Выбор веры. Войны языческой Руси - Валерий Шамбаров

Но от каких священников, от какой церкви она получила крещение? Летопись утверждала, что святое таинство совершил в Константинополе патриарх Полиевкт. Хотя действительности это не соответсвовало. Летопись подправили последующие греческие митрополиты Киева. А при жизни Ольги византийцы составили подробнейшие описания ее визита в Константинополь, и о крещении не упомянули ни слова [57, 144]. Мало того, она приезжала к императору уже крещеной, со своим духовником Григорием. Если греческие священники окрестили правительницу в Киеве, то все равно Константинопольская патриархия раструбила бы на весь мир о грандиозном успехе. Таких достижений не замалчивали ни Византия, ни Рим. Наоборот, старались оповестить все страны, тем самым застолбить за собой сферы влияния. Но ни греческий, ни латинский первосвященники не похвастались, что Ольга крещена от них. (Кстати, принять крещение от патриарха Полиевкта было не оченьто большой честью – он подчинялся безбожному римскому «князь-папе» Иоанну XII).

Однако в Х в. существовала еще одна патриархия, все архивы которой впоследствии были уничтожены византийцами. Болгарская. Она вела очень активную миссионерскую работу [144]. Причем стоит подчеркнуть важный факт: Болгарская церковь все еще оставалась единственной, где богослужение велось на славянском языке! Не удивительно, что русские чаще всего обращались в христианство именно болгарскими проповедниками. Святая Ольга была в их числе. В крещении она приняла имя Елены – в честь св. Елены, матери Константина Великого, которая стала первой царственной христианкой в Римской империи, нашла и принесла подданным Животворящий Крест Господень. Некоторые источники указывают, что Ольга стала христианкой в 946 г., сразу после подавления древлян, другие называют 954 или 955 г. [57]

Первая дата более вероятна. Великая княгиня упрочила свою власть, приступила к самостоятельному правлению в Киеве, начинала реформы – и если даже не сразу приняла крещение, то готовилась к нему, перешла в христианскую общину. А тем самым избавилась от жреческих обязанностей. Нет, она еще не могла развернуть борьбу с язычеством. Началась бы смута, неурядицы, а плоды пожали бы хазары. С Ольгой крестились только ее приближенные. Но этот шаг позволил ликвидировать киевское капище, где лилась человеческая кровь. Ну а как же, оно было главным, общегосударственным. Верховной жрицы не стало, и обряды сами собой прекратились.

Озадачились и бояре, знать, старейшины. Раньше престижными были изуверские норманнские обряды, они приближали ко двору. А сейчас при дворе возобладали совсем другие взгляды и установки. Пожалуй, надо было подстраиваться. Но крещение Ольги повлияло и на рядовых подданных. Если уж сменила веру правительница и жрица, то наверное, не случайно. Приходилось задуматься, какие же боги истинные? Число христиан на Руси умножалось. Их требовалось объединить церковной организацией. Но от какого духовного центра создавать ее? Верующий может креститься от любого священника. А учреждение церкви – это уже не личный выбор. Это большая политика. Ольга начала прорабатывать возможные варианты.

В 957 г. она отправилась в Константинополь. Посольство было многочисленным, с Великой княгиней ехало 35 дам из ее свиты, 88 бояр, купцов, представителей городов. Разумеется, государыня и ее прислуга плыли не на лодках-однодревках, на Руси уже научились строить большие и удобные корабли. Но сопровождал их внушительный флот лодок с воинами. Он обеспечивал безопасность княгини, да и перед греками не мешало поиграть силушкой. Ольга ехала «взять дань» – ту самую, которую Византия перестала платить после смерти Игоря. Но она хотела и договориться с императором. О Русской церкви и о возможности союза против Хазарии. А почему бы и нет? Пусть Константин оценит, какие откроются выгоды для империи. Патриархия получит новую паству, единоверная Русь станет для Константинополя куда более надежным другом, чем иудеи…

Появление эскадры вызвало у греков панику. В своих хрониках они даже назвали визит княгини «нашествием россов» – так же, как именовали враждебные нападения. Когда поняли, что десанта не предвидится, успокоились. Но уж тут-то постарались унизить «варваров», чтобы знали «свое место». Под разными предлогами русским не разрешали сходить на берег, держали на кораблях, а прием у императора откладывали три месяца. Послы настаивали, им называли дату… и снова отменяли ее. Наконец, Ольга пригрозила отчалить, догадаться о последствиях было нетрудно. Ее пригласили к Константину Багрянородному 9 сентября.

