Уступить искушению - Карин Монк

Арман повернулся и с досадой посмотрел на Жаклин.

— Зачем ты сюда пришла? — тихо спросил он, однако она только смотрела на него и улыбалась сквозь слезы. Потом он увидел, как задрожали ее губы, и понял, что она до смерти напугана. Весь его гнев мгновенно улетучился, и он, бросившись к ней, заключил ее в объятия.

Жаклин прижалась к его груди и тихо заплакала. Арман обхватил ее лицо ладонями и принялся целовать его, словно пытаясь удостовериться, что это действительно она, Жаклин, а она страстно отвечала на его поцелуи.

Жаклин первая оторвалась от него.

— Тебе следует делать только то, что скажу я, — прошептала она, взглянув на дверь и расстегнув пуговицы на своем и чаще, достала из-под него огромный сверток. — Во-первых, мы должны продолжать перепалку. — И, набрав полную грудь воздуха, Жаклин закричала: — Да как ты мог отказываться от меня, грязная свинья! Как ты мог заявить, что не знаешь, кто я такая?

Арман изумленно смотрел, как Жаклин доставала из свертка пистолет, нож и форму тюремного служащего.

— Займешься охранником, — прошептала она и, опустившись на пол, всхлипнула: — Господи! Началось!

Арман недоуменно смотрел, как она корчится на полу.

— Зови охранника, — прошипела Жаклин и снова принялась вопить: — О, что же это такое! Как мне больно!

Арман быстро спрятал пистолет за пояс и убрал нож в отворот сапога, после чего подошел к двери и начал колотить в нее кулаком.

— Гражданин Пинар, скорее сюда!

— Ну, чего тебе? — Охранник заглянул в окошко.

— Кажется, эта бестолочь собралась рожать, — спокойно сообщил ему Арман.

В подтверждение его слов Жаклин издала пронзительный крик.

— Эй, ты не можешь рожать здесь, — пробормотал охранник, отыскивая на связке нужный ключ. — Иди-ка лучше домой.

— О-о-ох! — стонала Жаклин, извиваясь на полу. Дверь камеры распахнулась, и Пинар вошел внутрь.

— Послушай, гражданка, никому не позволено рожать в камере. — Он подошел ближе и наклонился над Жаклин. — Слышишь, что я тебе говорю…

Жаклин снова закричала, и в этот момент Арман ударил охранника рукояткой пистолета по голове. Тот рухнул на пол, Не издав ни единого звука.

— Положи его на кровать, а сам переодевайся и отдай мне свою одежду! — Жаклин протянула ему форму.

Арман быстро снял куртку и Жаклин надела ее на лежащего без сознания охранника, после чего связала ему руки за спиной и засунула в рот кляп. Перевернув охранника лицом вниз, она накрыла его одеялом. Теперь все выглядело так, словно гражданин Мишель Беланже просто спит.

Повернувшись, Жаклин посмотрела на Армана, который уже переоделся в форму охранника. Новая одежда была ему маловата, но выбора все равно не было. Она взяла штаны и рубашку, которые он снял, и быстро привязав их к животу, накрыла юбкой.

— Ты поведешь меня по коридору к выходу. Тебе придется согнуться. — Жаклин критически разглядывала слишком короткие рукава куртки и расползающуюся на груди Армана рубашку.

Он слегка сгорбился.

— Так лучше?

— Пожалуй.

— Тогда начинай стонать, — прошептал он, открывая дверь камеры. Они вышли, и Арман запер камеру на ключ, после чего оба поспешили к выходу. Жаклин периодически начинала стонать и хвататься за живот, а Арман поддерживал ее, громко ругая за то, что нечего было шляться по тюрьмам в такое неподходящее время.

Первый коридор они прошли спокойно и свернули во второй, когда их окликнул охранник.

— Эй, что здесь такое?

— Да вот, ребенок не вовремя собрался появиться на свет, — ответил Арман, не замедляя шаг.

— Веди ее скорее на улицу. Только этого нам тут не хватает, — проворчал охранник.

Они спустились по лестнице и оказались в еще одном длинном и темном коридоре, который Жаклин проходила, когда направлялась в камеру; находившиеся в нем стражники, с интересом наблюдали за проходящей парой и даже отпускали в их адрес соленые шуточки. Арман продолжал ругать женщину за то, что она вознамерилась рожать в неположенном месте, и Жаклин вновь поразилась его способности мгновенно входить в новый образ. Его уверенный начальственный голос, форма и слабое освещение позволили им без всякого труда обмануть многочисленную охрану.

— Давай шевелись. У нас нет помещения, где можно рожать, ты поняла? — Арман грубо толкнул свою спутницу.

— Да, — ответила Жаклин и застонала, как от сильной боли.

— Что здесь происходит? — раздался голос позади них. Арман не останавливался.

— Эта гражданка решила родить ребенка, — ответил он через плечо. — Я веду ее к центральным воротам.

— Давай помогу, — предложил охранник, устремившийся вслед за ними. — Постой, а ты кто такой? — удивленно воскликнул он, пытаясь рассмотреть лицо Армана.

— Я новенький, — ответил Арман. — Меня перевели сюда только сегодня утром.

— Тогда нужно пойти к начальнику тюрьмы, чтобы он подтвердил твою личность. — В тоне охранника сквозило неприкрытое подозрение.

— Потом зайдем обязательно, — согласился Арман. — Только вот отведу девчонку к воротам.

— Нет, сейчас, девчонка подождет.

Арман остановился и, подойдя к солдату, который не спускал с него глаз, схватил его и с силой ударил головой о каменную стену. Охранник безвольно сполз на пол.

— Что это с ним? — спросил заключенный из камеры напротив, прижав лицо к прутьям окошка на двери.

— Напился, — ответил Арман. — А вы лучше ложитесь и не высовывайте носа, гражданин.

Он вернулся к Жаклин, и они продолжили свой путь. У центральных ворот стояли два охранника, те самые, что впустили Жаклин внутрь.

— Уже покидаете нас, гражданка? — спросил один из них.

— О-о-о-о, — застонала в ответ Жаклин.

— Похоже, ее визит не останется безрезультатным, — пошутил другой, открывая створку ворот.

— Пойдем, ты сможешь, — нетерпеливо приговаривал Арман, направляясь вместе с Жаклин к выходу.

— Эй, а ты куда собрался? — остановил его один из стражников.

— Выведу ее на улицу, — сказал Арман. — Там она сможет взять экипаж. Вернусь через минуту.

— Это не входит в твои обязанности, гражданин, — наставительно произнес охранник. — Тебе нельзя покидать место службы. Заходи обратно.

Арман остановился, не выпуская Жаклин из своих объятий.

Они находились так близко. Всего полчаса назад она являлась к нему в его мечтах, а теперь он мог прикоснуться к ней. Ее глаза были наполнены страхом и надеждой. «Сделай что-нибудь», — прочитал он в них. Она безоглядно верила в него.

Он столько хотел ей сказать, но ему уже не суждено этого сделать. Как жестоко обходится с ним судьба, каждый раз забирая то, что ему дорого.

Со смешанным чувством смирения и ужаса Арман отпустил Жаклин и, не оборачиваясь, перешагнул порог тюрьмы.