвался стон, как если бы отец ударил его. Клер положила руку ему на плечо, и уставилась на Фрэнка.

— Прекрати, — сказала она.

— Ты первая начала, — сказал Фрэнк. — Ты сказала ему часть правды, не так ли? Рассказала ему о Алисе? Хорошо, он должен знать всё. Он должен знать, как его мать подсела на наркотики, чтобы забыть о боли. Он должен знать, как мы переезжали из одного замызганного мотеля в другой через весь штат. Он должен знать, что эти ублюдки перерезали ей запястья и бросили ее в ванне, притворяясь, будто это самоубийство…

— Прекрати! — закричала Клер, и встала перед Шейном, словно она могла защитить его от слов, как он защищал ее от кулаков.

— И как он ее нашел, — закончил Фрэнк, тихо, — плавающую там. Мертвую. Я думал, что тоже потерял тебя, сын. Ты не говорил сутками, не спал, не ел. Но потом ты сказал, что хочешь вернуться сюда, в Морганвилль. Заставить их заплатить.

Теперь Шейн стал почти таким же белым, как его отец вампир, а его глаза были огромными, темными и пустыми. Клер повернулась к нему и положила руки ему на щеки, пытаясь заставить его посмотреть на нее. Он не реагировал. Он не мог отвести взгляд от Фрэнка.

— Шейн, Шейн, послушай, он пытается причинить тебе боль, он всегда старается сделать тебе больно…

— Не всегда, — сказал Фрэнк. — Кто-то должен сказать мальчику, что он должен услышать, даже если это больно. Он хотел знать, что случилось с его мамой. Ты не собиралась ему рассказывать, не так ли?

— Не было никаких причин! Тебе просто нравится смотреть, как он страдает! — выкрикнула Клер. — Ты — подлый, ужасный, злобный…

— Я люблю моего сына, — сказал Фрэнк. — Но он должен был повзрослеть за те три года, что прошли после смерти Алисы. И он должен сделать всё это снова, теперь еще быстрее. Не могу подсластить это, Клер.

Шейн положил руки ей на плечи — впервые с их утреннего пробуждения он коснулся ее нежно, подумала она — и сдвинул ее в сторону.

— Так что, мне сейчас восемнадцать? Не пятнадцать?

— Почти девятнадцать, — сказал его отец.

— Хорошо. — И Шейн ударил его в лицо.

Ну, он попытался. Фрэнк поймал его кулак примерно в дюйме от цели. Он не ударил в ответ, или толкнул, или раздавил Шейну руку, хотя Клер знала, что он мог бы. Он просто держал ее так, хотя Шейн попытался отступить.

— Сынок, — сказал он, — я был плохим отцом, таким же плохим, как и во всем остальном. Ты единственный заботился о твоей маме и Алисе. Ты выполнял ту работу, которую должен был делать я — был мужчиной в доме, с тех пор как тебе исполнилось восемь лет. И я сожалею об этом.

Он потянул Шейна вперед и обнял его. Шейн был тверд, как стянутый канат, но через мгновение, он немного расслабился, затем отошел в сторону. Фрэнк отпустил его.