Встречали по пышному византийскому этикету. Княгиня должна была пройти через десятки залов, и лишь после этого попала в триклиний Маганавры, где стоял Соломонов трон. На нем в вышине восседал император в окружении блестящей свиты. Раздавалась музыка органов, скрытых коврами. Возле трона поднимались и рычали механические львы, на золотых деревьях пели механические птицы. Послы низко кланялись, а когда поднимали головы, царь оказывался уже в другом наряде – хитрыми приспособлениями с него сдергивалось верхнее одеяние. Все было нацелено, чтобы ошеломить гостей. Хотя умный человек не мог не почувствовать «перебор» с фокусами.

Потом Ольге оказали особую честь – персональный прием в покоях императрицы, там присутствовал и Константин, была возможность поговорить с ним. Но за парадным обедом Великую княгиню опять унизили. Императорская семья села за стол, а Ольга должна была стоять, пока ей не показали место за другим столом – с византийскими придворными дамами. Свиту княгини в зал вообще не пустили, кормили с младшим персоналом. Вручили подарки, мелочно рассчитав, кому сколько. Княгине – 500 милиарисиев (серебряных монет) на золотом блюде. Другим членам посольства – кому 8 монет, кому 5 или 2 [144].

После приема начались переговоры с сановниками Константина, и византийцы все же выплатили дань [122]. Но Ольга была оскорблена их чванливостью и высокомерием. Блюдо, которое подарил император, отдала в храм св. Софии. В октябре она отбыла на родину. На следующий год в Киев пожаловало ответное посольство. Константин требовал вспомогательное войско для войны с арабами, послы нагло перечисляли, какие подарки надо выделить: рабов, меха, воск. Ольга ответила прямо и резко: «Когда ваш царь постоит у меня на Почайне столько же, сколько я стояла у него в Суде ( гавань Константинополя ), тогда пришлю ему дары и войско». Грекам пришлось убираться несолоно хлебавши.

Побывав в Константинополе, пообщавшись с императором и его вельможами, княгиня в полной мере убедилась: Византия – непримиримый враг Руси. На союз с ней или хотя бы на ее нейтралитет надеяться нельзя, обязательно ударит в спину. Учреждать Русскую церковь от Константинополя тоже было нельзя, оттуда она получила бы не столько священников, сколько шпионов, которые начнут навязывать ей свою волю, плести интриги. Болгарские священники проявили себя хорошо, но и к Болгарской патриархии Ольга обратиться не могла – царь Петр был преданным союзником греков и хазар. Нельзя было обращаться и в Рим. Русские воины и купцы бывали в Италии, знали о безобразиях папы. Да ведь и он был союзником Константина!

Ольга искала выход. Немецкий король Оттон I враждовал с Византией, дружил с прибалтийскими русами, а германские епископы были фактически независимы от Рима. О выборе между католицизмом и Православием еще речи не шло, формально Церковь считалась единой. Так почему же не воспользоваться? В 959 г. ко двору Оттона прибыло посольство Ольги. «Regina rugorum» – «королева ругов», как ее величали немцы, просила прислать ей епископа и священников. Оттон с радостью откликнулся. Епископом на Русь был назначен Либуций из Майнца. Он засобирался в дорогу, но расхворался и умер. Пока нашли другую кандидатуру, пока возвели в сан. Русским епископом стал Адальберт. До Киева он добрался лишь в 962 г. И ничего хорошего из этого не вышло. Немцы отметили, что «руги» Адальберта не приняли «не по его нерадению», а по каким-то иным причинам. Отправили назад. На обратном пути на епископа еще и напали разбойники, ограбили, убили нескольких его спутников. Словом, натерпелись лиха без всякой пользы.

Почему же так случилось? В Киеве выяснилось, что немецкие священники признают только латынь, от славянского богослужения отказываются, объявляют его ересью. Болгарские священники не преминули рассказать русским, что натворило германское духовенство в Моравии. И вдобавок, между 959 г., приглашением Ольги, и 962 г., приездом Адальберта, произошли некоторые события. Оттон I вторгся в Италию, разгромил местных князьков. Папа-сатанист Иоанн XII быстренько смекнул, откуда ветер дует, и изменил Византии. Перекинулся к немцам и заключил сделку. Короновал Оттона императором, а за это папе выделили самостоятельное государство и позволили распоряжаться в духовных делах. Можно ли было подчинить нарождающуюся Русскую церковь такому «святому отцу»?