Королева Виктория - Филипп Александр

В отличие от Георга III Альберт был неподражаемым воспитателем. Он обожал Вики, которая уже в три года говорила и по-французски, и по-немецки. Он ходил вместе с детьми ловить бабочек. Учил их рисованию, музыке, приобщал к немецкой поэзии. Любил играть с ними в прятки или чехарду. Он следил за развитием новорожденных, часто заходил в их детскую и обсуждал с Викторией методы их воспитания. В 1848 году после рождения их шестого ребенка, дочери Луизы, они составили подробный план воспитания детей, включающий в себя четыре этапа.

На первом этапе малышей вверяли заботам леди Литтлтон. По мере их взросления их начинали обучать иностранным языкам: мисс Хилдъярд должна была говорить с ними по-английски, мадам Роланд де Санж — по-французски, а фрейлейн Грюнер — по-немецки. В четыре года начиналось религиозное воспитание.

Второй — двухгодичный — этап посвящался «формированию характера» и «начальному образованию», куда входило обучение чтению, письму и счету. Затем, примерно в семь лет, наступала очередь «наставничества», с этой целью нанимался специальный учитель для преподавания истории, географии, латыни, естествознания... На последнем этапе, в возрасте двенадцати лет, дети приобщались к общественной жизни.

Маленький Берти, естественно, был объектом повышенного внимания. В своем очередном меморандуме Штокмар особо подчеркивал, что революции 1848 года показали, какое важное значение имеет правильное воспитание наследника престола, и рекомендовал еще тщательнее заниматься этим. Как и все молодые родители, Виктория и Альберт были преисполнены надежд и не были застрахованы от заблуждений. Принц считал, что будущий король должен быть избавлен от всякого женского влияния. Виктория разделяла мнение мужа: «Самое позднее в шесть лет он должен быть полностью вверен заботам своего наставника. Я желаю, чтобы он рос на глазах у своего отца и под его руководством и годам к шестнадцати-семнадцати стал для него настоящим другом».

В апреле 1849 года Берти, которому исполнилось семь лет, передали в руки наставника — бывшего преподавателя Итона. Преподобный Берч в течение тридцати лет занимался тем, что «дрессировал» маленьких мальчиков, и принц рассчитывал на то, что тот с такой же строгостью будет воспитывать и обучать и его сына. Берти звезд с неба не хватал и страдал комплексами, тут постаралась его старшая сестра. Кроме того, он заикался.

Королева настаивала только на одном: воскресенье должно было оставаться днем отдыха и развлечений. Преподобный Берч с возмущением жаловался Штокмару, что он не в состоянии понять, как можно в святое воскресенье кататься верхом на лошади или играть в карты. Но Виктория в этом вопросе была непреклонна: «Воскресенье всегда было выходным днем, и ребенок в этот день должен играть со своими друзьями или братьями и сестрами, заниматься живописью или предаваться другим забавам».

Первое занятие преподобного Берча с Берти прошло из рук вон плохо, это была настоящая катастрофа. Ученик отказывался думать, а когда наставник повысил голос и заговорил с ним строже, то впал в ярость, а потом без сил рухнул на свои учебники. Он категорически отказывался делать то, что требовало от него хоть какого-то усилия. «Поведение принца Уэльского начинает пугать меня. Я долго размышлял, но так и не смог придумать новых способов заинтересовать его, мне кажется, что я исчерпал все свои возможности», — писал преподобный Берч Альберту через несколько недель после своего появления в Букингемском дворце.

Принц перепугался, решив, что у его сына задержка в развитии. Он дважды приглашал френолога, который по строению черепа Берти пытался определить умственные и физические способности мальчика. Этот специалист посоветовал избегать в общении с наследником применения силы: «Повышение голоса или излишняя строгость ранят самолюбие ребенка и будят в нем враждебность, толкающую его к сопротивлению, тогда как ласковые, нежные, добрые слова, сопровождаемые доброжелательным взглядом, вызовут у него ответные добрые чувства, и он выполнит требования учителя».

Преподобный Берч смягчил тон и вроде бы сумел завоевать расположение юного принца, который стал на занятиях более внимательным. Комментарии учителя по поводу его ученика стали вполне обнадеживающими: «Меня смущает его медлительность в освоении письма и орфографии, но при этом не следует забывать, что в Англии найдется не так уж много мальчиков, которые столь же хорошо, как его высочество, знают французский и немецкий языки и разбираются в таком количестве самых разных вещей. Я не сомневаюсь, что он справится и с правописанием, и с орфографией, на это лишь нужны время, старание и терпение». Но Альберт, более требовательный к своему сыну, чем его преподаватель, решил не продлевать контракта с преподобным Берчем. «Это очень огорчило принца Уэльского, который, узнав, что они скоро расстанутся, без конца оказывал своему учителю трогательные знаки внимания. Он очень отзывчивый и добрый мальчик; его записочки и подарки, которые мистер Берч находил у себя под подушкой, были в высшей степени умилительны», — сокрушалась леди Каннинг.

Элегантный Фредерик Гиббс, новый наставник Берти, получил приказ в точности докладывать обо всех недостатках своего ученика. Штокмар настоятельно советовал запретить ребенку читать приключенческие и другие романы, даже если их автором был Вальтер Скотт. Он предупредил Гиббса, что принц Уэльский — точная копия своей матери, что его приступы гнева ужасны, а страсть к удовольствиям достойна сожаления, «Сделать все, что возможно» — такова была задача, которую он поставил перед наставником принца.

А Берти очень сожалел об уходе Берча и возненавидел Гиббса. Но суровый Альберт не обращал на это внимания. Он сделал еще более строгим режим воспитания сына, запретив ему общаться с приятелями, которые отвлекали его от занятий, вовлекая в свои игры. Подобно королеве, Берти слишком любил жизнь. А для его отца это отнюдь не являлось достоинством.

В целом же принц Альберт имел вполне передовые идеи для своего времени. В Боннском университете был прекрасный кабинет минералогии, и принц увлекся там этой наукой. В Шотландии он устраивал геологические экспедиции. А для Осборна выписал из Швейцарии домик-шале, похожий на тот, что Феодора построила для своих дочерей в Лангенбурге. В гостиной на втором этаже там было отведено место под гербарии, коллекции камней, бабочек и других насекомых. На первом этаже в кухне, облицованной бело-голубой кафельной плиткой, на почетном месте возвышалась огромная черная плита с медными ручками, принцессы пекли в ней пирожки и угощали ими живших по соседству стариков, которых они навещали вместе с королевой. Самой большой рукодельницей была Луиза. У нее прекрасно получалось круглое печенье, которое она вырезала из теста с помощью крышки от чайника «за неимением ничего более подходящего». Вики предпочитала заниматься выращиванием цветов и овощей. У каждого ребенка были своя грядка и свой собственный сельскохозяйственный инвентарь. Садовники учили их сеять, сажать, полоть. Альберт покупал по рыночным ценам выращенные ими овощи и фрукты, и принцессы в своем шале использовали их для приготовления разных блюд, а королева с принцем заходили туда время от времени, чтобы отведать то, что наготовили их дочери, и оценить их кулинарные успехи.