Темная игра смерти. Том 2 - Симмонс Дэн

Да, может.

Приехав на стоянку, Калли бродил по ней до тех пор, пока на него не стали пристально посматривать. Посматривать на меня. Взятая напрокат машина по-прежнему стояла на месте пустой. Пикап же исчез, как и тело цветной девицы. И Джастин исчез.

Положив массивные руки на металлическую ограду, Калли уставился на реку, плескавшуюся внизу на расстоянии сорока футов. Вода была покрыта рябью. Калли заплакал. Я заплакала. Мы все заплакали.

Черт бы тебя побрал, Нина!

Поздно вечером, когда я уже задремала под воздействием лекарств, в ворота громко постучали. Едва соображая, что делаю, я отправила Калли, Говарда и Марвина на улицу. Увидев, кто это, я оцепенела.

Нинина негритянка стояла у ворот с побледневшим лицом, одежда ее была испачкана и разорвана, глаза широко раскрыты. На руках она держала обмякшее тело Джастина.

Сестра Олдсмит раздвинула шторы и выглянула сквозь жалюзи, чтобы предоставить мне еще один угол зрения.

Тогда девица подняла свой длинный палец и, указывая прямо на окно моей спальни, прокричала так громко, что было слышно на весь Старый город:

– Открывай сейчас же ворота, Мелани! Я хочу говорить с тобой!

Палец она не опускала. Казалось, прошло уже много времени. Зеленые вспышки на мониторе пульсировали с дикой скоростью. Мы все закрыли глаза и снова открыли их. Негритянка по-прежнему стояла на месте, воздев палец, и вид ее был столь же надменен и властен, как у Нины Дрейтон, когда я в последний раз расстроила ее планы.

Медленно и неуверенно я заставила Калли открыть ворота и тут же отступить, пока его не коснулась эта тварь, посланная Ниной. Глядя прямо перед собой, она быстрым шагом направилась к дому.

Мы замерли, когда она вошла в гостиную и положила тело Джастина на диван.

Я не знала, что предпринять. Мы ждали.

Глава 59

Сол наблюдал за Натали и мальчиком на стоянке и слушал их беседу. Микрофон девушка прикрепила к воротничку блузки. Когда компьютер вдруг издал пронзительный звук, Сол бросил взгляд на экран, надеясь, что это какая-то ошибка телеметрии, датчиков или блока питания на заднем сиденье, а вовсе не то, чего они оба боялись. Однако он тут же убедился, что это не ошибка. Рисунок тета-ритма был выявлен безошибочно, и альфа-кривая уже приобретала пики и ровные участки фазы быстрого сна. В это мгновение Сол нашел ответ на вопрос, который мучил его несколько месяцев, и одновременно понял, что его жизнь находится в опасности.

Он глянул в окно, увидел, что Натали движется в его направлении, схватил капсульное ружье и скатился на землю, стараясь держаться под прикрытием соседних машин. «Нет, это не Натали», – подумал он, присев за чужим капотом в двадцати пяти футах от пикапа.

Почему старуха решила использовать ее именно сейчас? Наверное, он сам виноват в этом. Нельзя было так опрометчиво и явно ехать следом за ними. Но у него не было выбора – микрофон и датчики, закрепленные на голове Натали, имели радиус действия менее полумили, а машин на дороге было мало. Вероятно, они потеряли бдительность после достигнутых успехов на прошлой неделе и поездки на остров накануне. Сол тихо выругался, сидя на корточках за белым «фордом».

Натали уже подходила к пикапу. Мальчик отставал от нее шагов на пятнадцать, держа в руках веточку, поднятую с земли. В это мгновение Сол ощутил непреодолимое желание убить этого ребенка, выпустить всю обойму в худенькое тельце и изгнать из него бесов ценой смерти. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.

