Япония. От сегуната Токугавы - в ХХI век - Джеймс Л. Мак-Клейн

в возрасте от 6 до 15 лет. Они должны были остаться за океаном на несколько лет, чтобы пройти обучение в западных образовательных учреждениях.

Сойдя с корабля в Сан-Франциско, посольство направилось в Вашингтон, где состоялась встреча с президентом Улиссом С. Грантом и госсекретарем Гамильтоном Фишем. На ней они получили ответ на интересующий их вопрос: ведущие мировые державы не пересмотрят договоры до тех пор, пока Япония не докажет свою состоятельность. Для этого ей следует осуществить реформу национальных законов и институтов, максимально приблизив их к западным образцам. После этого делегация задвинула дипломатические дискуссии на второй план, сфокусировав свое внимание на постижении Запада. Разделившись на группы, ее члены постарались побывать в самых разнообразных местах: в школах и музеях, тюрьмах и полицейских участках, монетных дворах и торговых палатах, верфях и ткацких фабриках и фабриках по производству сахара-рафинада. Работа делегации проходила в бешеном темпе, о чем свидетельствуют записи, сделанные официальным историографом миссии:

Как только наш поезд прибыл на станцию назначения, мы, разместив в гостинице багаж, приступили к делу. В течение дня мы ходили от одного места к другому, осматривая машины для очистки семян и издававшие страшный шум локомотивы. Дым, клубившийся вокруг нас, обдавал нас едким запахом стали и покрывал копотью и грязью. Вернувшись в гостиницу в сумерках, мы едва успели почистить нашу одежду за время, остававшееся до культурной программы. Во время этой программы мы должны были вести себя с достоинством. Если нас приглашали в театр, то мы должны были напрягать зрение и слух, чтобы уследить за событиями, разворачивавшимися на сцене, что доводило нас до изнеможения. Мы не успевали добраться до своих постелей, как утро уже приветствовало нас и сопровождающие вели нас на экскурсию на фабрику{111}.

Члены миссии Ивакура должны были испытывать крайнюю усталость, но то, что они видели, было слишком увлекательным. Первоначально планировалось, что делегация пробудет за океаном семь месяцев, однако путешествие растянулось на год. За это время она посетила девять городов в Соединенных Штатах и провела почти год в Европе, проехав от Ливерпуля до Рима, Марселя и Парижа, а затем — до Санкт-Петербурга и Стокгольма. Родные берега ее члены увидели только осенью 1873 г., когда основное внимание было уделено спорам вокруг Кореи.

Во время путешествия по Европе и Америке перед миссией Ивакура встали два вопроса. Во-первых, японцам очень хотелось узнать, каким образом Запад достиг современного уровня развития? То есть благодаря чему возникли богатство, мощь, высокая культура, которые казались столь очевидными в тех странах, которые они посещали? А во-вторых, как мог японский народ, этот проживающий на островах «антипод» из стихотворения Уитмена, сильно удаленный от Запада в географическом плане, достигнуть такой же степени модернизации и войти в число наиболее развитых наций мира? Простые ответы на эти вопросы отыскать было сложно, однако некоторые выводы приходили в голову сами собой. В первую очередь это касалось неоспоримого превосходства западной науки и технологии. В январе 1872 г. Кидо писал из Америки, что раньше он не представлял, насколько далеко ушел Запад в своем развитии. Японская «современная цивилизация, — делал он вывод, — не является подлинной цивилизацией, наша современная просвещенность не является подлинной просвещенностью»{112}. Более того, члены миссии пришли к заключению, что современность является неизбежным следствием прошлого. Совокупность всего исторического опыта Запада — его культурных ценностей, социальной организации и системы образования, эволюционировавших с течением времени, — явилась причиной современного превосходства Соединенных Штатов и стран Западной Европы и дала им возможность взять верх над традиционными культурами Азии. Вдобавок, используя понятие «Запад» в качестве удобного обобщающего термина, спутники Ивакура начали осознавать, что Евро-Америка не представляет из себя единого целого. Некоторые страны развиваются быстрее, чем другие, или, по словам историографа миссии, Англия «задирает нос перед всем миром», и «отправляясь из Парижа на восток, чем дальше едешь, тем меньше цивилизации видишь вокруг себя»{113}. Эти различия были крайне важны для понимания японцами, почему нации Запада вступают в борьбу между собой за богатство и могущество. Пользуясь категориями эволюционной теории Дарвина, столь популярной в середине XIX столетия, те нации, которые наиболее успешно осваивали новые технологии, гражданские институты и либеральные ценности, начинали доминировать в международном сообществе. Те, кто не сумел этого всего добиться, сталкивались с колонизацией и даже могли оказаться на грани исчезновения.

Мнение о том, что внешний мир представляет собой опасность и что современное состояние Запада основывалось на его собственном неповторимом опыте, было достаточно тревожным сигналом. Однако путешествие в Соединенные Штаты и Европу привнесло и обнадеживающий момент. Не один член миссии Ивакура с удивлением отметил, что блестящие успехи в области технологии и промышленности были достигнуты Западом в относительно недавнее время. «Большинство европейских стран излучают свет цивилизации и обладают несметными богатствами, — писал историограф миссии. — Торговля процветает, их технические достижения превосходны, их жизнь полна комфорта и наслаждений. Наблюдая все это, можно подумать, что эти страны всегда жили подобным образом. Однако это не так. Та степень богатства и процветания, которая наблюдается ныне в Европе, была достигнута лишь после 1800 г. По меньшей мере, сорок лет потребовалось для того, чтобы произвести все это. Те, кто будет читать эти строки, должны использовать этот урок на благо Японии»{114}.

Эта новизна западных достижений, как предполагал историограф, подразумевала, что Япония могла преодолеть отставания от ведущих западных держав, если только лидеры страны будут вести себя мудро и рассудительно и позаимствуют иностранные технологии, принципы промышленного производства и научные знания. На этом фоне наивысшим приоритетом становились политическая реформа и индустриализация. Для Кидо критериями «наивысшей цивилизации» были институты парламентаризма, которые представляли собой наиболее перспективный способ рационализации политического порядка и обеспечивали единство цели для управляющих и управляемых. Окубо, наоборот, был очарован промышленным производством. «Наши нынешние путешествия, — писал он из Лондона, — познакомили нас со многими весьма интересными местами. Мы побывали буквально повсюду. И везде, где мы появлялись, мы видели, что земля не порождает ничего, кроме угля и железа. Фабрики разрослись до неслыханных размеров, так что черный дым поднимается к небу по всей линии горизонта. Это — самое разумное объяснение происхождения богатства и мощи Англии»{115}.

Интеллектуалы и просветители

Многие японцы не в меньшей степени, чем лидеры нации, желали изучать внешний мир и