Великая война. 1914–1918 - Джон Киган

и окружённые с востока немецкими траншеями, затем спускающимися на равнину Верв. Равнина была чрезвычайно важна для немцев, поскольку открывала путь к их мощной крепости Мец, и в первых боях 1914 года они упорно сражались, чтобы удержать её. В конце сентября германцам удалось захватить плацдарм на противоположном берегу Мёза, у Сен-Миеля. Этот выступ обеспечивал им переправу через самую серьёзную водную преграду Западного фронта и стал источником постоянного беспокойства французов. Немцы будут удерживать сей участок вплоть до сентября 1918 года, пока его не отвоюют американцы.

За Сен-Миелем преимущество было на стороне французов. Во время Пограничного сражения они смогли удержать Нанси и высоты в его окрестностях, в частности Баллон-д'Альзас, откуда открывался обзор во всех направлениях. Позиции на вершинах Вогезов и вдоль реки Мёз, которая прокладывает себе путь через эти горы, гарантировали безопасность французов на восточном фланге Западного фронта[329]. Последние 80 километров проходили большей частью по немецкой территории — до 1871 года она была французской — через высокие Вогезы и ущелье Бельфор до швейцарской границы у деревни Бонфоль. Там швейцарская полиция, мобилизованная после начала войны, с нейтральной территории следила за последними опорными пунктами в системах траншей противоборствующих сторон[330].

Стратегия Западного фронта

Стратегическая география Западного фронта, которая легко читается сейчас и так же легко читалась раньше, в значительной степени определяла планы каждой из сторон как в начале позиционной войны, так и в последующие годы. Большая часть фронта была непригодна для крупных операций, на которые рассчитывали все участники военных действий и в которых мощная артиллерийская подготовка должна была предшествовать наступлению пехоты, вслед за чем следовал прорыв кавалерии на открытых участках. Именно таким участком были Вогезы, что признали и французы, и немцы, удерживавшие этот горный массив не сказать чтобы отборными дивизиями. Правда, данные соединения усилили подразделениями горных стрелков, иногда вступавшими в бой за господствующие высоты. И действительно, к югу от Вердена с сентября 1914 по сентябрь 1918 года ни одна из сторон не предпринимала серьёзных действий — участок протяжённостью 250 километров оставался пассивным. Непригодными для наступательных операций были признаны также Аргонский лес и фламандская прибрежная зона, но по другим причинам. В первом случае местность была пересечённой, с многочисленными речушками и густыми зарослями, а во втором — заболоченной и не подходившей для атаки, успешное завершение которой требовало твёрдой почвы под ногами людей и лошадей. Артиллерийский обстрел в Аргонском лесу приводил к образованию завалов из искорёженной растительности, а в болотах Фландрии, находившихся на уровне моря, снаряды быстро превращали землю в трясину. В центре высоты у рек Эна и Мёз, за которые велись ожесточённые бои, предоставляли слишком много преимуществ обороняющейся стороне, и атаки на них оставались бесплодными. Надежду на решающий успех давали лишь сухие меловые почвы Соммы и Шампани. Первый участок располагался за влажными низинами Фландрии, а второй — за горными лесами Мёрта и Мозеля. Друг от друга их отделяли высоты вдоль Эны и Мёза, формировавшие выступ на линии фронта. Военная логика требовала, чтобы главные усилия наступающих направлялись на фланги этого выступа, поэтому именно обороняющиеся были лучше всего подготовлены для отражения атак.

Но кто являлся наступающей стороной, а кто обороняющейся? В августе 1914 года наступали немцы. На картах плана Шлифена линия «31-го дня» в точности совпадала с линией Западного фронта на его первоначальном этапе. В сентябре французы перешли в контрнаступление. Бои во время «Бега к морю» с такой же точностью проходили вдоль стабилизировавшейся линии в Артуа, Пикардии и Фландрии. Причину помогает понять сеть железных дорог. В начале кампании 1914 года немцам удалось захватить железнодорожную ветку Мец-Лилль, проходившую с севера на юг через район боёв. Французы, со своей стороны, сохранили контроль за параллельной веткой Нанси-Париж-Аррас. Вторая проходила ближе к линии фронта, чем первая, и это обстоятельство объясняет, почему французам было легче, чем немцам, вовремя перебрасывать резервы в нужное место и выигрывать одно сражение за другим.

Таким образом, «Бег к морю» лучше всего рассматривать как череду бесплодных столкновений на последовательных ступенях лестницы, направляющие которой были образованы этими двумя параллельными железнодорожными ветками, чрезвычайно важными. Как видно по карте железных дорог, Амьен, Аррас и Лилль, возле которых разворачивались главные сражения «Бега к морю», находились на поперечных ветках, связывавших две главные магистрали, проходящие с севера на юг. Поскольку физическая и экономическая география не могла измениться в ходе боёв, стратегическое преимущество оставалось у французов, хотя тактического преимущества добились немцы, ведь именно за ними оставалось последнее слово в выборе поля боя[331].

Рельеф местности служит определяющим фактором при выборе военной стратегии, поэтому географическое преимущество французов подталкивало их к активным действиям. Однако география была не единственной причиной такого решения, а также аналогичного вывода, к которому пришли немцы, ожидавшие наступления на Западном фронте. Истинные причины были совсем другими. Франция, ставшая в августе 1914 года жертвой немецкого наступления и уступившая врагу значительные территории, была просто обязана атаковать. Этого требовали как национальная гордость, так и экономическая необходимость. Германии, наоборот, пришлось перейти к обороне, поскольку неудачи на востоке — ей приходилось вести войну на два фронта — требовали переброски войск из Франции в Польшу, чтобы организовать там наступление. На кону стояла не только безопасность империи, но и выживание Австрии, союзницы Германии. Армия Габсбургов понесла тяжёлые потери в Галиции и Карпатах, её национальный баланс был нарушен, а человеческие и материальные резервы практически истощены. Новое наступление русских могло привести к её разгрому. Таким образом, главным результатом 1914 года стал не крах плана Шлифена, а опасность утраты позиций Центральных держав в Восточной Европе.

Поэтапное противостояние этой опасности началось ещё в последнюю неделю августа, когда после обострения обстановки у Танненберга от Намюра в Восточную Пруссию были переброшены 3-я гвардейская и 38-я дивизии. За ними с сентября по декабрь последовали ещё 10 дивизий. Мольтке не желал делать этого. Его преемник Фалькенхайн делал с крайней неохотой. Он был убеждён, что победной в войне станет крупная операция на западе. Но там французская армия восстанавливалась после потерь, понесённых в начале кампании. Формировались 33 новые дивизии, а промышленность перестраивалась на выпуск военной продукции. В Британии создавалась целая добровольческая армия, впоследствии названная армией Китченера, формирования мирного времени — территориальные войска готовились к действительной службе. Всего получалось почти 60 дивизий, не считая канадских и австралийских, которые спешили на помощь через Атлантический и Тихий океаны. Точных сведений о силе противника