Ему приходилось читать курс лекций в Колумбийском и других университетах об извращенной тенденции насилия в современном мире, чем пользовались писатели и особенно Голливуд в таких кинофильмах, как «Изгоняющий дьявола», «Омен», и бесчисленном количестве версий, восходящих к «Ребенку Розмари». Сол считал, что изобилие одержимых бесами детей на экране и в литературе является симптомом глубинных подсознательных страхов и ненавистей, оно свидетельствует о неспособности взрослых взять на себя ответственность. Родители не хотят расставаться с собственным нескончаемым детством и нести на себе груз вины за развод. Ребенок же воспринимается ими не как ребенок, а как взрослое злобное существо, заслуживающее любых оскорблений с их стороны. В этом выражается раздражение общества, культура которого в течение двух десятилетий определялась юношеским мировоззрением, подростковыми вкусами в музыке, кино и телевизионных постановках, подкармливавших идею о том, что взрослый ребенок неизмеримо мудрее, спокойнее и разумнее, чем великовозрастное инфантильное существо. Поэтому Сол учил, что страх перед детьми и ненависть к детям, проявляющиеся в популярных шоу и книгах, уходит своими корнями в глубокие подсознательные слои общего чувства вины, опасений и возрастной зависти. Он предупреждал, что захватившая нацию волна пренебрежения к детям и насилия над ними уже имела исторические прецеденты и что процесс этот будет развиваться своим чередом. Однако необходимо сделать все возможное, чтобы уничтожить этот вид насилия, пока он не захлестнул всю Америку.

Глядя через заднее стекло «форда» на отвратительную маленькую тварь, которая когда-то была Джастином Варденом, Сол решил, что не станет убивать его, по крайней мере пока. Кроме того, убийство шестилетнего ребенка в воскресный полдень на стоянке было чревато нежелательными последствиями для их анонимного пребывания в Чарлстоне.

Натали повернулась к нему спиной и, слегка наклонившись, заглянула в салон пикапа. Мальчик в это время рассматривал людей на стоянке. Сол поднялся, положил капсульное ружье на крышу машины и выстрелил.

Он был уверен, что промахнулся, поскольку расстояние было слишком большим для крохотной капсулы, но в последнее мгновение успел заметить красную точку на блузке Натали. Первым его порывом было броситься к ней и удостовериться, что ни транквилизатор, ни падение на асфальт не причинили ей вреда, но тут Джастин повернулся в его сторону, и он снова скрылся за «фордом», судорожно перебирая капсулы, чтобы перезарядить ружье.

Перед лицом Сола неожиданно появились худые обнаженные ножки. Он резко поднял голову и увидел мальчика лет восьми-девяти с синим мячом в руках. Широко раскрыв глаза, тот смотрел на Сола и его ружье.

– Эй, мистер! Вы собираетесь кого-то убивать?

– Уходи, – прошипел он.

– Вы полицейский? – с интересом спросил мальчик.

Сол покачал головой.

– А это «узи» или что? – Мальчишка засунул мяч под мышку. – Похоже на «узи» с глушителем.

– Проваливай, – прошептал Сол, пользуясь любимым выражением английских солдат в оккупированной Палестине, когда их окружали уличные оборванцы.

Мальчик пожал плечами и побежал прочь. Сол поднял голову и увидел, что Джастин тоже убегает, размахивая своей веточкой.

Решение у него созрело мгновенно. Он встал и быстрым шагом направился за ним. Край темно-коричневой юбки Натали, распластавшейся на земле, выглядывал между машинами. Похоже, ее еще никто не заметил. На стоянку с ревом подъехали и затормозили два мотоциклиста.

Сол ускорил шаг и еще футов на сорок сократил расстояние до Джастина, который стоял, прислонившись спиной к ограде набережной. Взгляд мальчика был рассредоточен и неподвижен, рот открыт, по подбородку тонкой струйкой стекала слюна. Сол спрятался за дерево и глубоко вздохнул.

– Эй! – окликнул его стоявший неподалеку мужчина в сером летнем костюме. – Какое симпатичное у вас ружье. Для его ношения нужна лицензия?

– Нет. – Сол покачал головой и выглянул из-за дерева, убедиться, что Джастин все еще на месте. Мальчик был от него футах в пятидесяти – слишком далеко.

– Симпатичное, – повторил мужчина в сером костюме. – А стреляет двадцать вторым калибром? Или чем?

– А где они продаются? – подхватил разговор усатый молодой блондин в синей рубашке.

– Я не знаю, – бросил Сол и, не скрываясь, направился к набережной.