Сам себе властелин - Александр Горбов

class="p1">Приняв у меня заказ, Кейри подошёл к Торквину и попросил расплатиться за съеденное. При этом так выразительно на него смотрел, что тот икнул.

Пока мы закусывали, «колобок» сидел тихо, ёрзая на стуле от нетерпения. Куда ты торопишься, дурашка? А если я и правда решу скормить тебя монстру? Может, мне интересно, ест он таких как он, или брезгует.

Ждать ему пришлось долго. Я никуда не торопился, а Сеня взял себе добавку, два раза. И только допив компот, я соизволил «заметить» главу тайной службы.

— А, Торквин! И вы здесь? Что же вы не подходите? Какими судьбами здесь?

— Будто вы не знаете.

«Колобок» подкатился к нашему столику и сел на свободный стул. Окинул взглядом Сеню и покачал головой.

— Наслышан о вашем спутнике, Владыка. Где вы его взяли?

— Там уже нет.

— Жаль, я бы не отказался от такого телохранителя.

— Торквин, вы пришли ко мне принести извинения и компенсацию?

Толстяк вздохнул.

— Вы же понимаете, я не существую сам по себе. Вы слышали последние новости?

— Рассказывайте.

— Армия светлых подходит к Кемнаро. Не десяток рыцарей-авантюристов, а три тысячи одной пехоты. Через час об этом узнают горожане и начнется страшный переполох.

— И?

— Они пришли по вашу душу.

— Напрасно. Мне дедушка рассказывал, что у меня её нет. Есть, знаете ли, такое постановление Светлого Ковена: Владыка душой не обладает.

— Ой, не придирайтесь к словам. Ну, за вашей головой, тут не важна формулировка.

— И какое отношение эта армия имеет к вашему безобразному поведению?

— Совет Старейшин получил ультиматум от светлых. Никаких сношений с вами, особенно в военной сфере. Увы, Совет решил ввести санкции: город не будет продавать вам оружие.

— И вы его конфисковали.

— Что делать, я человек подневольный, — Торквин развёл руками.

— Последствий Совет не боится?

— Каких? Вас, скорее всего, сомнёт армия светлых. А если нет, город вернёт оружие немедленно.

— Это моя собственность, Торквин. Оплаченная из казны Калькуары. Я склонен считать ваши действия воровством.

— Что вы, это просто санкции.

— Фиганции. Вы присвоили моё имущество.

— Не я! Это город в лице Совета.

— По моим законам, воровство наказывается отрубанием рук. И компенсацией в стократном размере.

— Вы же это прямо сейчас придумали, да?

Я наклонился к Торквину.

— Не имеет значения. Я Владыка и моё желание — закон.

— Не стоит принимать наши разногласия так близко к сердцу.

— Это моё последнее слово: городу придётся компенсировать мне украденное в стократном размере. Можете передать Совету.

— Если вы переживёте штурм светлых.

— Когда.

— Что?

— Не «если» переживу, а «когда».

— Совет так не думает.

— Это его трудности.

Торквин пожевал губами.

— И всё же, советую вам покинуть город. Займитесь обороной Калькуары, или ваше «когда» не наступит.

— Я уеду, когда пожелаю. Сегодня у меня встреча, и не советую мне мешать.

— Полагаю, — толстяк улыбнулся, — я знаю с кем.

— Не ваше дело.

— Позвольте, я скажу от себя лично. Семья сударыни Киган всегда отличалась благоразумием, местами даже излишним. Её дед заседает в Совете Старейшин, член нашей партии умеренных. Отложите встречу до вашей победы.

— Не вижу смысла.

— Боюсь, вы будете разочарованы.

— Не лезьте не в ваше дело.

Толстяк вскинул пухлые ладошки.

— Что вы! Я просто хотел помочь. Ваша жизнь, делайте, что душе угодно.

Он снова вздохнул.

— На всякий случай, если мы больше не увидимся. Я был рад нашему знакомству: вы самый вменяемый Владыка за последнюю тысячу лет. Жаль будет, если вы проиграете.

— Я не доставлю светлым такого удовольствия. И вашему Совету тоже.

— Надеюсь, очень надеюсь. А теперь я вас покину: авангард светлых уже становится лагерем на той стороне реки. Придётся обеспечить порядок, — Торквин вздохнул, — постарайтесь не слишком мелькать в городе. Не могу гарантировать, что их шпионы не выслеживают вас. Я бы на их месте так и сделал.

— Спасибо за предупреждение, постараюсь.

Торквин встал, коротко поклонился и быстро выкатился из ресторанчика. Глядя ему в спину, Сеня недовольно угукнул и щёлкнул зубами.

— Спокойно. Он нам ещё пригодится.

Монстр пожал плечами и кинул в рот большую сдобную булочку.

***

Толстый глава тайной службы Кемнаро был прав. Мне нужно было возвращаться в Калькуару: готовить оборону, придумывать ловушки, срочно искать ещё бойцов. Но сердце требовало увидеться с Лорен. Я взял Сеню, приказал подать нам соронов и отправился в дом Киганов.

В городе чувствовалось возбуждение. В шуме голосов, в страже, снующей по улицам, в повозках, тянущихся к воротам. Светлые за рекой заставляли жителей нервничать. Кто-то уезжал из Кемнаро, на всякий случай. Кто-то носился по улицам. Кто-то готовил дом к обороне. Судя по крикам, цены на продукты взлетели вдвое. Обычная такая предвоенная суета.

Возле дома Киганов было тихо. Только скучали возле входа несколько угрюмых охранников. Они с подозрением уставились на нас, положив руки на эфесы мечей. Один из них узнал Сеню и что-то шепнул своим товарищам. Они разом поклонились и расслабились.

Сеня взял повод моего сорона и остался в седле, а я спрыгнул на землю, подошёл к двери и постучал медным молоточком.

Открыла мне старая дуэнья. Как её звали? Помню только, что Лорен называла её тётушка Паблия. Я решил обращаться к ней так же.

— Добрый день, тётушка Паблия.

Стараясь быть галантным я поцеловал ей руку.

— Могу я увидеть Лорен?

Тётушка хмуро осмотрела меня с ног до головы, хмыкнула и впустила.

— Пока отец в отъезде — можешь. Иди направо, в малую гостиную, я позову её.

Ничего себе! Малая гостиная была размером со школьный спортзал. А какая тогда большая?

Ждать мне пришлось минут двадцать. В ожидании я разглядывал семейные портреты на стенах. Предки Лорен сторонились оружия: мечи исключительно крохотно-парадные, никаких доспехов, в руках перья, печати, свитки. Лишь один выбивался из общего ряда — мрачный тип в кольчуге с боевым топором в руках. А вот взгляд у него был живой и насмешливый. Мне даже показалось, что он мне подмигнул с холста.

— Это мой дядя Гуго.

Я обернулся на голос: в дверях стояла Лорен. Длинное чёрное платье, красные перчатки и красная лента на шее, высокая причёска. Само обаяние и красота.

— Дядя Гуго с детства отличался воинственностью. Лет десять назад он разругался со всей семьёй и отправился в странствие. Если вам показалось, что он подмигивает, то это не обман зрения, а колдовство. Дядюшка был большой шутник.

— Лорен…

Я пересёк комнату и подошёл к ней. Поцеловал руку и взглянул в глаза. Тёмные боги, я и забыл, как она хороша.

— Присядем.

Мягкий диванчик в углу был не слишком велик, так что