Сестры-близнецы, или Суд чести - Мария Фагиаш

В его глазах сверкнул торжествующий огонек.

— Ты лжешь!

— Я боялась! Я не хочу, чтобы мне из-за тебя отрубили голову.

— Из-за меня? Погоди-ка. Не делай вид, как будто ты здесь ни при чем. Я не имел ничего против Годенхаузена, кроме того что он был женат на тебе. Не я хотел, чтобы он умер, а ты. Ты говорила, что он не дает тебе развода и его нужно убить. — Внезапно, без всякого перехода он разрыдался. — Я люблю тебя! Я сделал это ради тебя и сделал бы это снова!

— Не кричи, ради бога! — Алекса с опаской пошла к двери и выглянула. Мария не подслушивала, и Алекса, слегка успокоившись, вернулась. — Когда ты приехал в Берлин?

— В прошлый четверг. Я попросил отпуск, якобы навестить мою больную мать.

— Она действительно больна?

— Нет, она даже не знает, что я здесь. У меня отпуск всего на одну неделю, а целых пять дней я потратил, чтобы тебя найти.

Значит, еще два дня, подумала она. Я должна поддерживать в нем хорошее настроение и не допустить, чтобы он узнал о Николасе.

— Как же ты меня нашел?

— Сначала я отправился к фрау фон Цедлитц. Она вообще не хотела меня принимать. Но я был настойчив и узнал наконец от нее, что ты в Высоких горах. Название отеля она не знала, и я отправился ближайшим поездом в Вармбрунн. В списке приезжих я твоего имени не нашел, потом прошел все отели и наконец узнал в полиции, что ты в Вармбрунне не регистрировалась. Тогда я вернулся в Берлин, и твоя тетка сказала мне, что тебя видели в «Кайзерхофе». У портье выведать ничего не удалось, но один паж узнал тебя по фотографии, которая была у меня. Тогда я нанял детектива разыскать тебя и дал ему фамилии всех твоих знакомых, в том числе и твоего бывшего зятя, графа Каради. Его-то сегодня и проводил детектив до этой квартиры. Он пробыл здесь два часа, а после того, как он ушел, ты гуляла по берегу реки.

Значит, Ранке не только выследил ее, но и знает о Николасе.

— С чем тебя и поздравляю, — сказала она с горечью. — Ты переплюнул самого Шерлока Холмса. Если бы полиция следила за тобой, сейчас должен был раздаться звонок и нас бы пришли арестовать.

Ранке нервно расхаживал по комнате взад и вперед. Алекса отметила, как он исхудал и какой у него измученный вид.

— Ты преувеличиваешь, — возразил он. — Никто нас не подозревает. У них есть преступник.

— Который невиновен.

— Это им неизвестно. Они будут его судить и приговорят.

— И отрубят ему голову.

— Возможно, в качестве помилования ему заменят казнь на расстрел.

— Помилования!

— Или он получит пожизненный срок. Но это в случае, если он сознается.

В ней нарастала ненависть к Ранке.

— В чем он должен признаться? Он же невиновен.

— Ну, это дело капитана Ивеса. Он знает, как поступить в таком случае.

Часы в гостиной показывали около шести.

— Ты не должен оставаться здесь больше ни минуты, Отто. Достаточно того, что горничная тебя видела.

— Ах, ты все-таки ждешь кого-то?

— В принципе нет, но вполне возможно, что кто-нибудь и придет.

— Граф Каради?

Она попыталась оставаться спокойной.

— Почему это пришло тебе в голову?

— Вообще-то он был здесь в полдень.

— Я приглашала его к обеду, он навещает меня изредка. В конце концов, он был женат на моей сестре. — Она начинала нервничать. — Пожалуйста, Отто, будь благоразумным и уходи.

— Но только с тобой.

С неожиданной резкостью он притянул ее к себе так, что она застонала. Его руки сжали ее тисками, холодные влажные губы осыпали ее лицо поцелуями.

— Ты делаешь мне больно.

Он отпустил ее.

— Я люблю тебя, я не могу жить без тебя. С той поры, как ты уехала, жизнь превратилась в ад. Но теперь, когда я тебя нашел, я тебя больше не отпущу. Я уйду только с тобой.

— Но куда? Не думаешь же ты взять меня с собой в Алленштайн?

— Я живу у вокзала, в гостинице «Балтийский двор». Там мы сможем быть вместе.

Алекса задумалась. Через два дня он должен будет вернуться в Алленштайн. Два дня надо будет удерживать его там. Это сумасшедший, который уже убил однажды и способен убить еще раз.

— Хорошо, Отто, я поеду с тобой в отель. Или лучше я пойду вслед за тобой. Не нужно, чтобы горничная или кто-нибудь еще видели, как мы выходим из дома. — Она знала, что девушка уже ушла, — после того, как она все приберет на кухне, ей разрешалось уйти. — Возьми у вокзала Бельвю закрытый экипаж и жди меня там. Я буду через десять минут.

