Вариант "Ангола" - Игорь Борисенко

– У вас тут все организовано так, словно вы ведете добычу в кимберлитовой трубке. Извлекается порода, дробится, промывается, раствор проходит по жировым столам, с них собираются алмазы – так?

– Так.

– Но трубки тут, как я понимаю, нет. Здесь совершенно обычная ожелезненная почва. И, насколько я успел заметить, тут нет пиропов (минерал из группы гранатов, в кимберлитах является спутником алмазов– авт.), тут нет "синей глины" (разновидность вулканического туфа, находящаяся в кимберлитовых трубках и содержащая алмазы – авт.) – я прав?

Зоя кивнула.

– Да. Ничего этого здесь нет.

– Однако при всем при этом участок – не россыпь. Это не трубка, это не россыпь – что же это? Ведь алмазов здесь быть просто… просто не должно!

– Вот и папа все время так говорил. Остальные-то особо не вникали – им главное, чтобы машины работали, да план выполнялся. А папа все старался понять, откуда здесь алмазы взялись…

– И как? – я надеялся, что Прохоров все же докопался до разгадки. Но Зоя лишь покачала головой:

– Не знаю. Но он считал, что все остальные загадки этого места связаны с алмазами.

– Какие еще загадки? – насторожился я.

– Ну, может быть, "загадки" – неправильное слово, – нахмурилась Зоя. – Но что-то непонятное тут есть… Незаметное на первый взгляд – но если бы вы походили по округе пару дней, тоже бы призадумались. Во-первых, судя по отложениям, которые мы с папой изучали, около трех десятков лет назад местная река изменила русло. Такое ощущение, что на ее пути внезапно вырос холм, и ей пришлось пробивать новое русло, в обход. Кстати, судя по всему, именно тогда сформировалась та складка местности, где сегодня размещена наша гидростанция. Во-вторых, почвы вокруг участка содержат слой зольных остатков. И возник этот слой примерно тридцать-тридцать пять лет назад, когда что-то одномоментно выжгло в этом месте всю растительность. А те деревья, которые сейчас растут на холмах – их возраст, судя по годовым кольцам, почти одинаков. Им примерно…

– …лет тридцать – тридцать пять, – закончил я. Зоя кивнула. – В самом деле, странно… Только вот по деревьям этого не скажешь. Я небольшой спец по африканской флоре – но мне кажется, что деревья слишком велики… хм-м, для своего возраста.

– Так и есть, – кивнула Зоя. – Мы даже специально вылазку делали за несколько километров, чтобы сравнить местную растительность с деревьями в других районах. Здесь они явно крупнее.

Мне почему-то снова вспомнилась съеденная Вейхштейном морковка. На редкость здоровенная она была.

– А в чем причина?

Зоя пожала плечами.

– Это не меньшая загадка, чем наличие здесь алмазов. Мы провели несколько сотен анализов почвы, и в большинстве своем они показали присутствие какого-то странного агента с неясными характеристиками. Вернее, мы предположили его наличие, однако само вещество выделить не удалось. Похоже, оно присутствует в исчезающе малых количествах – у нас просто нет оборудования, чтобы в нужной степени обогатить почву для выделения этого вещества.

– Загадка на загадке… Алмазы, теперь еще это загадочное вещество… Это все?

– Если бы. На участке довольно много мест, где грунт спекся – получаются такие причудливые слоистые структуры, некоторые настолько крупные, что приходится рвать аммоналом. А в других местах почва совершенно вырожденная, практически стерильная. Чем это объясняется, мы выяснить не смогли. Правда, была у папы одна версия…

– Какая же? – спросил я, хотя ответ уже забрезжил у меня в сознании. Чудовищной силы удар, подвижка почвы, одномоментное воздействие крайне высоких температур, спекание грунта…

– Он думал, что это мог быть метеорит.

– Возможно, – прошептал я, – возможно. В конце концов, это могло бы многое объяснить…

Я знал, что алмазы могут быть связаны с метеоритами. Еще в 1886 году в Пермской губернии упал метеорит – из его осколка профессор Ерофеев извлек несколько небольших алмазов. Ходили даже слухи, что какой-то сибирский охотник предложил искать алмазы в месте падения Тунгусского метеорита, но экспедиция туда так и не отправилась (До войны с заявкой на поиск алмазов в районе падения Тунгусского метеорита в геологическое управление Иркутска обратился охотовед Константин Янковский. В 1947 году была создана специальная Тунгусская экспедиция. В ходе работы был обнаружен Вилюйский алмазоносный район, а потом и "Зарница", первая кимберлитовая трубка на Сибирской платформе (1954 год). Справедливости ради надо сказать, что никакого отношения к метеориту эту находки не имеют– авт.).

В самом деле, чем не версия? А то, что метеорита нет – так и от Тунгусского метеорита не нашли ни кусочка, как ни старались…

– Да, сказал я. – Тут есть над чем подумать. Но для начала, наверное, нужно поближе познакомиться с вашим рабочим процессом…

Я поднес ко рту сложенные рупором ладони:

– Лаврентий Ираклиевич, вас подменить?

Горадзе, направлявшийся с тачкой к транспортеру, задрал голову, прищурился.

– А, Саша! Вы лучше Илию подмените! А то совсэм наш немец ослаб!

Я быстро спустился вниз – как раз вовремя, чтобы увидеть, как пошедший красными пятнами Анте говорит "дяде Лаврику":

– Никогда, слышишь, никогда больше не смей называть меня немцем!

Анте говорил громко, что, насколько я понимал, уже само по себе было событием из ряда вон:

– Мой прадед был немцем, а я русский человек. Раньше я гордился, что мои предки происходят из народа, давшего миру Шиллера и Гете, но сейчас, когда идет эта чудовищная война, мне стыдно за свои корни! И знай, Лаврентий, если ты еще раз назовешь меня немцем, то знай, ты… ты мне больше не друг!

Руки его тряслись – и тряслись вовсе не потому, что он несколько часов возил тачку с породой.

– Прости, Илия, – прогудел Горадзе. В глаза главному механику он смотреть избегал. – Нэ подумав, ляпнул…

Анте нервно снял очки, протер и снова нацепил на нос. Потом повернулся ко мне, и прежним тихим голосом – который, как он ни старался, все же заметно дрожал, сказал:

– Александр Михайлович, тачку можно взять наверху, в подсобке с инструментами. Я пока совсем не устал, так что, с вашего позволения, продолжу работу…

Он покатил тачку по мосткам в сторону транспортера, обойдя Горадзе, как телеграфный столб.

– Ну же, хватит, Илия! – Горадзе, подхватив тачку, затопал следом. – Нэ обижайся, дружище, э?

Когда я поднялся к подсобке, Зои на краю участка уже не было.

…Еще с утра казалось, что этот день будет всего лишь еще одним обычным днем. Позавтракали, потом я отправился в промышленный корпус, где Анте долго, подробно и с видимым удовольствием демонстрировал мне машины и установки. В это время Вейхштейн вместе с Радченко "изучали окрестности". Зою я не видел – похоже, сидела в конторе с бумагами. Потом обед, после которого я снова взялся за рукоятки тачки – как это может быть ни странно, простой физический труд доставлял мне сейчас изрядное удовольствие: я буквально чувствовал, как мышцы вновь наливаются силой. А самое главное – порой нужно сменить вид деятельности, чтобы мысли пришли порядок. И сейчас был как раз тот случай: катая тачку к транспортеру и обратно (туда с породой, обратно – порожнюю), я пытался привести в систему все, что успел узнать о прииске.