Он достал часы.

— Почему только через десять минут?

— О господи, мне же надо переодеться! Это займет не меньше четверти часа.

— Ну хорошо, пятнадцать минут, и ни минуты дольше.

Алекса в спешке переоделась и оставила Николасу записку, что встретила подругу по гимназии и отправилась с ней в кондитерскую; к вечеру собирается вернуться. Он, конечно, будет сильно удивлен: после того как она неделями избегала всех знакомых, вдруг для какой-то школьной подруги делает исключение!

День был жарким, чувствовалось приближение грозы. С запада надвигались свинцовые тучи, уже на горизонте проблескивали молнии и слышны были отдаленные раскаты грома. Несмотря на то что вокзал Бельвю был рядом, она добралась туда без сил. Ранке ожидал с экипажем на углу Брюкеналлее. Он вышел и помог ей сесть в экипаж.

— Ты опоздала на пять минут, — сказал он с упреком.

— Я на тебя ужасно зла, — сказала она, как только экипаж тронулся. — Ты что, забыл, о чем я тебя просила? Ты должен был терпеливо ждать. Но нет, ты мчишься за мной в Берлин и выслеживаешь с детективами. Что ты им вообще рассказал?

— Они вообще ни о чем не спрашивали. А что, собственно, плохого в том, что офицер просит помочь найти вдову своего товарища?

— Ничего, кроме того, что как раз этот офицер и сделал ее вдовой.

Отель, который по внешнему виду явно нуждался в ремонте, располагался в узкой улочке. Когда-то красные дорожки на лестницах был вытерты и стали серыми. Портье в нарукавниках взял пять марок, которые сунул ему Ранке, и на этом формальности были закончены. Лифт в принципе отсутствовал. Номер Ранке располагался на пятом этаже.

— Почему ты поселился в таком сомнительном отеле? — спросила Алекса, придя в себя.

— Обычно я останавливаюсь у моей матери. Этот отель мне рекомендовал майор Брауш; говорят, здесь останавливаются в отпуске наши молодые офицеры. Во-первых, он дешевый, и, кроме того, можно без проблем приводить в номер проституток.

— Я просто в восторге.

Алекса разделась, но это не принесло никакого облегчения. Она буквально обливалась потом. Одна мысль снова испытывать его ласки вызывала в ней отвращение, как и в самом начале их отношений. Но она должна уступать во всем, это, в конце концов, цена за то, что она сможет еще до наступления темноты покинуть эту пыльную, отвратительную комнату.

Она пообещала Ранке прийти завтра и провести с ним весь день. Еще тридцать шесть часов, и он должен будет вернуться на службу в Алленштайн. Главное, чтобы у него до этого времени не возникло никаких подозрений. А там она навсегда покинет Германию.

К счастью, Николас на следующий день был приглашен на завтрак к принцу Иоахиму Альбрехту, на чисто мужское мероприятие, которое должно было затянуться почти до вечера. Так что к ужину в домик на берегу Николас успеть никак не мог.

Этот день, который Алекса для себя назвала как прощальный подарок Ранке, прошел без особых неприятностей. До обеда они провели время в номере, а обедать отправились в недавно открывшийся ресторан на Августштрассе, после чего вернулись в отель. Ночью прошла долгожданная гроза, которая смыла пыль со стен и крыш и принесла в город легкий аромат дальних лесов и лугов. В комнате стало гораздо легче дышать, и Алекса чувствовала себя лучше. Но когда Ранке, вопреки договоренности, предложил ей поужинать с ним и остаться на ночь, у них возникла ссора.

— Я отправляюсь домой, и причем сию минуту, — закричала она. — И я запрещаю тебе идти за мной и шпионить! Раз и навсегда! — И уже спокойнее: — Я сдам тебя первому же полицейскому, если ты не оставишь меня в покое. Ты все время твердишь, что это я тебя уговорила застрелить Ганса Гюнтера. Но это неправда. Я этого никогда не хотела. Никогда!

Он отступил на шаг и внимательно посмотрел на нее.

— Ты лгунья, проклятая лгунья, вот ты кто, — глухо сказал он.

— Допустим, мы болтали об этом, но это была только игра!

— Лгунья.

— Ты никогда не говорил, что действительно сделаешь это. Если бы ты сказал, что заберешься в дом и просто застрелишь его, как какой-то убийца, я бы этого никогда не допустила.

Он скептически покачал головой.

— Предложение вызвать его на дуэль без свидетелей исходило от тебя. Надеюсь, это-то ты помнишь?

— И ты считаешь, что это дуэль — стрелять в спину ничего не подозревающему человеку?